Наконец-то!

Мэри сердито взглянула на Агату. Она не ожидала такой перемены.

— Вздор! Как ты можешь защищать совершенно незнакомого человека? Или тебя тоже пленила его смазливая физиономия? — В ее тоне сквозил упрек. — Я видела, как ты смотрела на него вчера вечером, когда он заигрывал с этой бесстыдной девицей Маргарет Крокер! — Она поджала губы. — Лично я никогда бы не позволила своей дочери вести себя подобным образом — да еще с таким распутником, как Тони Даггет.

— О да, он дьявольски красив, — отозвалась Агата, которую ничуть не смутила отповедь Мэри. — Будь я годков на двадцать моложе, я бы, наверное, попыталась его увлечь… но сейчас речь не об этом. Арабелла любит Тони. А ты всегда говорила мне, какая она чуткая и умная девушка. Может, тебе стоит повнимательнее приглядеться к избраннику ее сердца?

Мэри вспыхнула от негодования, но Агата подняла руку, призывая ее к молчанию:

— Выслушай меня. Почти все, что ты говорила мне про Тони Даггета, — непроверенные слухи. Ты утверждаешь, что он убил двух жен. Но откуда это известно? У тебя есть доказательства?

— Конечно, нет! — выпалила Мэри. — Но все знают…

—Откуда? — перебила Агата, выгнув тонкую бровь.

Мэри открыла рот, но тут же его закрыла. Смерив кузину откровенно враждебным взглядом, она наконец призналась:

— Ну хорошо, допустим, некоторые рассказы — и впрямь всего лишь сплетни, но ведь он обманул Арабеллу — и уж это мы знаем не понаслышке! — Она взглянула на падчерицу, ожидая поддержки. — Или я не права?

Арабелла с живым интересом слушала их спор и не сразу поняла, что вопрос обращен к ней. Немного поколебавшись, она печально произнесла:

— Да, в ту ночь, в охотничьем домике, я застала Тони в объятиях Молли. Разумеется, в этой истории Тони Даггет выглядит последним негодяем… но я уже начала сомневаться в его виновности.

— Что?! — Глаза Мэри удивленно округлились. — Ты с ума сошла?

Арабелла заговорила, тщательно подбирая слова:

— Прежде всего вы должны уяснить одну вещь, о которой я сама вспомнила совсем недавно. Тони не лжец. Он привык кичиться своими грехами, а не замалчивать их.

— Ну, с этим я согласна, — примирительно сказала Мэри. — Он ловелас, каких свет не видывал, но никогда не пытался этого скрывать. Так же, как и свою склонность к выпивке и азартным играм.

Арабелла невесело улыбнулась:

— Значит, ты согласна, что он не врет на каждом шагу? Ты можешь назвать мне хоть одного человека, который обвинил бы его во лжи?

Мэри нехотя призналась:

— Нет, насколько я знаю, во лжи он замечен не был. Впрочем, это, наверное, единственный порок, которым он не страдает.

Пропустив мимо ушей этот выпад, Арабелла продолжила:

— Тогда ответь мне на такой вопрос: если Тони Даггет не лжец, почему он упорно отрицает свою вину, когда речь заходит о той сцене в охотничьем домике? Казалось бы, прошло столько времени и уже нет смысла отпираться, но он по-прежнему клянется, что порвал с Молли Добсон за несколько месяцев до той роковой ночи и не приглашал ее на свидание в охотничий домик.

Все замолчали. Мэри внимательно разглядывала узор на розово-кремовом ковре. Арабелла с Агатой смотрели на нее, ожидая ответа. Время шло, и Арабелла не понимала, почему мачеха мочит. Конечно, ей было нелегко признаться, что она ошибалась в Тони Даггете, но ведь первый шаг она уже сделала — согласилась, что он не лжец.

— Ну? — не выдержала Агата.

— Я не знаю, — буркнула Мэри, не поднимая глаз.

— Может быть, — вкрадчиво предположила Арабелла, — он говорит правду? Может быть, кто-то нарочно подстроил ту сцену в охотничьем домике?

Мэри вспыхнула:

— Какая нелепость! Зачем?

— Чтобы расстроить нашу свадьбу.

— Ты бредишь! Этот человек тебя околдовал! Еще скажи, что во всем виноваты мы с твоим отцом.

— А разве нет? — спросила Арабелла, не сводя глаз с сердитого лица мачехи.

Мэри вскочила с кресла, ее глаза метали молнии.

