Гордые и свободные

А вот и бревенчатая школа. Два года Элайза сюда не заглядывала. Слишком много у нее было забот по хозяйству, да и учеников стало меньше – Ксандра, Кипп и маленький Джонни. С ними вполне можно было заниматься и в гостиной. Много раз Элайза собиралась заглянуть в школу, чтобы проверить, в каком она состоянии, да все времени не хватало. А тут как раз подвернулся удобный случай.

Шадрач бросился вперед и распахнул перед ней дверь. Элайза улыбнулась ему, готовясь увидеть заброшенное, пыльное помещение, кишащее мышами, а то и какими-нибудь еще более неприятными тварями. Но внутри ее ждал сюрприз.

Нигде ни пятнышка, ни соринки. Пол, окна, парты, стулья – все сияло чистотой. В камине лежали аккуратно сложенные дрова, а на учительском столе в стакане стоял букетик темно-сиреневых ирисов.

Элайза, не веря собственным глазам, подошла к столу и дотронулась до лепестков цветка. В дверях мелькнула какая-то тень, молодая женщина обернулась и увидела Шадрача. Тот стоял потупившись и переминался с ноги на ногу.

– Чернильница и чернило есть, – сказал он. – Может, чего написать захотите.

– Это сделал ты?

– Да, мэм. – Он осмотрел класс. – Подумал, вдруг вы снова учить станете.

У нее на глазах выступили слезы, в горле встал ком.

– У меня совсем не было времени заниматься с тобой.

Занятая хлопотами по хозяйству, Элайза совсем забыла о своем черном ученике.

– Это ничего, – успокоил ее он. – Я все время читаю. Как выдастся свободная минутка, сразу за книжку. Мастер Уилл разрешил мне брать книжки из библиотеки. Иногда я мало что понимаю, но мне нравится ломать голову над непонятным.

– Это самый лучший способ учения, Шад. Не самый простой, но очень хороший… Я рада, что ты не забросил учение. Ты уж продолжай, не останавливайся, что бы ни случилось.

– Ни за что не остановлюсь, – горячо пообещал он.

Элайза смахнула с ресниц слезы и улыбнулась:

– Из всех моих учеников тобой я горжусь больше всего.

– Правда? – просиял подросток.

– Правда. – Она улыбнулась еще шире. – Знаешь что?

– Что, мэм?

– Сегодня жарко, так что давай устроим выходной. Пойдем на ручей и будем развлекаться.

– А мне с вами можно?

– Конечно, можно. Кто-то ведь должен приглядывать за маленьким Джонни.

– Не беспокойтесь, мэм, я с него глаз не спущу, – ухмыльнулся Шадрач.

Возвращаясь домой с полей, Уилл Гордон услышал смех и звонкие крики, доносившиеся от ручья. Гордон сразу догадался, в чем дело, но все же решил съездить проверить.

Элайза, сбросив ботинки и задрав юбки, стремглав бежала по мелководью, а за ней с отчаянными криками неслись Ксандра и Шадрач, осыпая учительницу фонтанами брызг. Маленький Джонни старался не отставать от них, хотя и не очень успешно.

– Трое на одного – нечестно, – сказал Уилл.

– Папа! – с восторгом завизжала Ксандра, Элайза обернулась и, увидев Уилла Гордона, почувствовала радостное волнение. Но молодая женщина давно научилась владеть своими чувствами и, сдержав себя, взглянула на Уилла с дружелюбной улыбкой.

– Я надеюсь, вы приехали для того, чтобы спасти меня от этих пиратов, – весело воскликнула она.

– Вовсе нет. – Уилл Гордон с серьезным видом осмотрел поле боя. – Но я помогу вам обратить их в бегство.

С неожиданной быстротой он бросился на шестилетнего Джонни, и тот, изобразив ужас, бросился наутек. Уилл шлепал по ручью, ничуть не заботясь о том, что у него промокнут сапоги. Элайза же в одиночку в два счета справилась с Ксандрой. Вскоре дети отступили с поля брани.

Взрослые загнали их в ловушку, к высокому берегу. Уилл схватил маленького сынишку и подбросил его в воздух. Джонни, закатываясь смехом, заорал:

– Ксандра, спасай меня!

Сестра бросилась на выручку брату, а Элайза, оставив союзника в беде, выбралась на берег, уселась на бревно и стала наблюдать за дальнейшим развитием событий. Уилл Гордон, с утра до вечера занятый хозяйственными делами, редко имел возможность пообщаться со своими детьми. Пусть вволю натешится.

