Королева Кастильская

Затем он взял один из тюков и раскинул перед ними темно-красный шелк.

Среди гостей послышались возгласы восхищения.

Он хочет преподнести подарки, говорил он, всем, кто совершит обряд крещения.

Черные глаза гостей заискрились, когда они рассматривали дорогой шелк, а прекрасные алые шапочки были неотразимы.

Кое-кто из гостей согласился на крещение, которое Хименес готов был совершить тут же, и удалились, неся с собой подарки.

По улицам Гранады пошли всевозможные толки.

Великий человек появился среди них. Он преподносит дорогие подарки, а для того, чтобы их получить, нужно лишь принять участие в небольшой странной церемонии.

Ежедневно перед Хименесом представали небольшие группы мавров, чтобы принять крещение, тюк шелка и алую шапочку.

Хименес получал такое удовольствие, что ему приходилось сдерживать себя. Ему казалось грехом быть счастливым. Его беспокоило, что Талавера и Тендилья не знали о происходящем, ибо он не сомневался, что они сделают все, чтобы объяснить простодушным маврам, какую ответственность они берут, став христианами.

«Какая разница, как они будут приведены в церковь, – думал Хименес, – раз сами пришли?»

Он продолжал действовать, как действовал. Конечно, отдавать даром шелк и шапочки было не очень приятно, но Хименес всегда был готов потратить толедскую казну во имя истинной веры.

Известие о происходящем дошло наконец до слуха одного из самых высокообразованных и уважаемых законников Гранады – Зегри, который тихо занимался науками и не ведал, что происходит в городе.

Один из его друзей явился к нему в великолепной алой шапочке, и Зегри заметил:

– А ты расточителен. Ты стал богатым, друг мой.

– Это еще не все, – хвастливо произнес тот. – У меня есть одеяние из шелка, и все это подарил мне великий архиепископ, который сейчас находится в Гранаде.

– Дорогие подарки часто преподносятся для того, чтобы получить за это что-либо подороже их, – мудро заметил Зегри.

– Да, я заработал все это, приняв участие в небольшой христианской игре под названием крещение.

– Крещение! – воскликнул Зегри. – Но это же церемония, которая устраивается тогда, когда кто-либо принимает христианскую веру!

– О, ну на один день я стал христианином… и за это получил шелк и шапочку.

– Что ты сказал? – вскричал Зегри. – Ты не можешь стать христианином на один день!

– Вот что нам сказал архиепископ: «Креститесь, – сказал он, – и эти подарки станут вашими». Наши люди теперь ежедневно толпятся во дворце. Мы играем в эту маленькую игру и уходим оттуда с подарками.

– Да хранит вас Аллах! – вскричал Зегри. – Разве вы не знаете, что если вы крестились, значит стали христианами, и разве вам не известно, что делают христиане с теми, кого объявляют еретиками?

– Что же они с ними делают?

Зегри с силой вцепился в свою одежду, словно собрался разорвать ее в клочья. Затем объяснил:

– Здесь, в Гранаде, мы живем в мире и спокойствии. В других частях Испании существует то, что называется инквизицией. Те, кто не исповедуют христианство – христианство на особый манер – называются еретиками. Их жестоко пытают и сжигают на костре.

Лицо гостя Зегри сделалось мертвенно-бледным.

– По-видимому, – раздраженно произнес Зегри, – наши земляки поглупели, потеряв осторожность при виде красных цветов, произрастающих повсюду в нашем городе, удачливости купцов и нескончаемого сверкания солнечного света.

– Но… они идут туда сотнями!

– Мы должны немедленно собраться. Безотлагательно! Разошли всем послания. Напиши, что я собираюсь сделать всем строгое предупреждение. Приведи ко мне столько людей, сколько сможешь. Я должен немедленно прекратить все это.

Хименес ждал множества посетителей. Но они не шли. Вокруг архиепископа лежали тюки шелка и груды алых шапочек, но, похоже, теперь они никому не были нужны.

В ярости Хименес послал за Талаверой и Тендильей.

