Проделки купидона

— Значит, его главная цель — оставить вас на земле. Но почему?

— Он хочет навредить брату. — Психея вздохнула. Лицо ее омрачилось. — Энтерос вечно живет в тени своего брата. Даже своим рождением он обязан брату. Когда Афродита заметила, что Купидон не растет, она родила второго сына, надеясь, что Купидон вырастет, что и случилось. Я убедилась, что Энтерос всю жизнь завидует Купидону. Он решил, что, раз весь смысл его существования заключается в том, чтобы способствовать росту и зрелости Купидона, он отравит брату жизнь, насколько это будет в его возможностях.

— Но какое я имею к этому отношение?

Психея повернулась так, чтобы взглянуть ей прямо в лицо.

— Он знает, что я не вернусь, пока вы не будете в безопасности.

— Но мне никогда не быть в безопасности, — возразила Александра, пытаясь уяснить себе всю сложность ситуации. — Как только вас здесь не будет, никто не помешает Энтеросу похитить меня, когда он только пожелает.

Психея нахмурилась, — Я не могу вам все объяснить, — сказала она загадочно, — не могу.

Александра пыталась заглянуть ей в глаза, но Психея отвернулась.

Она чувствовала, что Психея говорит неправду или же что‑то недоговаривает. Сейчас, однако, не было возможности продолжать разговор — она услышала легкий стук в дверь и голос отца.

— Самое худшее — это лгать отцу, — шепотом сказала она. — Он теперь верит, что я вправду больна, особенно после того, как Джулия и Виктория рассказали ему, что со мной и вчера был обморок.

В ответ раздался смех Психеи, от которого у Александры мгновенно поднялось настроение.

— Входи, папа.

Дверь отворилась, и вошел лорд Брэндрейт, заметно побледневший.

— Я только что слышал очень странный звук! — сказал он. — Женский смех, но не твой!

— О чем ты говоришь, папа? — Александру поразило, что он мог слышать смех Психеи.

— Прелестный звук. Я его и раньше слышал из твоей комнаты.

— Я ничего не слышала, — сказала она, надеясь, что отец не заметил, как предательски дрогнули ее губы.

Он покачал головой, окинув взглядом комнату. Убедившись, что он не видит Психею, Александра вздохнула свободнее.

Лорд Брэндрейт пожал плечами:

— Я начинаю подозревать, что и у нас завелись привидения, как в замке Перт. Однако довольно об этом. Скажи только, тебе лучше? Как ты меня напугала, детка! Хотя должен сказать, сейчас вид у тебя прекрасный. На самом деле прямо‑таки цветущий! Ты не знаешь, почему тебе вдруг стало дурно в церкви, и правда ли, что ты вчера упала в обморок в замке?

Александра глубоко вздохнула и, сделав над собой усилие, встретилась взглядом с отцом.

— Я должна тебе кое в чем признаться, папа, но мне очень стыдно.

Маркиз широко открыл глаза.

— Что бы это могло быть, милочка?

Гулкий стук сердца грохотом отзывался в ушах, но Александра продолжала:

— Видишь ли, папа, я выше, чем Джулия и Виктория, да и полнее их. Но я всегда гордилась, что талия у меня такая же тонкая, как у них. Дело в том, что в последнее время я очень много ела, и мне следовало бы так не затягивать корсет. Миссис Морстоу, экономка Лонстона, мне так и сказала, когда со мной случился обморок. Она, наверное, была права, потому что и в церкви было то же самое. Я ее не послушала и очень жалею об этом.

Александра видела, что отец испытывает явное облегчение, но и некоторое смущение, вызванное такой темой разговора.

— Корсет? — переспросил он.

Когда дочь кивнула в ответ, он поспешно заговорил, краснея все пуще с каждым словом.

— Твоя мать нередко жаловалась на неудобство этих… гм… предметов туалета. В дни ее юности корсеты не носили, — он засмеялся, пожалуй, чересчур громко, — разве что кто страдал излишней полнотой. Но сейчас так распространилась мода на осиные талии, что неудивительно… то есть, ты сама понимаешь… Пари держу, весь Ситвелл сейчас сплетничает о тебе, не знаю, как и… ну ладно, забудем об этом. Только больше так не затягивайся!

Александра склонила голову.

— Это было очень глупо, папа. Я больше не буду.

— Да, да, прошу тебя.

