Прекрасная монашка

— Я очень рад, дорогая принцесса, — говорил он, — что это событие произойдет именно сегодня вечером.

После того, как испытания способностей графа Калиостро закончатся, у меня будет к нему один очень важный вопрос. Это послужит еще одной, дополнительной проверкой его магической силы. Дело в том, что из одного монастыря сбежала послушница. Ее ищут уже в течение десяти дней и никак не могут напасть на ее след. Вот мы и попросим графа Калиостро сказать нам, где она может прятаться. И вы можете быть совершенно уверены в том, что граф укажет точное место. Так что сегодня вечером наши поиски закончатся!

Глава 8

— Но что же могло случиться с этой… послушницей? — поинтересовалась принцесса.

Кардинал взглянул на свою собеседницу с довольно странным видом, как показалось герцогу Мелинкортскому, который непрерывно наблюдал за ними, прислушиваясь к каждому слову.

— Кто в состоянии постичь, как устроен женский мозг? — ответил его преосвященство с тонкой усмешкой на губах. — Да, этой юной женщине удалось совершить побег в подходящее время, но можете не сомневаться, ее обязательно заставят вернуться в монастырь.

— Но позвольте, ведь у послушницы, сбежавшей из монастыря, не может быть ни денег, ни мирской одежды — из всех вещей она располагает только тем, что было надето на ней в момент побега? — задал вопрос кто-то из гостей.

Кардинал выразительно пожал плечами:

— Кто знает, но, возможно, у нее были сообщники или она смогла воспользоваться помощью какого-то благодетеля. — Говоря все это, кардинал через стол взглянул на герцога Мелинкортского. — Дорогой герцог, вы ведь именно в ту ночь проезжали мимо женского монастыря де ла Круа в Сен-Бени. Не заметили вы там чего-нибудь необычного и странного?

— В той поездке я действительно менял лошадей на дороге в Шантильи, — ответил его светлость, — но ничем не мог помочь вашим представителям, которые подвергли меня строжайшему допросу, когда я на следующий день завтракал в своих покоях в гостинице.

Дама, сидевшая слева от герцога Мелинкортского, тихо хихикнула.

— Они что же, заподозрили вашу светлость в похищении той молодой особы? — спросила она.

— Я полагаю, что свои вопросы они задавали, исходя именно из этого предположения, — с серьезным видом заверил ее герцог. — К сожалению, в то время, когда те люди расспрашивали меня о пропавшей послушнице, я был больше озабочен тем, что из-за них могу опоздать и пропустить обед.

— А где же ваша галантность, ваша светлость! — воскликнула та дама. — И как это не соответствует вашей репутации, слухи о которой дошли из Лондона.

— Сударыня! Советую вам ни в коем случае не доверять слухам, — спокойно ответил герцог.

— Тогда я в вас действительно разочаровалась, — с кокетливым видом сообщила она герцогу.

— В общем, все так и осталось покрытым тайной, так как мои поиски закончились неудачей, — подытожил кардинал, — но я полагаю, что граф Калиостро, несомненно, разрешит эту задачу для нас.

— Надеюсь… надеюсь, что это и в самом деле будет так, — пылко поддержала его принцесса де Фремон. — Только подумайте, что может случиться с этой бедной девочкой, которая оказалась в мирской жизни одна, без гроша в кармане и, вероятно, сейчас голодает!

— Она была хорошенькая? — спросил кто-то из гостей с другого конца стола.

— Мне кажется, что это, несомненно, важный вопрос, но, к большому моему сожалению, я не могу ответить на него, — проговорил кардинал, — потому что никогда не видел этой девушки.

— Какая небрежность с вашей стороны, монсеньор, — с укором в голосе обратилась к кардиналу бойкая дама, что сидела слева от герцога, — я полагала, что вы исполняете свои обязанности с редкостным усердием!

Все гости весело рассмеялись этому замечанию. Его преосвященство поднял руку со сверкающим бриллиантом и притворно прикрыл лицо, делая вид, будто пришел в крайнее смущение. Беседа за обеденным столом вновь приняла общий характер; каждый из присутствующих высказывал собственное предположение относительно того, что могло случиться с послушницей, совершившей побег из монастыря, но настолько непристойное, богохульное или совершенно бессмысленное, что все эти предположения остальными гостями встречались взрывами смеха вследствие полнейшей абсурдности и пошлости.

