Властитель души и тела

И сейчас она, конечно, даже представить себе не могла всю глубину его порочности, которая стала основной темой для пересудов, обсуждаемой исключительно шепотом, да и то в основном девушками на выданье, их перепуганными мамашами да негодующими вдовами, которые приходили в ужас от легендарных похождений графа. Безусловно, их мать даже не подозревала ничего подобного, иначе бы она не считала Дженис подходящей кандидатурой в спутницы графу.

Но потом Дженис вдруг ясно осознала, что никакие пороки графа никогда не затмят одной простой вещи, столь дорогой для материнского сердца: раз уж мужчина намерен жениться, обладает годовым доходом в пятьдесят тысяч фунтов и способен оплатить епитимью карманными деньгами, все остальные его качества уже не имели никакого значения.

Пороки Уика не смущали мать девушек, ибо, по ее мнению, мужчина всегда останется мужчиной, а женщинам вечно приходится расплачиваться за это.

Дженис взглянула на младшую сестру, которая, сжавшись в комочек, лежала на кушетке и пыталась скрыть слезы.

Но только не в этот раз. Вот если бы Джулия тоже дала ей свое молчаливое согласие… О, тогда бы она могла строить свои планы, чтобы отомстить за ее поруганную честь. И тогда Уику пришлось бы заплатить за все.

Глава 2

Однако одно дело мечтать о мести вообще и совсем другое – обдумывать конкретные шаги по воплощению своего плана в жизнь. Жеманные девственницы были не по части Уика. И никто из друзей Дженис, сплетничающих напропалую о скандальной новости, не видел графа в обществе какой-нибудь худосочной бледной Венеры, не обладающей ни умом, ни стилем, ни светскостью.

Или же он просто в очередной раз закинул удочку?

Что-то здесь было не так, решила Дженис, расположившись за столом во время ужина, вслед за которым шла традиционная игра в карты. Все разговоры на любых светских мероприятиях крутились исключительно вокруг личности графа, что было неудивительно, учитывая неожиданную смену его матримониальных взглядов.

Сам Уик хранил молчание. Слухи и предположения возникали исключительно из слов, случайно оброненных графом в кругу друзей, которые потом передавали их своим друзьям, и так до тех пор, пока новость не распространялась, как пожар.

Но никто не отваживался расспрашивать самого Уика. А он тем временем вел обычную светскую жизнь, посещая балы и приемы, где с холодным презрением на лице разглядывал в лорнет молодых девушек, словно те были стадом овец, предназначенных для заклания.

– Господи, давненько мы так не веселились! – как-то поздно вечером воскликнул Эллингем, когда вся компания во главе с графом вернулась в Хитон с ежегодного маскарада в Гледни. – Все только и делали, что сплетничали о графе да ходили вокруг него кругами, а спросить в открытую или осудить не решались… Мой дорогой друг, в коммерции тебе не было бы равных – твое имя у всех на устах!

– И ни одной пары уст для поцелуев на многие лье отсюда, – насмешливо заметил граф. – Мне не по душе план, по которому я должен воздерживаться, пока не будут отобраны мои весталки.

– Мы сужаем поиск, – подал голос Макс Боуэн. – В этом году слишком много аппетитных молодых девушек, подходящих для нашей цели. Поэтому мы составили список достоинств под названием «Уиковские»…

– Продолжай, – неторопливо произнес граф. – Уиковские? Достоинства? В неопытной девушке? Я ценю только одно достоинство в женщинах – их готовность раздвинуть ноги без лишних проволочек, ухаживаний, уговоров и прочей чепухи. Однако продолжай, может, твоя идея и позабавит меня.

