Благородный воин

К горлу неожиданно подступили рыдания. Не в состоянии их сдержать, девушка зарылась лицом в одеяло и плакала до тех пор, пока совершенно не обессилела.

Лежа на постели, она уже в который раз обдумывала план мести, как вдруг в голову пришла новая мысль. Руперт! Нужно ехать к нему. Утешить, рассказать об измене Белвейна. Переложить на него бремя мести и тем самым заставить покончить с затворничеством. И самой освободиться от клятв, передав их другому.

В первые дни после гибели родных именно идея возмездия помогла Элизабет сохранить рассудок.

То же самое произойдет и с Рупертом. Мысль о мести вернет ему цель в жизни. Он достаточно силен, чтобы призвать Белвейна к ответу, и не станет, как Джеффри, поминутно оглядываться на закон.

Элизабет смахнула с глаз слезы и поправила постель. До вечера предстояло многое сделать: убедить поехать с ней Хэммонда и заставить его заручиться еще чьей-то помощью. В Хэммонде она не сомневалась – он отправится с ней куда угодно. Слуга ей верен и не выдаст Джеффри.

Она выедет сразу вслед за мужем.

Значит, завтра. До имения Руперта было недалеко. Насколько Элизабет помнила, путь проходил по проложенной отцом просеке. В любом случае она вернется домой раньше Джеффри. Правда, девушка не надеялась, что ее отсутствие останется незамеченным. Ну, ничего, когда ее хватятся, дело будет уже сделано!

Глава 10

Элизабет долго сидела в деревянной ванне и отмокала в источающей пар душистой розовой воде. Джеффри вымылся, переоделся, и она изящным взмахом руки отослала его к столу:

– Иди, я скоро присоединюсь.

– А я подумываю, не присоединиться ли к тебе прямо сейчас, – пошутил барон и, задержавшись у двери, выразительно посмотрел на жену.

– Тебе нельзя, – рассмеялась Элизабет. – Тебя ждут воины и мой дед. И если ты задержишься, они догадаются, что мы… Дед, во всяком случае, тут же поймет…

При виде ее смущения Джеффри откинул голову и весело рассмеялся.

В тот же миг мокрая тряпка угодила барону в лоб. Он не удержался, вытащил Элизабет из ванны, страстно поцеловал в губы и прерывисто прошептал:

– Вот тебе аванс. А все остальное позже.

– Позже так позже, – так же шепотом ответила Элизабет. – А пока тебе придется переодеться, раз ты искупался вместе со мной. – Она снова рассмеялась, уселась в ванну и шутя плеснула на мужа водой. Другой рукой она прикрывала от его взгляда грудь.

«Какой великолепный мужчина», – думала Элизабет, откровенно игриво рассматривая фигуру Джеффри.

Барон был одет во все черное, лишь герб – символ его благородства – светился золотом, и на темной ткани вода была совершенно незаметна. Девушка обрадовалась, что муж выбрал черный цвет, потому что он больше других подходил к тому, что она для него приготовила. Более того, Элизабет сама заранее продумала, как устроить, чтобы на Джеффри оказался темный костюм. На постели были разложены короткая черная туника и черные штаны, поверх которых покоилась белая рубашка. Увидев, что жена уже выбрала ему наряд, барон удивленно изогнул бровь, но, не сказав ни единого слова, принялся переодеваться.

Он разглядывал жену и удивлялся, насколько она непоследовательна: прячет грудь со стыдливостью девственницы, а в глазах страсть.

– Тебе не удастся скрыть свое вожделение, женушка, – произнес Джеффри с явным самодовольством и, направляясь к двери, добавил:

– Вечно из-за тебя я куда-нибудь опаздываю.

Элизабет услышала, как он рассмеялся в коридоре.

«Вечером, муженек, – подумала она, – уж я постараюсь…»

После ухода мужа Элизабет вылезла из ванны, быстро вытерлась и достала из сундука новое черное платье до щиколоток. Портниха противилась его шить, потому что привыкла к светлым расцветкам, которые подчеркивали бы контраст с надеваемой поверх платья туникой. Но Элизабет настояла. Сегодня вечером она будет равной мужу во всем: и в платье, и в страсти. Девушка полюбовалась темной материей, вздохнула и накинула через голову на голое тело. Она решила не надевать нижней рубашки, но теперь вдруг устыдилась своего поведения соблазнительницы.

«У меня в запасе для тебя еще много сюрпризов, муженек!»

