Дневники герцогини

— Но ты определенно позволил мне поверить, что получил удовольствие.

— Получил. И большое. Я могу наслаждаться так до конца ночи. Но как видишь, несмотря на все твое очарование, я буду утром драться на дуэли, и если сейчас чувствую себя голодным зверем, сомневаюсь, что к рассвету мое настроение улучшится.

— Сядь на диван, Гидеон.

Он посмотрел на нее и нахмурился, услышав, каким тоном она говорит. Не двигаясь, он смотрел, как ее рука скользнула по груди, дрожащие пальцы коснулись соска.

— Пожалуйста, — сказала Шарлотта с улыбкой сирены.

— Зачем? — спросил он, едва не упав на пол, чтобы молить о пощаде.

Она пожала плечами. Если она решила прочесть ему нотацию, он в ответ притворится, будто заснул.

— Хорошо, — ответил Гидеон. — Я сяду. Но я не в том состоянии, чтобы быть внимательным.

Так он думал.

Шарлотта настроила свой ум на соблазн. Но после того, что Гидеон сейчас с ней сделал, она не просто женщина с благородной миссией. Она была женщиной, уступившей собственным желаниям.

Это отчаянная смелость — совершить акт, который она видела только на картинке, с таким искушенным человеком, как Гидеон. Он может посмеяться над ее неумелыми усилиями.

Но есть надежда, что она изменит его настрой относительно дуэли.

И если ему понравится, она будет на шаг ближе к доказательству, что он женится не на скованной особе, какой она была, когда они встретились. Она подойдет к этому браку полностью готовая удовлетворить потребности Гидеона. И свои собственные.

Шарлотта опустилась на колени, ее руки скользнули от его груди к животу. Его голова запрокинулась. Шарлотта толком не знала, как подступиться к застежке брюк, но при ее неуверенных попытках на его лице отразилось недоверчивое понимание, и он сам справился с этой задачей.

Она с интересом наблюдала за тем, как он спускает брюки с узких бедер.

Гидеон был красив и отлично сложен. Его толстый фаллос вертикально поднимался из поросли темных волос внизу плоского живота.

— Продолжай, — сказал он, и от его хриплого дыхания ее охватила дрожь. — Коснись меня.

Шарлотта дрожащей рукой обхватила фаллос у основания. Гидеон сел ближе к краю и смотрел на нее. Его лицо потемнело от желания.

— Ты собираешься взять меня в рот?

Она вздохнула и очень мягко наклонилась ближе, чтобы лизнуть копье от основания до налившейся головки.

— Господи!

Его бедра дрогнули от захлестнувших его невероятных ощущений. Никогда он не чувствовал и не видел ничего столь эротичного, как ее нежные розовые губы, сомкнувшиеся вокруг гребня его мужского естества. Гидеон подвинулся на самый край дивана, невольно дернувшись, когда она глубже вобрала в рот его копье. Он закрыл глаза, потом открыл их. Он хотел видеть, как она сосет и кружит языком вокруг головки.

Она прекрасна. Он смотрел на ее склоненную голову, упавшие на пышную грудь волосы, набухшие соски.

— Тебе лучше сейчас остановиться, — предупредил он, его подмывало толкнуться вперед, чтобы она поглотила его всего. Где она этому научилась? В душе она прирожденная распутница? Чего же еще он мог желать, как не жену, которая изобретательна в любви и заботлива в жизни, жену раскованную… и сладкую?

— Я правильно это делаю, тебе нравится? — прошептала Шарлотта и, не дав ему возможности ответить, возобновила атаку, доводившую его до края.

— Мне это так нравится, что я дойду до финала, если ты не остановишься.

Она не остановилась. И он позволил ей продолжать, потеряв чувство времени.

Шарлотта не прекращала сладкую муку, напряжение у него внутри все нарастало. Она, должно быть, почувствовала это. Ее губы сомкнулись, язык порхал, она втягивала его копье все сильнее и быстрее. И Гидеон знал, что поздно останавливаться.

Он шире развел бедра и закрыл глаза, отдавшись спазмам финала, которые, как казалось, никогда не кончатся.

Но они кончились. Акт опустошил его. И взбодрил. Наполнил его душу и тело удовлетворением, осознанием правильности происходящего. Он и не знал, что способен это чувствовать.

