Эдем (ЛП)

— Не понимаю, зачем тебе непременно в такую жару надо остаться в городе на весь день, — раздался голос Сары, когда они с Майклом выходили в галерею.

— Мама, я прямо из дома приезжаю в офис и не выхожу на воздух, пока не отправлюсь домой. Дэвид даже обед приносит мне в офис.

Викки пристально поглядела в лицо Майкла. Похоже, правда. Не было никакой Рэмпарт-Стрит. Внезапно до неё дошло. Эва всё выдумала про Майкла.

— Надеюсь, остаток лета не будет таким жарким, — с загадочной улыбкой сказал Алекс. Обменялся рукопожатием с отцом, поцеловал мать. Викки заметила, что руки Сары на мгновение потянулись к плечам сына. Она очень хотела, чтобы тот остался. Прав ли Алекс? Действительно ли Джанин здесь? Но что была бы у них за жизнь, сочувственно подумала Викки. — До свидания, мама, — едва заметный упрёк в голосе немного задел Сару. Викки заметила, как та вздрогнула. А потом Алекс наклонился и слегка поцеловал Викки в щёку. — До свидания, Викки, — взгляд просил прощения, что выдал родителям её тайну.

— До свидания, Алекс, — она с удивлением поймала себя на том, что ей жаль видеть, как он уезжает. Они больше не разговаривали откровенно, но тех немногих, горьких минут, когда Алекс доверился ей, Викки хватило, чтоб почувствовать, он её друг.

После обеда в Эдем из города приехал Бен Вассерман. Привёз Викки швейную машинку. В большом и шумном волнении собрали рабов, перенести сложное оборудование в дом, в комнату Викки. Даже Барт присоединился в фойе к Саре и Викки, пока мистер Вассерман руководил перегрузкой.

— Утром приедет джентльмен, который научит Вас с ней обращаться, — пообещал мистер Вассерман кки. — Уверен, у Вас не будет хлопот.

— Только не позволяйте слугам к ней прикасаться, — предупредил Барт. — Они что-нибудь сломают. Поэтому труд рабов не используется на фабриках. Они никуда не годятся, кроме как для работы на земле.

— Мистер Иден, у меня есть клиент, — извиняясь, сказал Бен. — Он позволяет слугам шить на этих машинах, когда те надлежащим образом выучатся, и шьют в высшей степени превосходно.

— Не будем пускаться в авантюры, — сказала Сара. — Только Викки будет пользоваться машинкой.

Викки виновато подумала, что Сару раздражают расходы. Но Майкл знал, что она найдёт практичное применение машине. Лишних трат не потребуется.

— Мистер Вассерман, Вы останетесь выпить лимонада с пирожными? — спросила Сара с формальной вежливостью.

— Благодарю, миссис Иден, но мне нужно возвращаться, — он, очевидно, помнил, что не был приглашён на последний банкет. «Почему Майкл не настаивал на его присутствии?» — удивилась Викки.

Но позже, когда Майкл вернулся, Викки решила, что лучше пока не спрашивать. Майкл чем-то расстроен. Он молчал, кроме тех минут, когда Сара задавала общие вопросы. Только когда подали десерт и кофе, он разоткровенничался:

— Дело Джима Уинтропа исключено из реестра на шесть месяцев, — печально сообщил Майкл. — Судья использовал своё влияние, чтобы перенести слушание на сентябрь, но Уинтроп вернётся не раньше конца ноября или начала декабря.

Быстро овладев премудростью шитья, Викки каждое утро принималась за создание выкроек. Сначала одежда для грудничков, затем для детей постарше. Моник стало интересно, как у молодой хозяйки это получается, и, когда Сара уезжала на поля, Викки тайком обучала девушку пользоваться машинкой.

Вскоре Викки отважилась сходить в кварталы, чтобы раздать сшитую одежду. Сара, узнав об этом, просто взбесилась, но то, что Бетси занималась тем же, не позволило ей и рта раскрыть.

Викки шла по кварталам, останавливаясь, чтобы приласкать детей. Время от времени испытывала шок от вида лачуг, где живут рабы. В однокомнатных хижинах ютятся по четыре-пять рабов. Здесь они спят, едят, проводят свободное после работы время. Барт, неожиданно заняв глухую оборону, рассказал о других плантациях, где о рабах заботятся меньше. Там в таких же хижинах живут по две семьи. На маленьких фермах, как он рассказал, вся семья спит в курятнике на тряпье. Это, пожалуй, хуже, чем в двух комнатах тёти Молли.