Александра видела, что отцу не терпится уйти. Он потрепал ее по плечу, посоветовал есть поменьше и поспешно удалился.

Повернувшись к Психее, Александра увидела, что та зажала себе рот рукой, и по щекам ее текут слезы. Как только дверь за маркизом закрылась, подруги разом расхохотались.

— Я уж думала, что не смогу сдержаться! — задыхаясь, проговорила Психея. — Вы так убедительно сочинили эту историю!

— Я ужасная дочь. — Александра утирала себе платком глаза. — Видели вы когда‑нибудь, чтобы кто‑нибудь так краснел?

— Нет, никогда! — и Психея снова расхохоталась.

Закрыв за собой дверь, лорд Брэндрейт остановился. Он снова услышал смех. На этот раз приглушенный.

Привидения или не привидения, хорошо, что больше этих разговоров вести не придется!

Купидон с ужасом слушал рассказ Александры о появлении брата в церкви. Он был в спальне, когда вернулась Александра, расстроенная и испуганная. Он сразу же понял, что брат проснулся на сутки раньше, чем должен был бы проснуться, и уже успел натворить всяких бед.

Он не стал ждать, чтобы обсудить с Психеей, что делать дальше, но покинул спальню вслед за маркизом. Он хотел видеть брата. Если на Энтеро‑са не подействуют слова, то, может быть, пара тумаков уладит дело!

Купидон нашел Энтероса спящим в башне.

— Вставай, негодяй! — закричал он. — Ты мне за многое ответишь! Где мои лук и колчан?

Энтерос, вернувшийся в башню после своей эскапады в церкви, проснулся и, протирая глаза, уставился на брата.

— Где мой колчан? — повторил Эрос.

Полностью очнувшись, Энтерос отвечал:

— Я спрятал твои стрелы в лесу — тебе их скоро не найти, ручаюсь!

— Ты всерьез намерен осуществить свой идиотский план и взять смертную на Олимп? Что, по‑твоему, скажет на это Зевс? Ты разве забыл, что это запрещено?

Энтерос смотрел на брата сквозь опущенные ресницы, и хотя Эрос не мог читать в его глазах, он чувствовал, как завеса вражды и злобы окутывает его зловещим туманом.

— Ты выбрал себе жену по своему желанию, — начал Энтерос спокойно, но с видимым напряжением. — Она смертная, а у меня нет жены. Будь у тебя хоть капля сочувствия, ты бы понял, как это несправедливо — как все было несправедливо с самого начала. Оракул упомянул леди Александру в своих пророчествах, и она меня заинтриговала. Увидев ее несколько недель назад, я убедился, что она почти так же хороша, как Психея. Тогда я и решил сделать ее своей женой.

— И против воли Зевса ты намерен привести ее на Олимп? — спросил Эрос. Он знал, что Зевс сурово наказывал тех, кто нарушал его законы.

— Мне дела нет до его воли, и мама обещала защитить меня. Мне нужна Александра — и она будет моей.

— Хотя тебе известно, что, если она не выйдет за Лонстона, будущее вселенной окажется под угрозой?

— Я уже говорил тебе, что мне ни до кого и ни до чего нет дела, тем более до вселенной. Кто такие, в конце концов, эти смертные? Тщеславные, глупые, никчемные создания!

— Ты знаешь, что Психея не покинет Англию, пока Александра не будет принадлежать Лонстону?

— Если она сама не захочет возвращаться, это ее дело. Никто ее не заставляет.

— Она останется, потому что у нее нежное, любящее сердце. Ты обрекаешь ее на смерть за то, что она — воплощенная доброта?

Энтерос закрыл глаза, словно собирался снова заснуть.

— Уйди, Эрос. Я устал. Мамино снотворное еще действует.

— Почему ты так ожесточился, Энтерос? Я думал, что ты примирился со мной и с Психеей. Не понимаю, почему ты хочешь навредить мне и моей жене? Ведь ты же знаешь, что я не могу жить без нее!

Энтерос открыл глаза.

— Если ты задаешь такой вопрос, у меня нет даже надежды, что ты поймешь мой ответ. Уходи, Купидон, я устал и нуждаюсь в отдыхе. Мне нужны силы, мне скоро предстоит стать новобрачным. Тебя же ждет иная участь. Через несколько десятилетий ты станешь вдовцом.