И это было нечто большее, чем благодарность за сексуальный акт. Он знал, что Шарлотта пойдет на все, чтобы доставить ему удовольствие.

— Спасибо. — Гидеон запрокинул голову и протяжно выдохнул. — Я сегодня буду хорошо спать.

Нашарив в кармане чистый платок, он развернул его и медленно заставил себя двигаться.

Шарлотта тихо привела себя в презентабельный вид и пригладила волосы.

— Ты можешь проспать утро. Я Девону…

Гидеон наклонился к ней. Глядя в глаза, мягко вытер ей рот и подбородок.

— Ты ничего подобного не сделаешь. Я буду драться на этой дуэли, и ничто меня не остановит.

— Вам нужно сесть и за чашкой кофе уладить свои разногласия…

— Шарлотта, милая, я учил тебя давать уроки этикета? Я предлагал тебе учить такому языку веера, чтобы его понимал не только сэр Годфри, но и другие джентльмены?

— Настоящие джентльмены его понимают!

— Возможно, в душе я не такой рафинированный.

— Рафинированность — это искусство, которое требует практики.

— Научишь меня позже, — сказал он, не в силах оторвать от нее глаз.

— Тогда мой сегодняшний визит стал осмеянием твоего уважения ко мне.

— Поверь, я не сделал ничего, чтобы посмеяться над тобой.

— Мои женские чары потерпели неудачу в попытке переубедить тебя.

— Наоборот, твои женские чары — причина того, что я дерусь на этой дуэли.

— И я ничего не могу сделать, чтобы остановить тебя?

— Нет… — Гидеон замолчал и посмотрел на окно. — Помолчи минутку. Ты что-нибудь слышишь?

Шарлотта прислушалась.

— Наверное, пошел дождь. Насколько я вижу, окно немного запотело.

— Это меня не удивляет. — Натянув брюки, Гидеон подошел к окну и посмотрел сквозь шторы. — Клянусь, не дождь я слышал. Но я вижу на улице карету Девона. Я вручу тебя этому назойливому повесе и предупрежу, что если он еще раз привезет тебя сюда, то пожалеет об этом.

Они быстро оделись и пошли к двери. Шарлотта искоса поглядывала на его профиль.

— Хорошо. По крайней мере ты сможешь поспать ночью. А я глаз не сомкну. Мне следовало догадаться, что не тело твое требует удовлетворения, а твоя опасная гордость. Ты обещаешь быть осторожным?

— Только если ты пообещаешь то же самое, Шарлотта. Похоже, если бы ты не отправилась с визитом к одному повесе, тебя бы преследовал другой.

— Не тревожься. Кое-кто уже поймал меня.

— Кажется, это не препятствует другим мужчинам охотиться за тобой.

— Никто меня не преследовал, пока ты не привлек ко мне внимание, — произнесла Шарлотта.

Гидеон покачал головой:

— Сомневаюсь. Теперь, зная тебя, я думаю, что ты этого просто не замечала.

Шарлотта тыльной стороной ладони погладила его по шее.

— Это не важно. Я хочу только тебя. Пожалуйста, будь осторожен.

Он поймал ее руку.

— Я провожу тебя до кареты. А завтра мы противостоим новому кризису, который встанет на нашем пути.

Глава 30

Ник разглядывал трещины в потолке, прислушиваясь к пьяному смеху в комнате наверху. Сальная свеча догорела, и ее запах смешивался с вонью сточных канав, проникавшей сквозь полузакрытую дверь. Он вырос с этой вонью. Как и Милли, хотя ее выворачивало, когда она отправлялась на работу. Он пожалел бы ее, если бы она не сорвала его шанс сегодня ночью пробраться в дом герцога. Господи, от женщин столько шума.

Нет смысла вставать, чтобы закрыть дверь. Милли скоро вернется и заткнет дверь тряпками, причитая, что некоторые клиенты слишком грубы и что он не защищает ее, как обещал, когда она поселилась у него. Одним типом он занялся перед рассветом. Но не мог же он убивать каждого, с кем она спит, тогда он ополовинит население Лондона.

— Эй, Ник, ты жив? — донесся чей-то голос с улицы.

— Кто интересуется? — ответил Ник из подвала, служившего ему жильем.