Дорогой незнакомец

– У вас есть стыд, сэр? – Она сжала свой чуточку широковатый рот в жесткую линию. Заостренный подбородок подрагивал. – Для вас, похоже, нет ничего святого.

– Мисс Эдлер! – Со всем достоинством, которое он только смог изобразить, он поднялся на ноги и сделал было движение приподнять шляпу, но вспомнил, что шляпы-то на нем как раз и нет. Скрывая замешательство, он пригладил волосы и одернул сюртук. – Какая приятная неожиданность повстречать вас здесь.

– Вздор, – отрезала она.

Оливер опешил:

– Простите, что?

– Я сказала, вздор. Удивлены? Вздор! Я не глупая девчонка, мистер Ворс. Я знаю все ваши штучки. Запомните это, пожалуйста. Это, – она указала недрогнувшим пальцем на могилу, – освященное место упокоения человека, покинувшего этот мир. У мистера Юстаса Гудвина найдется что сказать вам по поводу вашей непочтительности по отношению к усопшим.

Оливер с озадаченным видом отступил на шаг от могилы.

– В самом деле. И о чем я только думал.

– Мне представляется, что вы вообще мало о чем думаете.

Он рассматривал ее сердитое лицо. Простушка, как ему говорили, она на самом деле таковой не являлась – это было неподходящее для нее слово. Было какое-то неизъяснимое очарование в ее больших, ясных глазах, в ее довольно резких чертах. Ему внезапно пришло в голову, что она похожа на сказочного эльфа… Хотя нельзя сказать, чтобы Оливера когда-либо интересовали женщины, которые не были бы откровенно привлекательными.

Язычок мисс Эдлер, однако, был поистине наделен жалом. И ему до сих пор неизвестно, умеет ли она улыбаться. Чертовски досадно, что ему придется по меньшей мере терпеть эту язвительную крошку, пока он будет продвигаться к своей цели, осуществления которой он ждал столько лет.

– Мой отец – прекрасный человек, – тем временем объявила крошка. – Лучший из всех, кого знаю. Он добр и благороден и очень-очень умен. Но, как и большинство мужчин, он может быть простодушным и доверчивым, когда имеет дело с другими людьми, в особенности наделенными не лучшими свойствами человеческой натуры. Я думаю, что человек, задавшийся целью и обладающий известным умом и хитростью, способен обмануть его.

Боже, она разгадала его. Не до конца, конечно, но до определенной степени. Пора перехватить у нее инициативу в этом разговоре.

– Профессор Эдлер – прекрасный человек. – Тут он не покривил душой. – Я считаю, что мне выпала удача получить у него эту должность. Ваши обвинения по поводу мотивов, по которым я принял это предложение, поражают меня, мисс Эдлер, глубоко поражают. Я оскорблен.

Он покачал головой и отвернулся, как будто от волнения не мог смотреть ей в глаза. Ее нужно отвлечь любой ценой.

– Каким образом мой отец выбрал вас в помощники?

Оливер снова взглянул ей в лицо и тепло улыбнулся.

– Как это ни покажется странным, нас с профессором Эдлером свел общий знакомый. Не правда ли удивительно, как порой судьба играет нами?

– Какой общий знакомый?

Ого! Несгибаемый характер у этой барышни.

– Приятель моего приятеля, мисс. Друг вашего папы повстречал моего друга. В разговоре прозвучало упоминание, что ваш отец ищет секретаря, а мой знакомый знал, что я надеюсь найти место в Англии.

Она переступила с ноги на ногу, и колоколообразная юбка ее серого платья заколыхалась. Не маленькая и не высокая, мисс Эдлер была весьма субтильной особой. Оливер отметил узенькую талию и грудь, лишь слегка обозначившуюся под белым тонким муслином, прикрывающим вырез лифа. Хрупкая, но… прелестная на свой особый манер. Угадывающееся под платьем нежное тело, не полностью скрытое от взгляда, вызвало у него мгновенную вспышку, которой он никак не ожидал.

Обязательно нужно съездить в Лондон.

– Вы – американец, – сказала она так, будто вынесла приговор за какое-то преступление.

– Да. – Еще одна вспышка, но на сей раз гнева, настигла его столь же неожиданно, как и первая.

