Ночные желания

— Вы тоже были ему хорошим другом, лорд Хэвиленд. Благодарю вас за то, что прислали нам его вещи вместе с последним письмом. Мне очень дороги эти напоминания о нем.

— Это самое малое, что я мог сделать. Ваш отец однажды спас мне жизнь, вы знали это?

— Нет, он никогда об этом не упоминал.

Хэвиленд улыбнулся.

— Да, тщеславие не было ему присуще. Правда, о вас с братом он часто говорил очень пылко.

— А о вас он отзывался с большим уважением.

Мадлен слышала о Рейне Кеньене также и от других людей из их тесного эмигрантского крута. Да что там, он был легендой — за время службы на его счету накопилось огромное число спасенных им жизней. Но будущий граф служил в дипломатическом корпусе Министерства иностранных дел, не по военному ведомству. Отец же ее подчинялся непосредственно Веллингтону и был всецело занят передвижениями вражеских войск и вопросами снабжения. Хэвиленд, напротив, управлял шпионской сетью, действующей в теневом мире государственных тайн, интриг и измен. Это была опасная игра в борьбе против французского владычества.

Ее комплимент только усилил его раскаяние.

— Мне крайне стыдно за произошедшее. Я никогда бы не поцеловал вас, если бы знал, что вы дочь капитана Эллиса.

Что ж, Мадлен была рада, что Хэвиленд не знал, кто она. Иначе не было бы этого потрясающего поцелуя. Трудно было поверить, что ей когда-нибудь еще доведется испытать что-либо столь же волшебное. Мадлен поймала себя на том, что жадно смотрит на его губы, на этот чувственный порочный рот, от которого у нее перехватывало дыхание и слабели колени. Который заставлял ее отдаться во власть гибельной страсти.

От этих мыслей у нее пересохло в горле.

— Ну… благодарю вас за оказанную мне помощь, лорд Хэвиленд. Но мне пора идти.

— Не торопитесь, мисс Эллис, — откликнулся граф, поднимаясь с дивана. — Расскажите, как вы оказались в такой затруднительной ситуации.

Он был настолько высок, что это немного пугало Мадлен. У нее даже мелькнуло желание отступить, когда Рейн приближался к ней. Всем существом она чувствовала его опасность, однако, досадуя на свою беззащитность, осталась стоять на месте.

— Вам более нет нужды участвовать в моих делах.

— Но я бы хотел. Ведь я несу за вас определенную ответственность после всего, что сделал для меня ваш отец.

Его настырность заставила Мадлен недовольно нахмуриться.

— Вы нисколько не ответственны за меня.

— Ну сделайте одолжение. Я сгораю от любопытства. Давайте присядем, и вы поведаете мне вашу историю.

Мадлен колебалась, опять вспомнив о том, что босонога и почти не одета.

— Мой наряд не позволяет мне вести беседу с джентльменом, — уклонилась она, запахивая на груди его шинель.

Хэвиленд осклабился.

— После нашего основательного поцелуя, думаю, мы вправе пренебречь светскими условностями, не правда ли?

Блеснувшая в его синих глазах искорка юмора ей понравилась. Но за ней девушка увидела решимость не принимать никаких возражений с ее стороны, а это уже ей понравиться никак не могло. Однако понимая, что он ее не отпустит, пока не услышит рассказ, Мадлен уселась на противоположный от графа край дивана.

Она не стала вдаваться в детали, перечислив лишь самые значительные события последнего времени.

— Я работала компаньонкой у пожилой аристократки, но три недели назад она скончалась, не успев написать мне рекомендательное письмо. А без него мне придется лично обратиться в агентство по найму, для этого я еду в Лондон. Однако поломка дилижанса задержала меня здесь на ночь.

— Что дало возможность барону Эккерби нагнать вас, — заметил граф.

— Да, к сожалению, — Мадлен нахмурилась.

Хэвиленд пристально посмотрел на нее.

— Вы, кажется, не придаете большого значения опасности положения, в котором оказались.

Она криво усмехнулась.

— Было бы опасно, если бы я не была вооружена. Но я меткий стрелок, спасибо моему отцу, — девушка аккуратно положила пистолет на диван. — Надеюсь, полоса недавних неудач уже закончилась.

