Остров любви

Девушке не хватало матери, ей нужен был кто-то близкий и искушенный в житейских делах, кто-то честный и откровенный, кто рассказал бы ей правду о том, что творится в девичьем сердце. Должна ли женщина отдаваться молча, пока ее муж пыхтит над нею? И должна ли жена терпеть такое из ночи в ночь?

Неудивительно, что никто и никогда не говорил с Фиби о подобных вещах. Неудивительно, что на малышей шикали, когда те спрашивали о том, как живут мужчины с женщинами, и об особенностях брачной жизни.

Иногда на девушку находила самая настоящая тоска. И тогда она думала, что есть в ней нечто беззащитное и нуждающееся в ласке, то, что заставляло Фиби хотеть, чтобы ею наслаждались и обнимали, чтобы не тяжело склонялись над ней, а любили по-настоящему… И как бы она порой ни старалась, это желание не покидало девушку. Временами Фиби размышляла, что ей бы понравилось стать чьей-то мамой. Неизвестно почему, но она считала, что из нее получилась бы хорошая мать. Старая, давно забытая боль стала куда острее, потому что теперь девушка потеряла еще и отца. Но слезы и избыточная жалость к самой себе не могли решить ни одну проблему.

Еще раз окинув взглядом поле, девушка вновь заметила детишек Линдов, возившихся со змеем, и не сдержала улыбки. Сейчас ей больше всего хотелось познакомиться с новыми людьми этого нового мира, а не предаваться мрачным мыслям о прошлом.

Робет О'Брайен, промышлявший рыбной ловлей вблизи побережья острова Мей, на протяжении последних 30 лет был единственным, кто не соблазнился на басни о блестящем будущем прииска Кью. Рыбы он ловил больше всех, имел свою собственную лодку и прежнему прибыльному делу изменять не собирался. Конечно, произошедшая трагедия затронула и его семью, но не нанесла столь глубоких ран, как потерявшим детей родителям, безутешным вдовам и сиротам. Жена О'Брайена и его дочь были заняты тем, что чистили и солили улов. Они явно не выказывали враждебности, и потому Фиби решилась к ним подойти.

Где-то в глубине души она радовалась сложившимся обстоятельствам, радовалась, что свободна и вольна в своих поступках. Порой ей приходила в голову мысль выучиться какому-нибудь ремеслу, познать, как другие обеспечивают свое существование.

День был ясным и холодным, а краски его столь яркими, что слепили глаза. Море отражало темно-голубое небо поздней осени, и даже за то короткое время, что девушка провела здесь, она успела заметить необратимые изменения в окружающей природе. Листья пожелтели и опали. Небо стало куда ниже, и дни короче, птицы собрались в стаи и полетели зимовать в дальние страны. Гладь моря стала свинцово-серой. На острове значительно похолодало.

Фабрика по переработке рыбы представляла собой строение из поросших мхом бревен и стояла прямо у причала. Таким образом рыбакам было проще выгружать улов.

Фиби подошла к причалу, когда лодка О'Брайена уже мерно покачивалась на швартовах. Жена рыбака Элис и его дочь Мэри уже подкатили тележку, чтобы забрать улов.

– Здравствуйте, мисс, – сказала Элис, завидев Фиби. – Вы уж простите меня, но я сейчас занята. Мы ждем большого улова.

Должно быть, у Роберта сегодня был удачный день. Рыбак вместе с братом причалил первым, и, похоже, их сети были полными.

– Я знаю, – ответила девушка, наблюдая, как плещется в сетях серебристая рыба… – Поэтому я и пришла сюда.

Элис резко повернулась к ней.

– Что вы хотите этим сказать?

– Просто я хочу помочь вам в работе и не жду, что вы мне за это заплатите, – выпалила она. – Я просто хочу здесь делать хоть что-то полезное.

– Это вовсе не работа для леди, – рявкнул на Фиби Роберт.

– Но ваша жена делает ее ежедневно, – парировала девушка.

– Да, но вы же не… – тут он поперхнулся.

– Я буду благодарна вам, если вы покажете мне, как все это делается.

Элис и Мэри жестом подозвали ее к себе.

– Вот вам бочка, полная рыбы. Вы ставите ее на тележку и катите на фабрику, а там выгружаете на конвейер. Потом мы покажем вам, как разделывать рыбу для дальнейшей транспортировки.