– Что бы могло заставить американца пойти в услужение к провинциальному профессору в Англии?

Она целенаправленно пыталась загнать его в угол. И будь он проклят, если знает, зачем. Он совсем не так представлял себе их первую встречу.

– Итак, мистер Ворс?

– Вы ставите меня в тупик, мисс Эдлер. Ваш отец – преуспевающий, хорошо образованный человек. И я не рассматриваю свою должность секретаря и помощника в исследованиях как должность слуги, но, если вы придерживаетесь иного мнения, я готов признать свою ошибку. – И как только он не поперхнулся, произнося эту холопскую бессмыслицу. – Ну а что касается причин, по которым американец оказался в Англии, то это было моей мечтой, дорогая леди. Видите ли, я – сирота. Нет, не высказывайте мне ваших соболезнований. Я не привык взывать к жалости. – Он поднял руку точно рассчитанным жестом, в котором соединялись достоинство и сдержанная скорбь.

– Никакой жалости я к вам не испытываю, – заверила его мисс Эдлер. Она пристально рассматривала его сквозь прищур глаз. Если она и почувствовала прилив сострадания, то ей хорошо удалось его скрыть.

Интересно, улыбается ли она… хоть когда-нибудь?

Оливер прочистил горло.

– Ну вот и хорошо, благодарю вас. Ребенком я был отдан на воспитание к прекрасным людям, выходцам из Старого Света. Они часто с любовью вспоминали Англию. Я рос в атмосфере преклонения перед этой страной и мечтал обрести там родной дом. Мне трудно объяснить это более внятно. Я чувствовал, что меня влечет к вашим благодатным берегам и к народу, из которого вышли дорогие мне люди, принявшие участие в судьбе мальчика столь скромного происхождения.

В последовавшей за этим тишине Оливер еще раз перебрал в памяти только что наспех выдуманную историю, которую ему удалось выпалить не моргнув глазом, несмотря на ее почти детскую несуразность.

Но мисс Эдлер также не моргнула глазом. Она вновь уставилась на него и насмешливо произнесла:

– Как это трогательно! Бедный ребенок, которого подобрали ангелы и который возвращается в края этих ангелов милосердия, отдавая дань их корням… В Бостоне все мужчины разговаривают так же, как вы?

– Как разговаривают?

– У вас, как мне кажется, произношение довольно культурного человека, но в нем все же есть что-то необычное.

– У американцев много разных акцентов, – ответил он, подавив раздражение. Как она провинциальна и самонадеянна! Поразительна. Несносна.

Черные волосы составляют резкий и неожиданный контраст с серыми глазами. Ее шляпка, и платье, и тонкая шаль – все безупречного качества, но изрядно поношено. Оливер подметил отсутствие перчаток и одной пуговицы на корсаже, а также то, что желтые маргаритки, украшавшие поля ее шляпы, угрожают в любую минуту оторваться. Девушка выглядела безнадежно отставшей от моды, но, заключил Оливер, поскольку ее отец богат, это скорее всего объясняется тем, что ее совершенно не заботят подобные вещи. Черт побери, он не мог припомнить, чтобы ему приходилось встречать другую такую женщину.

– Вы просто забросали меня вопросами, мисс Эдлер. – Он перешел на более легкий тон, стараясь, чтобы глаза его улыбались так же, как и губы. – После сегодняшнего разговора вы будете знать меня гораздо лучше.

– Я и так достаточно хорошо вас знаю. Я вижу вас насквозь.

Он не находил слов. Она явно старалась раздразнить его, добиваясь, чтобы он вышел из себя и, оскорбленный в своих лучших чувствах, отбыл.

– Разве есть что-нибудь зазорное в том, что человек зарабатывает себе на жизнь, мисс Эдлер, если он это делает честно? Я не ожидаю от вас иного отношения, чем просто как к наемному служащему в доме вашего отца, но я все же надеюсь, что вы не будете меня за это презирать.

Она настолько открыто смерила его взглядом с головы до ног, что ему ничего другого не оставалось, как только стоять не сводя с нее, в свою очередь, взгляда. Он видел, как она судорожно втянула в себя воздух и как между ее бровей залегла морщинка. Ее естественная бледность стала еще более явной, насколько это вообще было возможно.