Никогда не влюбляйся в повесу

— Да, мадам, — со слабой улыбкой покачала головой кухарка. — Но вообще-то я говорю на родном креольском, который вы, возможно, не понимаете.

Ах вот, значит, как называется это напевное наречие, подумала Камилла. Но было еще кое-что, что она хотела узнать.

— Вы, наверное, служили в семье Невиллов еще на Барбадосе?

Снова едва заметный кивок.

— Да, мадам, но моя хозяйка была родом с Мартиники. Ее отправили на Барбадос, ну и меня с ней, естественно. Тогда я была совсем еще молоденькой — служанка на все руки, так, кажется, тут говорят. А потом, спустя какое-то время, моя хозяйка вышла замуж. За одного из Невиллов.

— За одного из Невиллов? — повторила Камилла.

— О да, — кивнула кухарка. — За Люка Невилла, мадам. Старшего брата хозяина. Он уже умер.

Камилла попыталась припомнить, что Ксантия рассказывала ей о старшем брате.

— К сожалению, я о нем почти ничего не знаю, — призналась она. — Лорд Ротуэлл никогда не говорит о своем брате.

— Да, мадам, вместо этого хозяин пьет бренди, — бесстрастным тоном бросила кухарка. — Чтобы его не мучили кошмары. Чтобы прогнать демонов, которые являются из прошлого. Но они все равно слетаются, чтобы его терзать.

— Ну, — с вымученной веселостью объявила Камилла, — похоже, кухня находится в надежных руках. Наверное, теперь мне следует ознакомиться с расходами по дому?

И снова Обельенна с царственным величием чуть заметно склонила голову. Вытащив еще одну книгу, она открыла ее и положила перед Камиллой.

— Как вы сейчас напоминаете ее… — негромко проговорила она.

— Пардон? — не поняла Камилла.

— Мою хозяйку. — Бесстрастный взгляд Обельенны устремился куда-то в прошлое. — Нет, не лицом. Я не о ее дочери. Но сходство определенно есть…

— О какой дочери? — окончательно растерялась Камилла. — Вы имеете в виду племянницу моего мужа? — догадалась она.

Обельенна кивнула.

— У вас такие же темные волосы. И вы тоже очень красивая, — тихо сказала она. — Как моя покойная хозяйка… Аннамари. Поэтому я буду молиться за вас, мадам.

— Молиться? — Камилла бросила на нее внимательный взгляд. — Почему?

— Я буду молиться, чтобы ваша красота не легла тяжким крестом вам на плечи.

Эта фраза прозвучало бы как оскорбление, не будь это сказано с такой искренностью. Но Камилла уже была сыта по горло и именами совершенно незнакомых ей людей, и этими зловещими предупреждениями.

— Мерси, — смущенно выдавила Камилла и, решив перевести разговор на что-то более понятное, пододвинула к себе расходную книгу. — Итак, что тут у нас? Это счета от зеленщика, верно?

Обельенна, как будто ничего не произошло, тоже уткнулась носом в книгу и принялась объяснять.

Остаток утра Камилла провела в обществе дворецкого, который — к большому облегчению Камиллы и в отличие от своей жены — не выглядел словно ходячая энциклопедия семейных тайн. Трэммел одного за другим представил новой хозяйке лакеев, служанок и горничных, поминутно спрашивая, что бы ей хотелось изменить. Чин-Чин все это время вертелся у нее под ногами, а если и осмеливался отойти, то лишь для того, чтобы сунуть куда-то свой любопытный нос. Камилла, задрав подбородок и расправив плечи, старательно делала вид, что понимает все, о чем говорит ей дворецкий. Судя по всему, ее уверенный вид сделал свое — слуги почтительно кланялись и расшаркивались перед молодой хозяйкой, словно ее скоропалительный брак с Ротуэллом был самым обычным делом.

Что может быть естественнее — сестра лорда Ротуэлла вышла замуж и уехала, значит, хозяину пришлось жениться, чтобы кто-то присматривал за домом. Вероятно, примерно так и рассуждали слуги.

— Вы давно служите их семье, Трэммел? — полюбопытствовала она, пока они рассматривали какой-то китайский сервиз.

— Да, мэм, — кивнул Трэммел, распахнув перед ней очередной шкаф. — Еще мальчишкой попал к ним в услужение.

Камилла поставила обратно на полку чашку, которую перед этим рассеянно вертела в руках.