– Хорошо. Моя мысль заключается в следующем, – продолжил Макс. – Ты их всех видел, и даже мы готовы с тобой согласиться в том, что девушки мало чем отличаются друг от друга. Они все очень похожи – слишком застенчивы и тихи, чересчур бледны, одеваются неброско, постоянно хихикают, не умеют поддержать разговор. Конечно, в нашем списке претенденток мы специально не концентрировались на этих качествах, но тем не менее пришли к выводу, что выделить какого-нибудь из них отдельно невозможно. И мы еще не нашли тех трех, которые бы отвечали параметрам нашего эксперимента. И потому…

– Да, и потому мы переходим ко второму раунду, – перехватил инициативу Эллингем. – И составляем новый список. – Он вынул листок бумаги и помахал им перед Уиком. – Для того чтобы самым тщательным образом отобрать трех лучших во всем Лондоне девственниц, которые, возможно, смогли бы оценить всю выгоду предстоящей сделки. Но для этого им необходимо обладать следующими качествами: они должны быть немыслимо красивы, доступны и, что облегчило бы нашу задачу, достаточно игривы – от кокетки очень легко добиться поцелуя. В общем, желательно, чтобы до нее можно было дотронуться без обычных в таких случаях девичьих глупостей вроде стыдливого румянца, отказов и прочей чепухи. И если сразу после этого ты попадешь к ней в будуар, в твоем распоряжении окажется послушная, легко обучаемая прелестница, готовая встретиться с твоим дружком.

– И кто будет испытывать всех этих неопытных красавиц? – лениво поинтересовался граф.

– Как это кто, мы все. – В голосе Эллингема прозвучало негодование. – Ты же не думал, что мы бросим тебя в таком трудном деле? Мы ощупаем и обласкаем для тебя всех девственниц и выберем самую подходящую для нашего великого эксперимента. Помни, что под личиной скромности в каждой из них скрывается шлюха. Просто нужно позволить ей выйти наружу. Дай нам немного времени – и мы отберем для тебя девушек высшего качества. И потом, мой дорогой Уик, они будут полностью в твоем распоряжении… а мы с удовольствием насладимся представлением. Клянусь, я уже весь загорелся при мысли, что ты первым их оприходуешь.

– Одни обещания, а тем временем я чувствую себя настоящим монахом. Воздержание не мой стиль. Это утомляет.

– Побереги свое семя, мой мальчик. А потом излей его в девственную дырку во имя королевы, страны и предполагаемого наследника. А вообще, друзья, в воздержании что-то есть.

– Несогласен, – с раздражением перебил его граф. – Мне скучно. А мой друг изнывает от бездействия. Так что этому укротителю стада девственниц не мешало бы в скором времени оказаться внутри одной из них. И побыстрее!

Слухи росли и множились, как снежный ком. Уик искал себе невесту. Уик никого себе не искал. Поиски вели его друзья. Мать графа давила на сына. Состояние Уика оказалось не таким уж солидным. Графу требовался наследник. Уик искал самую невинную из всех девственниц. Он вообще никого не искал. Вся затея графа была не более чем еще один обман с его стороны, а сам Уик пребывал в очередном притоне, предаваясь, по своему обыкновению, разврату.

Уик, Уик, Уик – он желал заполучить девственницу. Нет. Он искал опытную, здоровую женщину, способную родить ребенка. Нет, требовалась непорочная девица. Приданое не имело значения. Важны были хорошие манеры и знатное происхождение. А также ходили слухи о некоем соглашении, подписав которое, претендентка после рождения наследника должна была отказаться от дальнейших притязаний на графа.

Размер вознаграждения, которое Уик готов был заплатить одной из счастливиц, вырос до астрономических размеров. Тысячи фунтов за то, чтобы девственница один раз раздвинула ноги и родила наследника. Мать графа охвачена отчаянием. Сам граф – тоже. Годы берут свое, он стареет, и, как говорится, пришло время навести порядок в делах.

А что же сам Уик? В своем городском особняке на улице Св. апостола Иакова граф наслаждался поднятой им шумихой, находя затею весьма забавной. Однако по мере приближения кульминационной встречи с тремя девицами, готовыми пожертвовать своей невинностью и родить ему сына, графа все больше охватывали сомнения.

В этой затее Уику нравилось абсолютно все, за исключением одного небольшого «но» – в конце эксперимента он получал на руки дитя, которое могло в будущем оказаться его точной копией, несмотря на облагораживающее влияние бабушки-графини и непорочную чистоту ее будущей невестки.