— Ну, знаешь, это уж слишком! Я не желаю выслушивать подобные оскорбления! — Она обернулась к Агате. — Идем. Я вижу, этот мерзавец совсем заморочил ей голову. Мы только зря потеряли время, приехав сюда. Она не нуждается в нашей помощи.

Подняв голову, Мэри гордо пошла к выходу, но Агата ее остановила:

— Не глупи! Куда мы поедем? На дворе глубокая ночь. Впрочем, если тебе нравится трястись в темноте по ухабам и кочкам — ради Бога. А я остаюсь. — Она обернулась к Арабелле. — У тебя найдется свободная комната?

— Конечно, — откликнулась та, вставая, и мягко добавила, глядя в напряженную спину Мэри: — И для тебя тоже.

— Если Агата не поедет, я тоже останусь, — холодно бросила Мэри, не меняя позы.

Арабелла испытывала странное замешательство. Сколько она себя помнила, это была ее первая серьезная ссора с мачехой. Мэри казалась глубоко оскорбленной и явно не собиралась мириться. Но не менее удивительно вела себя Агата, которая вдруг приняла ее сторону. Совершенно сбитая с толку, Арабелла вызвала миссис Тидмор и спросила, готовы ли комнаты для Мэри и Агаты. Экономка кивнула, и дамы отправились спать.

В эту ночь Арабелла почти не сомкнула глаз. Расстроенная неожиданной размолвкой с мачехой, она надеялась, что утром к Мэри вернется ее обычное добродушие. А что касается Тони… Мэри решительно отвергала все доводы в его пользу. Может, она права? Однако к тому моменту, когда за окном забрезжили первые розовато-золотистые лучи рассвета, Арабелла снова была уверена, что Тони оклеветали.

Ей очень хотелось обсудить это с мачехой, но вопреки ее ожиданиям ночь не смягчила решимости Мэри. Она и Агата собрались ехать в Хайвью сразу после завтрака.

— А может, все-таки останетесь — хотя бы еще на одну ночь? — взмолилась Арабелла, нарушив гнетущее молчание за столом. У них с мачехой всегда были теплые отношения, и она тяжело переживала этот разлад.

— Зачем? Чтобы выслушивать новые оскорбления? — резко спросила Мэри.

— Я и не думала тебя оскорблять, — тихо произнесла Арабелла. — Мне очень жаль, что ты именно так восприняла мои слова. Прости.

Мэри презрительно фыркнула, и, отодвинув чашку с кофе, поднялась из-за стола.

— Ты готова? — обратилась она к Агате.

Та пожала плечами:

— Конечно. Поедем, когда скажешь.

Прощание было неловким. Мэри холодно подставила падчерице щеку для поцелуя и после этого перестала обращать на нее внимание. Зато Агата, к удивлению Арабеллы, сердечно обняла ее и прошептала на ухо:

— Не волнуйся, она скоро успокоится и ей самой будет стыдно за свое поведение. А что касается твоего молодого человека, решай сама и не слушай ничьих советов. Я однажды послушала, а потом жалела всю жизнь.

Арабелла печально смотрела вслед карете. «Прекрасно! — думала она, уныло возвращаясь в дом. — Сначала я обидела Тони, теперь — мачеху. Когда же я наконец образумлюсь?»

Все следующую неделю, нехотя занимаясь переустройством Гринли, она упорно размышляла над причинами разрыва с Тони и ссоры с Мэри. И приходила к одному и тому же выходу: она не могла поступить иначе. Увы, ее любовь к Тони Даггету роковым образом влияла на ее отношения с близкими людьми…

Впрочем, в семье Арабеллы все-таки был один сторонник Деггета — Джереми. В пятницу днем он заехал к ней в гости. Они обрадовалась, в глубине души надеясь, что он привез примирительную весточку от Мэри. Но ее надежды оказались напрасными.

Джереми застал сестру в маленькой комнате, расположенной в задней части дома, за починкой столового белья. Нагнувшись, он поцеловал ее в щеку, потом уселся в соседнее кресло, вытянул ноги и сказал вместо приветствия:

— Ты просто не представляешь, Белла, как мне трудно в последнее время держать язык за зубами! Мама то и дело поливает Тони грязью, называет его негодяем и говорит, что он погубил нашу семью. — Он задумчиво уставился на свои сапоги. — Она не знает, чем мы ему обязаны! Мена так и подмывает раскрыть ей правду. Если бы не великодушие Тони, мы бы все сейчас ютились здесь, в Гринли.