Вымокший до нитки, он азартно возился с ними, разом помолодев на много лет. Какой он сильный, высокий, красивый, думала Элайза. Как приятно видеть его таким – беззаботным, веселым, счастливым.

Элайза так и сказала ему, когда они возвращались домой. Джонни и Ксандра сидели верхом на лошади, которую Уилл вел в поводу.

– По-моему, эта возня приносит вам не меньше пользы, чем детям, – сказала Элайза. – Нужно уметь хоть иногда забывать о тревогах и заботах, чтобы насладиться простыми радостями жизни. Без этого нарушится баланс бытия.

– Должно быть, поэтому вы и посвятили свою жизнь детям, – заметил Уилл, взглянув на высокую женщину в мокром платье, шедшую рядом с ним.

– Да, – тепло улыбнулась она.

– Дети очень любят вас, Элайза, – сказал он.

Они давно уже называли друг друга просто по имени, без «мистер» и «мисс». Элайза стала полноправным членом семейства Гордонов.

– Я тоже их люблю, – кивнула она.

Когда они были уже недалеко от дома, Уилл показал на всадника, скакавшего по аллее:

– У нас гость.

– Может быть, он везет хорошие вести от Джона Росса из Вашингтона.

Всадник и в самом деле привез вести из Вашингтона, но они были отнюдь не хорошими. Семнадцатого мая Конгресс Соединенных Штатов ратифицировал незаконный договор, а шесть дней спустя президент Джексон скрепил его своей подписью.

Произошло непоправимое.

Вечером, уложив детей спать, Элайза сидела в гостиной, проворно работая спицами, но мысли ее были далеко от вязания.

– Один голос, всего один голос! – возмущалась она. – Голосование прошло большинством в один голос! Если бы кто-то из членов Конгресса в последний момент передумал, все бы обошлось.

– Это верно, – мрачно произнес Уилл, подавленный полученным известием.

Элайза отложила вязание, встревоженная выражением лица Гордона.

– Что вы намерены предпринять? – Будем сопротивляться. Что нам еще остается?

– Но как? Вы возьметесь за оружие, как семинолы во Флориде?

Она читала в газетах, что во Флориде индейцы-семинолы начали вооруженную борьбу против американских солдат. Там гремели выстрелы, лилась кровь. Страшно было подумать, что мирный Гордон-Глен может превратиться в поле сражения.

– За оружие? – пожал плечами Уилл. – Откуда у нас оружие? Мы же фермеры. Кроме охотничьих ружей, у нас ничего нет.

– Как же тогда быть?

– Есть только один способ. Нужно возобновить нашу деятельность в Вашингтоне. Мифический договор был ратифицирован большинством всего в один голос. Мы должны добиться нового слушания, и тогда, возможно, сторонникам договора голосов не хватит. В конце концов, у нас есть еще два года, прежде чем договор вступит в силу.

– Два года – это не так уж…

Элайза не договорила, потому что на верхнем этаже раздался какой-то глухой стук. С улыбкой отложив вязание, Элайза заметила:

– Кажется, маленький Джонни снова упал с кровати.

– Я смотрю, это происходит с ним почти каждую ночь.

– Ничего, я уложу его обратно, – сказала Элайза, поднимаясь со стула.

Но в это время с лестницы донесся крик:

– Мастер Уилл, мастер Уилл, скорей сюда! Миз Виктория…

Это была Сюли-Мэй, служанка, приставленная к больной Виктории.

Уилл вскочил на ноги, а Элайза бегом бросилась на второй этаж. Гордон обогнал ее, когда Элайза запуталась в длинной юбке.

Из открытых дверей спальни доносился душераздирающий кашель Виктории. Элайза замерла на пороге, увидев, как Уилл Гордон прижимает к себе жену, сотрясающуюся в спазмах.

– Дайте-ка лучше я, – сказала Элайза, шагнув вперед.

Виктория взглянула на нее глазами, полными ужаса.

– Ничего, все будет хорошо, – улыбнулась ей Элайза.

– Все кашляет и кашляет, никак не остановится, – рассказала Сюли-Мэй. – Прямо передохнуть не успевает.

– Уилл, в верхнем ящике стола есть бутылочка лауданума. Принесите ее сюда.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виктория откашлялась и у Элайзы появилась возможность напоить ее лекарством. Потом молодая женщина вытерла лицо больной влажным платком и посоветовала ей полежать, пока подействует лауданум. Виктория совершенно выбилась из сил.