Любовник

— Но слуги…

— Не посмеют войти. — Майкл положил ей ладонь на талию. — Не потревожат.

Ее льняная рубашка не защищала от жара его тела. Смешно, но Энн почудилось, будто к ней в живот провалился теплый ком — его сперма, а в промежности развернулась раскаленная пружина.

— Ты когда-нибудь извергал семя в женщину без этих французских штучек? — неожиданно для себя самой спросила она.

Мишель замер, теперь он снова овладел собой.

— Да.

Сердце Энн продолжало трепетать. Как быстро он оправился от приступа страсти! Она запрокинула голову.

— А существуют другие способы предохраниться от беременности?

— Есть такие приспособления, которые женщины вставляют внутрь.

— И они безболезненны?

— Да.

— И не снижают удовольствия?

— Так мне говорили.

— А где их можно приобрести?

— У врача.

Энн нахмурилась:

— Почему не в аптеке?

— Перед тем как воспользоваться таким приспособлением, необходим осмотр.

У Энн не оставалось сомнений, какие части тела осмотрит врач, прежде чем выпишет рецепт.

— Спасибо.

— За что?

— За откровенность. И за науку! — Она больше не станет думать о мужской сперме только как о средстве оплодотворить женщину.

— Но я еще не закончил — собираюсь поделиться с тобой наслаждением.

Энн почувствовала, что ее волосы сделались тяжелыми и горячими. Вечернее солнце высвечивало все ее седеющие пряди.

— Не чувствуй себя обязанным меня благодарить. Я вполне удовлетворена.

— Но я должен, и вижу, что этот шезлонг — прекрасная альтернатива кровати.

— Я не хочу, чтобы ты рассиживался в шезлонге.

— В шезлонг сядешь ты. Голая. Лицом к солнцу. Чтобы полнее открыться, ноги положишь на подлокотники. А я начну тебя щекотать — внутри и снаружи.

Раз… Два…

Майкл вышел на балкон, посмотрел на тусклые шары газовых фонарей и отсчитал отдаленные удары часов. Он представил, как Энн спит постели, подперев щеку ладонью, и вспомнил наслаждение, которое испытал, когда она сосала его член.

Глаз уловил движение внизу, щелкнул дверной замок.

— Ты ее опоил. — Габриэль говорил спокойно, словно сообщал само собой разумеющееся. Майкл не обернулся и не ответил.

Другой возможности не было: он не хотел, чтобы Энн неожиданно проснулась, когда в доме будет находиться Габриэль, и поэтому после ужина добавил в бокал ее вина каплю настойки опия. Затем он выпил остатки вина, используя ее тело как сосуд, и любил, пока женщина не заснула.

— На этот раз ты воспользовался ключом. — Майкл не стал сердиться на то, что Габриэль прошел прямо в спальню и заметил явную ненатуральность сна его любовницы, которая и в забытьи переживала недавно испытанное наслаждение. И наслаждение, которое она доставила ему.

Майклу-Мишелю. На какое-то мгновение она помирила того и другого. И благодарила его за удовольствие.

— Ты ведь не затем меня позвал, чтобы ее забрать? — Габриэль был необычайно прозорлив. Но в его тоне Майкл почувствовал отчуждение. — Или я ошибаюсь?

Было поздно отсылать из дома Энн. Лохматые черные тучи закрыли полумесяц, который недавно освещал беззвездное небо.

— Я тебя позвал, чтобы освободиться от тела стряпчего.

— Ты его убил?

— Так необходимо спрашивать? — спокойно парировал Майкл.

Габриэль вышел на балкон и встал рядом с ним. Он заметил, что Майкл обеими руками вцепился в железную ограду.

— А почему ты сам от него не избавился?

— Не могу оставить Энн.

— Что так? — ухмыльнулся Габриэль.

Солнечный свет, отраженный луной, образовал на небе мутный ореол. Шляпная булавка тоже отражала солнечный луч. А от того наслаждения, которое она ему доставила, у женщины светилось лицо. И этот внутренний свет казался не слабее сияния луны.

Ее губы пробовали его на вкус. Его сперму, его наслаждение, когда она удовлетворяла продажного мужчину. Майкл представил солоноватость собственной спермы и сладость ее возбуждения и едва удержался от возвращения в спальню, чтобы разделить с ней пьянящий вкус обоюдного удовлетворения.

— Потому что он ее убьет, — наконец отозвался он. — А я не могу.

Ночь разорвал громкий, яростный лай. Дрались собаки. За еду? За территорию? За суку? Майкл понимал, что он ничем не лучше этих шавок. Последние двадцать семь лет он только и делал, что отвоевывал место под солнцем, добывал женщин. Еду, чтобы ублажить желудок.

Он любил смех и страсть Дианы. А Диана обожала его изощренность и силу. Майкл не ждал, что она станет его благодарить. И она не благодарила.

Пронзительный визг возвестил об окончании баталии.

— Обратись в полицию, — посоветовал Габриэль. Майкл едва сдержал злобный рык, повернул голову и перехватил взгляд Габриэля.

— В чемодане упакован Литтл, а чемодан в моем кабинете. Как ты полагаешь, полиция поверит, что он попал сюда случайно?

Светлые, как у Энн, глаза Габриэля сверкнули в темноте. Но в них не было ее мягкости, ее открытости.

— И чего же ты хочешь, Майкл?

Вчера он ответил бы по-другому, но сегодня — не вчера, а завтра может вообще не наступить.

— Я хочу Энн, — выдохнул он в пропитанный угольным дымом прохладный ночной воздух. — Хочу провести с ней остаток времени.

— И это все? — насмешливо спросил Габриэль.

— Нет. Я хочу нанять нескольких твоих людей. Мне нужны кучер, конюх и охранники, чтобы сторожить дом.

— Их можно убить.

Новые трупы у его ног.

— Все имеет свою цену, предложи каждому по тысяче фунтов…

— За такие деньги они убьют тебя самого…

— Но предупреди: если Энн пострадает или будет похищена, они не получат ни фартинга. И тогда я убью их сам, — спокойно продолжал Майкл.

— А если убит будешь ты?

Внутри у Майкла вспыхнула искра протеста, но тут же погасла. У таких людей, как он, не существовало будущего.

— Если Энн будет в безопасности, изыми средства в моем поместье и заплати сколько надо. Все, что у меня есть, — в твоем распоряжении.

Послышался глубокий вдох, и в прохладном воздухе показалось облачко пара.

— Иногда мне кажется, я мог бы сам убить тебя, Майкл.

Майкл насмешливо улыбнулся:

— Нельзя убить человека, который и так давно уже мертв.