Те явились незамедлительно. Тендилья уже знал о случившемся и пребывал в страшном гневе. Талавере также обо всем было известно, но он казался более спокоен. Как христианина его восхищало рвение Хименеса – еще ни разу он не наблюдал столь быстрого обращения в иную веру.

– Может быть, вы мне расскажете, что происходит в городе? – произнес Хименес.

– Очевидно, произошло следующее, – презрительно ответил Тендилья, – некоторые простодушные люди стали христианами, не понимая, что это означает.

– В вашем голосе чувствуется сожаление, – с укором проговорил Хименес.

– Это потому, что люди приняли крещение, не осознавая его, – ответил Тендилья. – Они приняли ваши подарки, а в обмен захотели сделать то, что вы просили – окреститься, стать христианами за кусок шелка и алую шапочку. Мне бы приятнее было узнать, что они приняли нашу веру без подкупа.

– С тех пор как сюда приехал архиепископ Толедский, – напомнил ему Талавера, – многие обращены в нашу веру.

– Я не считаю это истинным обращением в христианскую веру, – отрезал Тендилья. – Эти простодушные люди и понятия не имели, какую ответственность берут на себя.

– Мы не собираемся обсуждать ваше мнение по этому поводу, – холодно произнес Хименес. – В последние двое суток никто не приходил. Значит, должна быть какая-то причина. Этим дикарям не могли разонравиться тюки дорогого шелка и алые шапочки.

– Они стали подозрительно относиться к крещению, – сказал Тендилья.

– Вы оба вращаетесь среди них, словно вы тоже мусульмане. И несомненно, вам известна причина внезапной перемены. Я требую, чтобы вы мне о ней рассказали.

Тендилья молчал, однако Талавера, сам будучи архиепископом, хоть и более низкого ранга, ответил на требование вышестоящего лица:

– Это, должно быть, из-за предостережения Зегри.

– Зегри? Кто такой Зегри? Тогда заговорил Тендилья.

– Это высокообразованный законник, и он не так прост, как некоторые. Он немного разбирается в том, что означает крещение, обращение в христианство. Он узнал о происходящем и предостерег мавров, что крещение требует от мужчин и женщин большего, нежели принятие подарков.

– Понятно, – произнес Хименес. – Значит, этого человека зовут Зегри. Благодарю вас за эти сведения.

Когда посетители ушли, он послал за одним из своих слуг по имени Леон и сказал ему:

– Я хочу, чтобы ты доставил от меня послание в дом Зегри.

Зегри стоял перед Хименесом, а тот тем временем показывал ему два тюка с шелком.

– Вы можете взять себе столько шапочек, сколько пожелаете, – говорил он гостю.

– Нет, – отказался Зегри. – Я знаю о крещении. Знаю, что оно означает. Здесь, в Гранаде, не было инквизиции, однако мне известно, что происходит с евреями, которые приняли крещение, а затем вернулись к своей собственной вере.

– Если вы стали христианином, вы не пожелаете вернуться к своей вере. С каждым днем вы будете все больше и больше осознавать все преимущества, которые предоставляет вам христианство.

– Я мусульманин. И я не ищу преимуществ.

– Вы человек, бредущий во тьме.

– Мне живется очень хорошо, и я счастлив… любовью к Аллаху.

– Существует только одна истинная вера, – сказал Хименес. – Христианская.

– Да простит вас Аллах. Вы не понимаете, что говорите.

– После смерти вы обречены на вечные муки.

– Аллах будет добр ко мне.

– Если вы станете христианином, то, когда умрете, вознесетесь на небеса. Позвольте окрестить вас, и вы обрящете вечное блаженство.

Зегри улыбнулся и искренне ответил:

– Я мусульманин. И я не променяю свою религию на тюк шелка и алую шапочку.

В его глазах читался вызов, и Хименес понял, что никакие доводы не обратят этого человека в другую веру. И все же нужно, чтобы это произошло. Это был влиятельный человек, слово которого являлось законом для множества людей. Одно его слово – и с крещением будет покончено раз и навсегда.