Накинув поверх платья короткую, до колен, черную тунику, Элизабет с удовольствием отметила, что та не скрывает изгибов ее тела. Потом она расчесала волосы и решила не заплетать их в косы.

Снова подошла к сундуку и достала спрятанный кусок ткани. Элизабет сама придумала рисунок, хотя ее замысел и был исполнен все той же искусной портнихой. Элизабет была необычайно довольна результатом. На золотой ленте красовался герб ее мужа, вышитый черными нитями. «Смотрится великолепно!» – с гордостью подумала она.

Девушка перекинула ленту через плечо и закрепила на бедре. Последним штрихом были черные матерчатые туфли. Все, теперь она была готова.

Элизабет открыла дверь как раз в тот момент, когда оруженосец Джеральд готовился постучать. Юноша замер с поднятой рукой и в немом изумлении уставился на госпожу.

– Как вы красивы! – наконец пробормотал он. – И на вас его герб.

– Разве не идет? – улыбнулась миледи.

– Идет, идет, – засмущался Джеральд. – Я вовсе не это хотел сказать.

– Знаю, – успокоила юношу Элизабет и переменила тему. – Тебе что-то нужно?

– Да, – отозвался Джеральд и тут же запнулся.

На его лице сияла улыбка, и Элизабет чуть не рассмеялась сама, но, не желая обидеть юношу, вовремя спохватилась.

– И что же ты хотел мне сказать? – Она произнесла это ласковым тоном и сложила руки на груди.

Поза явно означала, что госпожа готова ждать ровно столько, сколько оруженосцу потребуется, чтобы собраться с мыслями.

– Ваш муж… Он вас ждет и уже начал терять терпение.

– В таком случае надо спешить, – отозвалась Элизабет и, обойдя застывшего на пороге Джеральда, шагнула к лестнице. – Теплый вечер, погода действительно радует. – Она обернулась назад в ожидании ответа, но оказалось, Джеральд так и не сдвинулся с места и с изумленным выражением на лице стоял, будто прирос к дверям ее спальни. На этот раз Элизабет смеха сдержать не смогла и окликнула юношу:

– Проводи меня в зал, Джеральд. Милорд нуждается в твоих услугах.

Юноша кивнул, вцепился ей в руку и неуклюже повел вниз. Хорошо бы и муж, думала Элизабет, был так же поражен, изумлен и обрадован, как этот рыцарь, что дрожащими пальцами неловко сжимал ее руку.

Разочаровываться Элизабет не пришлось. Надеясь привлечь внимание Джеффри, она остановилась в дверях. Разговоры и смех в зале стали стихать.

Когда муж со своего места за столом поднял на нее глаза, в зале уже царила полная тишина.

Но Элизабет не двигалась. Просто стояла, приветливо улыбаясь, и ждала, когда барон подойдет к ней сам.

Увидев жену, Джеффри, как и остальные, онемел, в горле застрял непривычный ком, и ватные ноги едва понесли его к дверям.

Герб на платье он заметил издалека, и его грудь наполнилась гордостью: жена открыто заявляла всем, кому принадлежит.

Он остановился прямо перед ней и, не отрывая взгляда от лица, прошептал:

– Ты становишься все прекраснее.

– Спасибо, Джеффри, – отозвалась Элизабет.

Она вложила ладонь в его руку, и молодожены вместе направились к столу.

Вновь всколыхнулся шумок разговоров, но девушка по-прежнему ощущала на себе взгляды воинов и улыбалась от счастья.

Дед сидел напротив супружеской четы и не преминул похвалить любимицу:

– Прелестно выглядишь, внучка! А как вы считаете, Джеффри?

– Как-то не задумывался об этом, – ответил лорд и, получив по ноге носком туфли Элизабет, поспешил добавить, – но по здравом размышлении полагаю, вы, быть может, и правы. Во всяком случае, она недурна.

Мужчины от души расхохотались, а Элизабет, притворно сердясь, возвела глаза.

На столе появилось красное вино. Элизабет чокалась то с мужем, то с дедом и вскоре стала смеяться самой глупой шутке. Она поняла, что пьяна ожиданием ночи наедине с Джеффри. Сбросив туфлю, Элизабет потерлась пальцами о его мускулистую ногу и с удовольствием заметила, что муж не остался равнодушен, хотя и старался это скрыть, отвернувшись к Элслоу. «Хочет, чтобы я поверила, что ему все равно!» – усмехнулась Элизабет.