Фиби взялась руками за тележку и покатила к бревенчатому строению. Работа оказалась куда более тяжелой, нежели она могла себе представить. И на пороге фабрики девушка умудрилась опрокинуть тележку. В итоге все содержимое оказалось на полу. Серебристая форель забилась на затоптанных досках. Элис прошла через порог и выругалась с эмоциональностью, присущей ирландцам. Она взяла в руки большую деревянную лохань и протянула лопату Фиби.

– Неприятности случаются, – сказала женщина отнюдь не враждебно. – Давай-давай, загружай рыбу – и к столу.

Стиснув зубы, девушка взяла в руки лопату. Она недоумевала и не хотела знать, насколько сложнее окажется дальше.

Рыбаки и их жены приступили к работе. Мэри стояла как раз напротив Фиби и груды длинных серебристых форелей.

– Все делается вот так, – объясняла Мэри. Схватив рыбину в одну руку, она взяла остро отточенный нож в другую и в мгновение ока вскрыла брюхо форели. Девушка внимательно наблюдала за этим процессом и пыталась представить, что сможет сделать то же самое самостоятельно.

Мэри показала ей, как правильно потрошить рыбу, отложив рыбье сердце на край стола.

– Видите ли, – проговорила она, смущенно улыбнувшись, – малыши используют это в качестве наживки, когда удят на причале.

Маленькая девочка с беззубым ртом тот же час схватила скользкое сердце и выбежала на причал, чтобы побыстрее наживить его на крючок.

Фиби стало дурно, и она ощутила, что покрывается холодным потом. Мэри понимающе посмотрела на девушку.

– Точно так же выглядит моя мама, когда беременна.

Она почистила рыбу и бросила ее в стоящий на весах деревянный ящик.

– Как в ящик наберется сто фунтов, – продолжала объяснять Мэри, – мы кладем в него лед и забиваем крышку гвоздями. А потом отправляем рыбной компании в Хаддингтон.

Фиби невольно вздрогнула.

– А каким образом улов попадает в Хаддингтон?

– Обычно на пароходе, который идет из Стоун Бич. Он довольно далеко от поселка.

Еще неделю тому назад девушка в отчаянии искала этот Стоун Бич, чтобы добраться оттуда до Хаддингтона. Но сейчас у нее не было причин торопиться.

Мэри протянула ей нож ручкой вперед.

– Желаете почистить вашу первую рыбу? Подавив отвращение, Фиби взяла в руки нож.

– Пожалуй, мне понадобится помощь, – призналась она.

– Я вам помогу.

Девушка взяла одну из рыбин за хвост двумя пальцами – форель оказалась куда тяжелее, чем она предполагала. – Положите ее на бок и держите крепко-крепко, – посоветовала Мэри и схватила другую рыбу, показывая, как именно следует ее держать.

Фиби заставила себя сделать то же самое: на ощупь рыба была холодной и влажной. К тому же девушка сомневалась в том, мертво ли это существо. «Мертва, – заверила себя она. – Так же мертва, как и трют'о'бле, которое я заказывала в ресторане Ярвика на Эппл авеню».

К неимоверному ужасу Фиби, рыба забилась у нее в руках. Невольно вскрикнув, девушка отпрянула назад. Мэри молча взяла в руки деревянную киянку и ударила живучую форель по голове.

– Вот так, – сказала она. – Теперь она не рыпнется.

Фиби, следуя советам молодой поселянки, старалась больше не глядеть на эту рыбу. Она положила форель на стол и как следует прижала рукой, а затем попыталась вспороть ножом брюхо рыбины.

Но у нее ничего не получилось. Если в руках Мэри нож моментально распарывал рыбу, то Фиби сумела соскоблить лишь пару-тройку чешуек.

– Вы должны втыкать нож острием, – посоветовала девушке ее ровесница, у которой это занятие не вызывало никаких отрицательных эмоций, а действия были доведены до автоматизма. – Втыкайте его глубже.

Фиби подумала, что еще немного – и потеряет сознание.

– Глубже, – еле слышно прошептала она и сделала очередную попытку, потом еще одну и еще… На четвертый раз ей все-таки удалось проткнуть рыбье брюхо.

– Постарайтесь быть решительнее, – подсказала Мэри.

И пока поселянка говорила, нож Фиби сделал очень глубокий надрез, и она, наконец, нашла то, что искала: рыбьи потроха.