Она остановилась поговорить с молодой мамой, ненадолго отпущенную с полей покормить новорождённого. Под влиянием внутреннего порыва Викки спросила, можно ей взять ребёнка, прежде чем его вернут десятилетней девочке, присматривающей за маленькими детьми. Её охватила нежность, когда она прижала ребёнка к груди, и удивилась, заметив, что мама подавляет зевоту.

— Я такая сонная из-за ребёнка, — смутилась женщина и стрелой помчалась обратно на поля.

Викки сидит неподвижно, что причиняет некоторые неудобства, ребёнок уютно устроился на руках, мозг просчитывает ситуацию. Прошло две недели цикла. Она беременна. Ребёнок Майкла. Её охватило счастье.

Пока ничего не говорить Майклу. Нужно до конца убедиться. Ещё две недели и тогда ошибки быть не может. Ребёнок Майкла. Лилиан Картер не смогла подарить ему дитя. Она сможет.

Викки медленно побрела к дому, охваченная чудом рождения новой жизни. Она захотела посвятить в это Бетси, но тут же отогнала искушение. Никто не должен знать, пока не скажет Майклу.

Посреди пути остановилась, решив навестить Клодин Лемартайн. Он, кажется, обрадовалась, что жена Майкла зашла к ней. Клодин была скрытна и молчалива, будто помнила прошлую вспышку и сожалела о ней. Викки принадлежит к этой семье, следовательно, доверять ей нельзя.

Дни поползли медленно, ей не терпелось поделиться радостью с Майклом. Постоянно заспанная, как это выглядело со стороны, каждое утро она оставалась в кровати дольше обычного. Последующие две недели раз пять приходила Бетси забрать её в Харрис-Эйкес. Джошуа Харрис, видя с каким энтузиазмом молодые женщины возятся со швейной машинкой, распорядился купить такую же для Бетси.

Хотя в изнуряющую летнюю жару Майкл ездил в Новый Орлеан только два раза в неделю, Викки всё равно по вечерам редко была в его обществе. Целыми днями он сидит, закрывшись у себя с книгами по юриспруденции, или ходит погулять в одиночестве. Сара опасается очередной вспышки жёлтой лихорадки, но текущая статистика не хуже, чем за прошлые года.

Спустя немногим больше двух недель, как Алекс уехал в Вирджинию, Викки проснулась от внезапной боли в животе. Она лежала, стиснув зубы от острой, опоясывающей боли в подложечной ямке.

Что такое? Почему так больно? «Ребёнок», — страх пронзил мозг. Она теряет ребёнка. А может, она вообще не беременна. С очередным приступом мучительной боли поняла, у неё выкидыш.

Готовясь к новому приступу боли Викки подумала, что надо бы кого-нибудь позвать. Где же Моник? Но при попытке подняться резко вскрикнула.

— Мисси? — Моник стрелой подлетела к кровати, наверное, ожидая в комнате, услышав, что Викки проснулась. — Мисси? — наклонилась над Викки.

— Моник, — женщина задохнулась от нового приступа, силясь с ним справиться. — Ах, Моник… — в области бёдер ощущалась влага. От мысли, что это выходит ребёнок, накатила тошнота. — Я теряю ребёнка. Я теряю его.

Через несколько минут над ней склонилась бледная, как полотно, Сара. Она приказала немедленно привести в дом матушку Ла Верну и кого-нибудь послать к доктору Россу. Викки закрыла глаза, по пепельному лицу катились слёзы.

Когда пришли матушка Ла Верна и доктор Росс, она лежала, изнурённая, но уступив уговорам, маленькими глотками выпила принесённый Моник лимонад.

— Пару дней полежите и будете, как огурчик, — бодро сказал доктор Росс. Но там, где рос их с Майклом ребёнок, уже ничего не было.

Викки вздрогнула от слабого стука в дверь. Моник вопросительно посмотрела.

— Открой, Моник.

В комнату вошёл Майкл. Лицо напряжено, взгляд мрачен.

— Викки… — он подошёл к кровати. Моник бесшумно вышла из комнаты и закрыла дверь.

— Не смотри так, Майкл, — попросила она. — Я чувствую себя прекрасно. Прости меня за ребёнка, — и попыталась улыбнуться, — доктор Росс сказал, что мы не должны огорчаться. Сказал, что природа так избавилась от нездорового потомства.