Рубиновое ожерелье

Эмелайн вздрогнула, почувствовав, как сладко задрожало ее тело. Сладкая, приятная волна захлестнула ее. Его лицо было все ближе. Так близко, что она чувствовала дыхание Лайама. Он прикоснулся своими губами к ее губам. Медленно, мягко… У нее закружилась голова..

Затем он обнял ее, прижал к своему твердому мужскому телу и крепко поцеловал.

Эмелайн прижалась к нему вся, и вся она — и телом и душой — отвечала на его ласки. Вокруг нее сверкал удивительный мир, мир радости… Они дали себе насладиться и побыть в этом радостном мире еще немного. Эмелайн была послушной ученицей, а Лайам опытным инструктором. Наконец он оторвался от ее губ и прижал свои губы к ее виску, тяжело дыша.

— Любовь моя, — прошептал Лайам.

Несомненно, теперь она слышала эти слова. Она обняла его крепко и положила голову ему на плечо, счастливая, что сбылись ее самые смелые мечты.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я думаю, что влюбилась в тебя с первого взгляда. Конечно, тебе нужна жена более высокого происхождения, но знай, что никто не будет любить тебя так, как я.

Ее слова звучали для Лайама сладкой музыкой. Он счастливейший человек в мире, решил он. Только что он получил бесценный подарок. Как раз в то время, когда понял истинную цену этого подарка. Он взял Эмелайн пальцами за подбородок и поднял к себе ее лицо. Он смотрел и не мог налюбоваться.

— Выше тебя я не могу смотреть, — сказал он.

Хотя ей было приятно слышать эти слова, но Эмелайн ответила:

— Мне двадцать семь лет. Уже не девочка…

— Я знаю, любовь моя. И однако, — сказал он, целуя ее в кончик носа, — недавно я обнаружил, что очень молодые леди меня почему-то не привлекают. Назови как хочешь, но это так. Зато леди, которой двадцать семь, меня очень устраивает.

Она посмотрела на него, чтобы убедиться, что он говорит честно.

— И еще тебе нужно знать, — сказала она. — И… я немного играла с тобой.

— Неужели? Не могу поверить!

Он как мог сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Это правда. И есть одна вещь, о которой я обязательно должна сказать тебе.

Она покраснела от смущения и добавила:

— Это что-то вроде исповеди.

— Ты можешь говорить мне все, что угодно, сказал он, зная, что это невинное создание не может сделать ничего такого, для чего нужна была бы исповедь.

— Я пыталась поймать тебя, — сказала Эмелайн.

— Не понял…

— В общем, я хотела привлечь, поймать и очаровать. Только у меня не очень получается, потому что я не выполняю инструкции, которые написаны в книге.

— Инструкции? — удивился он. — Из книги? — Он кашлянул. — Я думаю, что наша любовь послана нам самой судьбой. Честно сказать, я уже почти усвоил твою теорию о силах небесных.

Она снова покраснела, и Лайам не смог удержаться от желания обнять ее и поцеловать. Он целовал ее долго, забыв, где находится и что в гостиную может кто-нибудь войти. Тяжело дыша, он отодвинул Эмелайн и оглянулся. Рядом стоял золоченый стул, на котором Эмелайн недавно сидела. Лайам сел на стул и посадил Эмелайн на колени и обнял за талию. А она жарко прижалась к нему и положила голову ему на грудь.

— Уверяю тебя, — сказал Лайам, — что ты действительно поймала меня. Ты меня очаровала. Однако, что это за книга, о которой ты говоришь?

Эмелайн рассказала, как нашла маленький томик в шкафу в Сеймур-парке и как пыталась следовать инструкциям Мадам Икс.

Он едва не рассмеялся.

— И там десять глав?

Она кивнула.

— Но я дошла только до третьей главы. После этого я решила отослать книгу обратно в Уилтшир.

Раздался тихий стук в дверь.

— Да? — крикнул Лайам.

— Майор, — позвал Феликс Харви через дверь. — Привезли пакет для вас. От «Ранделл и Бриджес». Очень маленький пакет, но я подумал, что вы хотите получить его прямо сейчас.

Не ожидая ответа, слуга приоткрыл дверь всего на несколько дюймов, чтобы можно было просунуть руку, и бросил маленький кожаный футляр. Лайам ловко поймал футляр над головой, чему Эмелайн здорово удивилась.

— Это для тебя, — сказал Лайам, открывая футляр и держа так, чтобы ей было видно.

Там было кольцо. Великолепный сапфир, окруженный прозрачными чистыми бриллиантами.

Эмелайн, не смея дышать, глянула на сапфир, а затем посмотрела в синие глаза своего возлюбленного, которые были еще ярче.

— Лайам… я…

— Ты согласна стать моей женой? Ты это хотела сказать, да?

— Нет, — сказала она. Увидела боль в его глазах и быстро добавила: — Я имею в виду, да, конечно. Я хочу стать твоей женой. Но я хотела сказать другое.

Лайам успокоился, взял кольцо с бархатной подушечки и надел его на палец Эмелайн. Затем он нежно поцеловал Эмелайн и спросил, согласна ли она стать его женой после получения специальной лицензии.

— Да, — шепнула Эмелайн. — Я согласна стать твоей женой, где угодно и когда угодно. Но куда ты так спешишь? Я не понимаю — зачем?

— Я мечтаю не о свадьбе, а о свадебном путешествии, любовь моя.

— О! — воскликнула она, покраснев. Затем сказала с той непосредственностью, которая так восхищала Лайама: — Я как раз хотела поговорить с тобой о свадебном путешествии. Точнее, я хотела поговорить о книге.

— Да, моя любовь.

— Лайам, я решила не отсылать книгу обратно.

— Почему же, моя любовь?

Ее глаза загорелись.

— Я хочу взять ее с собой в наше свадебное путешествие.

— Это необязательно, — сказал он, целуя ее в одно очень возбуждающее местечко. — Меня невозможно поймать больше, чем ты это уже сделала.

— Я рада это слышать, — сказала она. — Но в десятой главе есть то, что мне особенно хочется попробовать… на моем муже.

Лайам весело рассмеялся.

— В таком случае, любовь моя, ни одной мили без десятой главы!

Эмелайн была восхищена, обнаружив, что у ее будущего мужа такой веселый характер. В награду она обвила его шею двумя руками и снова подставила для поцелуя губы.