Дочь игрока

Набрав в грудь побольше воздуха, Рита подняла над головой свой фонарь и пошла за доктором Уильямсом. Она заставляла себя думать только о хорошем. Они пробирались по заваленным обломками коридорам, перешагивали через рухнувшие крепежные бревна, и Рина начала терять надежду – едва ли кто-то мог выжить в таком месте. «Нет, не может быть, чтобы он погиб. Я бы знала. Я бы почувствовала…»

– Я его нашел!

Услышав крик Даффи, Сабрина бросилась к нему, не обращая внимания на острые камни и густые облака пыли.

Вскоре она уже различала свет фонаря, а перебравшись через последний завал, разглядела доктора Уильямса, присевшего на корточки рядом с упавшим крепежным бревном. Рина приблизилась и увидела человека, придавленного этим бревном.

– Эдуард!

Глаза графа открылись, но, похоже, он не узнал Сабрину.

– Ангел… – пробормотал он в бреду. – Смотрите, Чарльз, это ангел. И почти такой же красивый, как… Пруденс. – Он умолк и потерял сознание.

– Граф потерял слишком много крови, – сказал Чарльз, когда Рина опустилась рядом с ним на колени. – Я дал ему кое-что болеутоляющее, по это не лечение. Могут быть и другие повреждения. Надо вытащить его отсюда как можно скорее. Вы можете остановить кровотечение? А я пока помогу убрать это бревно.

– Я постараюсь, – ответила Сабрина, крепко прижимая обрывок бинта к ране на лбу графа. И тотчас же на тряпице расплылось ярко-алое пятно, походившее на какой-то ядовитый цветок. Рина в отчаянии прикладывала к ране все новые бинты. На нее нахлынули ужасные воспоминания о последних часах отца.

– Это действительно ты.

Хриплый шепот прозвучал в ушах Сабрины подобно грому. Эдуард смотрел на нее ясными и чистыми глазами, хотя было очевидно, что он по-прежнему страдает от боли. Она склонилась над ним и прижала его голову к своей груди.

– Тебе надо беречь силы. Помолчи…

– И не подумаю. – Он обвел взглядом туннель. – Господи, это все может рухнуть в любой момент. Я хочу, чтобы ты отсюда ушла. Сейчас же.

Сабрина пригладила его волосы и приложила к ране свежий бинт.

– Милорд, вы сейчас не в том положении, чтобы отдавать приказания.

– Черт возьми, ты самая строптивая из всех женщин, хуже, чем… чем… – Он умолк – болеутоляющее средство, которое дал ему Чарльз, начало действовать. – Доверял ей… верил в нее. Но она уехала.

Граф говорил об Изабелле, он вновь вернулся в то ужасное время. Сабрина поднесла к губам его руку.

– Все это в прошлом, Эдуард. Она больше не причинит тебе боли. Теперь я здесь. Я… не покину тебя.

Рина хотела успокоить графа, но он еще больше возбудился.

– Не могу снова допустить… видел ее во сне, бродившую по утесам… такая растерянная… может быть, если бы я… а я не смог. Во всем виноват я.

В следующее мгновение граф снова потерял сознание. Рина смотрела на него, размышляя над его словами. Возможно, он говорил под действием опиума? Но он сказал, что сам виноват. В чем состояла его вина? И чего он не может снова допустить?

– Навались!

Трое мужчин пытались поднять огромное бревно. Рина затаила дыхание; она сомневалась, что у них хватит сил убрать бревно. Вот оно передвинулось на дюйм. Потом еще на дюйм. И наконец откатилось в сторону.

– Боже, вам это удалось! – закричала Рина, и по щекам ее заструились слезы.

Но граф так и не пришел в сознание, Даффи и доктор Уильямс вдвоем подняли его и понесли по туннелю. Рина хотела последовать за ними, но, заметив, что Гарри не торопится догонять отца, тоже задержалась. Молодой чело-иск, опустившись на колени, вытащил из кармана нож и воткнул лезвие в бревно.

– Гарри, сейчас не время добывать сувениры.

– Я и не думал, мисс. Просто хотел показать эту щепку моему старику. Не уверен, но… похоже, этот столб размяк.

Рина опасливо взглянула на нависший над головой потолок, потом подошла к молодому человеку.

– Размяк?

– Слабый… как грог, разбавленный раз шесть, – объяснил Гарри.