— Значит, вы тоже с Барбадоса, — задумчиво протянула она. — Скажите, Трэммел, а вы, случайно, не были… ну, я имею в виду, в молодости…

— Вы хотите сказать — рабом, мэм? — подсказал Трэммел, бросив на нее какой-то странный взгляд. — Нет, мэм Меня нанял мистер Невилл — мистер Люк Невилл, естественно, к этому времени он уже унаследовал титул. Ему нужен был кто-то, кто бы мог приглядывать за домом. Мы с ним были знакомы.

— Вы с ним подружились?

— Да, вроде того, — кивнул он. — Мистер Невилл — он был старше брата с сестрой — в те годы уже владел в Бриджтауне компанией «Невилл шиппинг». А мой отец в те годы занимался починкой заходивших в порт кораблей. А еще ему принадлежала гостиница, где я служил управляющим.

— О, вот оно что! — Камилла, задумавшись, машинально погладила вертевшуюся у ног собаку. — Такая ответственность! Наверное, вам приходилось нелегко, когда все это перешло к вам.

Трэммел сухо улыбнулся.

— Нет, у отца были и другие дети, кроме меня, — бросил он, невозмутимо разглядывая свою темную кожу. — Белые дети, я имею в виду. Законные наследники.

— Так вы… — ахнула Камилла. — И он вас так и не признал?

Пожав плечами, Трэммел снял с полки тяжелый серебряный кубок.

— Естественно — как и всех, кого прижил от любовницы, — бесстрастно сказал он. — Видите ли, мэм, Барбадос — это не Англия. На островах можно встретить людей с самым разным цветом кожи — и с самой разной кровью.

— Понимаю, — тихо пробормотала Камилла. Похоже, у них с Трэммелом было кое-что общее. — А их дядюшка? — спросила она. — Я имею в виду — старый барон… Вы его знали?

— Только то, что о нем рассказывали, — покачал головой Трэммел. Но его лицо — и в особенности тон, которым это было сказано, — говорило о многом.

— Он был довольно жестоким человеком, — словно невзначай обронила Камилла. — По-моему, лорд Нэш рассказывал об этом.

Трэммел невозмутимо разглядывал кубок.

— Этот человек был одержим дьяволом — по крайней мере, среди рабов ходили такие слухи, — неохотно пробормотал он наконец. — Впрочем, как еще они могли это объяснить.

«Одержим дьяволом». Почти то же самое, во всяком случае очень похожее, говорила Обельенна и о Ротуэлле…

Остаток дня прошел в ничем не примечательных хлопотах. К обеду Ротуэлл не появился. Камилла, сделав вид, что нисколько не удивлена, попросила одного из лакеев вывести Чин-Чина на прогулку, после чего пообедала холодным цыпленком — в полном одиночестве.

Жуя его без всякого аппетита, она разглядывала столовую, которая, как все остальные комнаты в доме, выглядела несколько голой. Или, точнее, унылой и безликой, решила Камилла. О нет, в доме было достаточно мебели, и вся обстановка была роскошной, прекрасного качества. Вот только в ней не чувствовалось отпечатка личности хозяина. Его души. Ни картин, ни семейных портретов на стенах. Ни цветов, ни даже мало-мальски завалященькой вазы. Словно у семьи, жившей здесь, не было никаких воспоминаний. Не было прошлого.

Или оно было… но его старательно пытались забыть?… И она вдруг будто вновь увидела исполосованную шрамами спину Ротуэлла.

Она так глубоко погрузилась в свои невеселые мысли, что вздрогнула, когда дверь неожиданно открылась.

— Камилла! — Сестра Ротуэлла, вихрем влетев в комнату, бросилась обнимать ее. — Я только на минутку… проезжала мимо. Вчера… мы ведь так и не договорили.

— Не договорили? — Камилла с улыбкой обняла Ксантию.

— Киран такой бессовестный! — возмущенно объявила его сестра, но глаза ее весело блестели. — Не представляешь, как он иногда меня бесит! А я так надеялась, что у вас будет пышная свадьба!

— Ну уж нет! Я сама этого не хотела. Да и твой брат, думаю, тоже.

Ксантия, высвободившись из объятий Камиллы, отодвинулась и заглянула ей в глаза.

— Ну? — потребовала она. — Где он?

Камилла округлила глаза.