— А что же ваш брат, — поинтересовался Хэвиленд, — разве он недостаточно взрослый, чтобы защитить вас?

Мадлен немного растерялась от прямоты вопроса.

— Достаточно взрослый, ему двадцать, он на четыре года младше меня. Но сейчас он занят более важными делами.

— Что может быть важнее помощи сестре, оказавшейся в трудном положении?

Она колебалась, стоит ли рассказывать про недавний побег брата с Линет Дюбонэ? Учитывая то, что родители невесты — виконт и виконтесса де Вассэ — еще ничего об этом не знали, Мадлен, наверное, не должна выдавать эту тайну. Аристократичные эмигранты были настроены резко против союза их единственной дочери и нетитулованного полуангличанина, чье богатство составляла лишь скромная ферма. Но Джерард был без ума от Линет, и Мадлен больше всего на свете желала ему счастья. Поэтому она отдала последнее, чтобы помочь им уехать в Гретна-Грин, в Шотландию, где они могли обвенчаться, несмотря на запрет.

— Сейчас Джерард путешествует, — ответила она графу, — и он ничего не знал о том, что Эккерби станет меня преследовать. Да и я не знала. Впрочем, я рассчитываю на достойную должность и без помощи брата.

— Какого рода должность вы хотите получить?

— Я бы предпочла, — она охотно ответила, — такую же работу компаньонки… Хотя последний год я была преимущественно сиделкой. По большей части леди Тэлвин болела, и мне нужно было следить, чтобы она своевременно приняла лекарства, и проветривать ее комнату. Я старалась не дать ей впасть в отчаяние. Мы часто спорили, намного чаще, чем это принято между леди и ее служанкой. Это ее подбадривало, хоть и не могло вернуть гаснущие силы.

Мадлен грустно улыбнулась, вспомнив капризную, но все же славную леди Тэлвин. Она скучала по своей пожилой хозяйке: вряд ли ей повезет найти другую, так же хорошо соответствующую ее собственному характеру.

Хэвиленд задумался, нахмурив густые брови.

— Другие вакансии вы не рассматриваете?

Она взглянула на него, озадаченная его настойчивостью.

— Пожалуй, могла бы работать гувернанткой. Я неплохо лажу с детьми. После смерти маман — мне было тогда тринадцать, — я воспитывала брата, в то время как отец большую часть года пропадал на службе.

Девушка сдержанно улыбнулась.

— Но, боюсь, я не подойду многим нанимателям из-за привычки говорить что думаю. Леди Тэлвин ценила мои колкие замечания, они не давали увянуть ее остроумию, как она сама говорила. Но не всем понравится такая откровенность в подчиненных. Особенно это касается знати.

— И у вас нет никаких надежд на замужество?

Она вздрогнула от грубой прямоты вопроса и недоуменно уставилась на графа.

— Прошу прощения?

— Вы могли бы выйти замуж и таким образом решить свои финансовые затруднения.

— Для этого нужен подходящий кандидат, но джентльмены не склонны обращать внимание на стареющих дев без гроша за душой.

Рейн нахмурился.

— Без гроша? Я полагал, отец вас обеспечил.

Мадлен почувствовала себя неуютно.

— Полагаю, наш разговор становится слишком личным, не так ли, милорд?

Хэвиленд смущенно улыбнулся.

— Простите, мисс Эллис. Последний десяток лет я не так много времени проводил в светском обществе. Мои манеры далеки от идеальных. Честное слово, меня заботит только ваше благополучие. По крайней мере, вы можете не беспокоиться насчет Эккерби: я провожу вас в Лондон сразу же, как только закончу свои дела.

Извинения графа успокоили Мадлен, но его заявление о сопровождении девушки в Лондон заставило ее брови подняться в изумлении.

— Вы меня проводите?

— Да, мой экипаж стоит в конюшне.

— Я не могу ехать в Лондон с вами, лорд Хэвиленд. Хоть вы и были близки с моим отцом, но для меня вы практически незнакомец.

— Нет, — ответил он непринужденно. — Хоть мы и не встречались раньше, но определенно не являемся незнакомцами.

Его тон смягчился, теперь он не распоряжался, а убеждал и очаровывал.