Сунув нож в карман, он поднялся на ноги и протянул Сабрине щепку, чтобы она как следует ее рассмотрела. Даже при слабом свете лампочки Дэви, она увидела, что дерево размокло и прогнило.

– Да, это ужасно. Но так и должно было случиться в такой сырости.

– Со временем – конечно. Но это новый туннель, а балки установили всего месяц назад. – Гарри с озадаченным видом окинул взглядом туннель. Потом нахмурился. – Сдается мне, кто-то очень хотел погубить его светлость.

Глава 19

Доктор Уильямс не обнаружил у графа переломов. Однако раненый потерял слишком много крови, и была опасность заражения, что вызывало опасения за его жизнь. Рина часами обрабатывала раны и ушибы графа. Она долгие ночи проводила у его постели, прикладывая прохладные полотенца к его пылающему лбу, и постоянно молилась о его выздоровлении. В конце концов, ее молитвы были услышаны.

Как-то вечером Чарльз официально объявил, что опасность миновала, и тут же велел Рине идти к себе и хорошенько выспаться. Она рухнула на кровать, не раздеваясь. Упала в изнеможении и тотчас уснула. А утром проснулась свежая и полная надежд.

Рина обвела взглядом комнату и увидела плюшевого медвежонка Джинджера, сидевшего на камине. И тут же вспомнила об обмане. Слишком поздно она поняла, что, ухаживая за Эдуардом, еще сильнее полюбила его.

Эдуард быстро поправлялся, и все в доме обрели надежду. Леди Пенелопа уже бродила у комнат графа и заняла свое место во главе стола за вечерним чаем, как подобает хозяйке дома. И снова в залах раздавался детский смех. Даже чопорный Мерримен заметно оживился и снова принялся ворчать, как обычно. Все обитатели Рейвенсхолда вернулись к прежней жизни – все, за исключением леди Эми.

Красавица Эми с каким-то странным безразличием относилась как к Сабрине, так и к доктору Уильямсу, и избегала их, как могла. Рина полагала, что Эми просто тревожится за брата, но все же поведение девушки огорчало ее – ведь она считала Эми своей подругой.

Эдуард же действительно выздоравливал с поразительной быстротой. Вскоре он уже сходил с ума от безделья в своей комнате, и Чарльз, опасаясь гнева пациента, разрешил вывезти графа в сад, чтобы тот погрелся на весеннем солнышке. Тоби вывез лорда Тревелина в кресле графини, но не прошло и пятнадцати минут, как парень ворвался в зал, где Сабрина ставила в венецианскую вазу ветки сирени.

– Граф исчез, мисс.

Рина в изумлении посмотрела на Тоби.

– Как так – исчез? Лорд Тревелин обещал, что не будет вставать с кресла.

– Не знаю, что он обещал, а чего не обещал. Знаю только, что он услышал за изгородью какой-то шум и велел мне пойти посмотреть. Может, там кто-то чужой, сказал его светлость. Я обошел изгородь, но никого не увидел. А когда вернулся, он исчез, прямо как птичка у фокусника.

– Он еще пожалеет, что он не птичка, когда я до него доберусь, – пробормотала Рина, хватая шаль и направляясь к двери. – Тоби, сообщи Мерримену, что произошло, пусть как можно быстрее отправит на поиски слуг и конюхов. Мы должны немедленно найти графа.

Сабрина без труда нашла пустое кресло на колесах. Трудности начались, когда она, осмотревшись, поняла, что не знает, которой из множества тропинок воспользовался Эдуард. Выругавшись сквозь зубы – подобные слова не посмела бы произнести ни одна леди, – Рина обвела взглядом сад, раздумывая, что предпринять.

И тут, услышав шум моря, она поняла, где искать графа.

Прислонившись к пирамиде из камней, лорд Тревелин смотрел на море. Холодный порывистый ветер разметал его черные волосы. Граф был совершенно неподвижен – он словно сливался с утесами и казался вырубленным из камня. Возможно, он походил на Черного Ангела, чуждого людям, среди которых бродил, и чуждого небесам, которые некогда были его обиталищем.

Рина невольно поежилась, кутаясь в шаль, – ей почудилось, что от графа исходит леденящий холод. Сердце ее сжалось: он был так одинок… Но тут она заметила его левую руку на перевязи и сразу забыла о своих фантазиях. У ангелов не бывает растяжений, и они не страдают от ран и ушибов. Пусть он и поправляется, но ему еще нельзя совершать подобные прогулки.