Герцог Мелинкортский незаметно, но пристально посмотрел на Аме и обратил внимание на то, что румянец, который выступил на щеках у девушки, когда кардинал заговорил о сбежавшей послушнице, теперь совершенно исчез, и ее лицо стало неестественно бледным, но удивительно спокойным. Она приложила все усилия, чтобы подавить улыбку, готовую заиграть на ее губах, и в результате никто из присутствующих, если они не обладали уникальной восприимчивостью, не смог бы заподозрить, что с этой девушкой творится что-то неладное.

Леди Изабелла превосходно играла роль равнодушного наблюдателя, причем с таким искусством, которое можно было ожидать только от нее. Она внимательно прислушивалась к другим и смеялась шуткам кавалеров, которые сидели по обе стороны от нее; торжественно заверяла их, что если когда-нибудь окажется помещенной в монастырь, то обязательно сбежит из него в первые же двадцать четыре часа.

— Только подумайте, быть запертой в монастыре с таким обилием женщин! — воскликнула она. — Уверяю вас, Я просто умерла бы от скуки.

Как заметил герцог Мелинкортский, только Хьюго Уолтхем и принцесса де Фремон выглядели серьезными и обеспокоенными. Хьюго потому, что таковым было его привычное состояние души, а принцесса из-за своей мягкости и добросердечности.

Принцесса де Фремон искренне сочувствовала страданиям этой девушки, сбежавшей из монастыря. Обладая гораздо более развитым воображением, чем остальные гости, принцесса могла представить себе в некоторой степени ужас человека, оставшегося абсолютно одиноким в этом мире, без крыши над головой, без защиты и совершенно без средств к существованию.

Отчасти для того, чтобы как-то успокоить хозяйку дома, а может быть, испытывая тревогу, как бы кардинал не заподозрил его в том, что он пытается отвести от себя подозрения или сменить тему разговора, герцог проговорил:

— Если страже вашего преосвященства не посчастливилось обнаружить ту молодую девицу в непосредственной близости от монастыря, вероятно, можно допустить из логических соображений, что она могла бы сбежать с каким-нибудь бродячим торговцем или отыскать способ напроситься к кому-нибудь в попутчицы, для того чтобы пересечь всю страну и пробраться в Испанию или в Италию.

Прежде чем кардинал успел вымолвить слово в ответ, гости услышали возглас принцессы:

— Но как же она умудрилась сбежать с кем-нибудь? — удивленно спросила она. — У послушниц в монастыре нет ни единого шанса познакомиться или даже просто поговорить с мужчиной-мирянином.

— Да, в самом деле, — согласился герцог. — Я не подумал, что они живут там совершенно уединенно.

Теперь уже кардинал наморщил лоб, обдумывая предположение герцога.

— Дело в том, что послушницы в монастыре де да Круа иногда ухаживали за больными, — проговорил его преосвященство, — а также за всеми проезжими путешественниками, которые иногда просили о помощи.

— И вы думаете, что ваша беглянка могла познакомиться с кем-нибудь из них? — спросила принцесса.

— Мадам, теперь я уже и представить себе не могу, что думать, — учтиво ответил кардинал. Принцесса откинулась на спинку кресла.

— У меня вызывает сильнейшее беспокойство тот факт, что молодая девушка может исчезнуть так, что впоследствии оказывается невозможным отыскать хоть какой-то след. И я не могу понять, как ваше преосвященство может спокойно говорить обо всем этом.

— Совсем наоборот, уверяю вас, мадам, вся эта история принесла мне немало тревожных мыслей, — возразил принцессе кардинал. — Но теперь все наши волнения по этому поводу близятся к завершению. Сейчас даже не могу объяснить, почему я не посоветовался с графом Калиостро раньше; ведь это как раз тот человек, который безошибочно мог бы указать, в чем именно заключается тайна бегства послушницы. Единственным оправданием для меня может служить то, что, когда мы встречаемся, всегда находится множество других и гораздо более важных вопросов, требующих решения и обсуждения.