Синеглазая ведьма

Скоро выпадет снег, знаменуя приближение Рождества и нового года… а потом – а что потом?

Впервые в жизни Сара позволила себе усомниться в рассказах о том, что грядет конец света. Страшным богохульством было даже подвергать сомнению эту мысль, но Сара давно заметила, что Райфл и его люди живут так, как будто никакого конца света не предвидится. А если они правы, а все остальные нет… тогда рано или поздно Джошуа придется передать Райфлу власть над Олдричем. А ее, несомненно, вернут в монастырь. Лучше уж сгореть в божественном огне, чем вернуться туда.

Сара свернулась калачиком на полу у очага и мрачно смотрела на пламя. Через дыру для выхода дыма проникали капли дождя, но их было недостаточно, чтобы потушить огонь.

Она не сразу услышала, что в дверь стучатся.

Это наверняка был не Райфл. Тот, никогда не стучал. Сара удивленно посмотрела на открывающуюся дверь и стоящую на пороге темную фигуру.

– Позволишь ли… – услышала Сара женский голос. Девушка поспешила встать.

Леди быстро вошла в комнату, едва заметным движением поднимая юбки, чтобы они не касались пола, и быстро оглядела помещение.

Его мать. Теперь Сара ясно видела сходство между Нанвин и Райфлом – волосы, разрез глаз. Этим сходство, пожалуй, исчерпывалось. Райфл был воплощением мужской силы, он весь состоял из мускулов и острых углов, в то время как Нанвин с ее тонкой, изысканной красотой была сама женственность.

– Прости меня, – сказала женщина, переведя, наконец, взгляд на Сару. – Мое имя Нанвин. И мне хотелось встретиться со знаменитой Сарой Рун.

Судя по выражению лица Нанвин, увиденное совершенно не произвело на нее впечатления. Сара снова использовала знаменитый высокомерный взгляд настоятельницы, и на этот раз Нанвин, вздрогнув, отвела глаза.

Сара не стала приседать перед ней.

– Итак, вы нашли меня. – Застывшая на лице Нанвин недовольная гримаса заставила ее добавить: – Мне следует немедленно начать читать заклинания и вызывать злых духов, чтобы вы остались довольны зрелищем?

– Надеюсь, ты не станешь этого делать, – произнесла Нанвин, по-прежнему не глядя в лицо Сары. Это давало девушке возможность спокойно рассмотреть мать Райфла.

Сара отметила, что перед ней женщина гордая, с обостренным самолюбием, очень нервная и взбалмошная. Но под всем этим угадывалась настоящая сила.

Когда Нанвин подошла ближе, Сара вдруг вспомнила почему-то о хорошо ухоженном саде, о цветах. Взгляд Нанвин упал на брошь, которой был заколот ворот платья Сары.

– О, я вижу, у тебя уже есть рубины.

Прежде чем Сара успела что-то ответить на это странное замечание, Нанвин отвернулась и покачала головой. Лоб ее прорезали вдруг глубокие морщины.

– Думаю, мне следует говорить с тобой прямо, – заявила Нанвин, глядя на Сару тяжелым взглядом. – Какие у тебя планы относительно моего сына?

Касаться его, обнимать его, целовать его, это такое чудо…

Но Сара выпрямила спину и постаралась сделать все, чтобы кровь, неожиданно прихлынувшая к лицу при мысли о Райфле, приняли за результат благородного негодования.

– У меня нет никаких планов, миледи. Вам лучше поинтересоваться у своего сына о его планах в отношении меня.

– Я уже интересовалась, – сказала леди Нанвин. – Но мой сын мне не чужой, и ему не удастся обвести меня вокруг пальца неумелой ложью.

– Ваш сын похитил меня. Я нахожусь здесь не по собственной воле. Возможно, миледи заметила двух стражников у двери этой хижины. Единственный план, который я обдумываю на досуге, это план побега.

Несколько минут они смотрели друг на друга в упор. Обе женщины были почти одного роста. Сара видела по лицу Нанвин, что та не собирается сдаваться. Что-то внутри не позволяло ей этого, ни при каких обстоятельствах. Нанвин стояла неподвижно, сжимая край платья, так, что у нее побледнели костяшки пальцев. На ее лице сменяли друг друга самые противоречивые эмоции. Саре бросилось в глаза ее сходство с сыном. Наверное, все дело в упрямо выставленном вперед подбородке. Что бы то ни было, это все-таки сломило сопротивление Сары, девушка вздрогнула и поспешила обнять себя руками за плечи, словно спасаясь от холода.

Нанвин заметила это. На лице ее появилось какое-то отстраненное, задумчивое выражение.

– Я видела однажды твою мать, – вдруг тихо произнесла леди Леонхарт, к изумлению Сары. – Да, да. Мы обе путешествовали и, по прихоти судьбы, решили остановиться на ночлег в одной и той же гостинице. Ты знала об этом, Сара?

Сара не знала, но не собиралась доставлять Нанвин удовольствие, признаваясь в этом. В ответ на молчание девушки леди Леонхарт напряженно улыбнулась.

– Она была настоящей красавицей, Морвена Рун. Я никогда не видела таких красивых женщин. С ней была огромная свита придворных из Фьонлаха. Ничего не стоило понять, кто перед тобой. А она, должно быть, не заметила меня вовсе, ведь со мной было всего несколько сопровождающих. – Нанвин перевела взгляд с лица Сары на стену за ее спиной, словно на этой стене разыгрывалась в этот момент описываемая ею сцена. – Но в гостинице, видишь ли, не было мест. Я прибыла за несколько минут до твоей матери и заняла последнюю комнату. И я знала, что для нее не найдется места. Она очень спокойно отреагировала на эту новость – с изяществом и грацией истинной леди.

– Она всегда была такой, – подтвердила Сара. Нанвин приподняла одну бровь.

– Да уж. А хозяин гостиницы готов был выпрыгнуть из собственной кожи, извиняясь перед ней. Морвена улыбнулась ему и очаровала беднягу. А когда она со свитой выезжала со двора, то повернулась и сказала с улыбкой, указывая на крышу гостиницы: «Надо быть осторожнее. Сегодня ночью ударит молния, а у вас такая сухая крыша». О, я хорошо слышала ее слова.

Сара тяжело вздохнула и потерла ладони. Просто в комнате очень холодно, и это единственная причина овладевшей ею дрожи, сказала она себе.

– В ту ночь, – продолжала Нанвин, – действительно началась гроза. Странная гроза. Только гром, молнии, и ни капли дождя. И молния ударила в гостиницу, соломенная крыша вспыхнула. Трое мужчин погибли в огне. Среди них и хозяин гостиницы. Я выжила. Но гостиница сгорела дотла.

– Это ничего не значит, – заявила Сара, чувствуя, как что-то больно сжимается внутри.

– Ты так считаешь? – Нанвин улыбнулась. – А вот я всю жизнь думаю: что было бы, если бы я ехала в тот день чуть медленнее и твоей матери хватило места в гостинице ?

– Всего-навсего старая полузабытая история, – презрительно поджав губы, произнесла Сара.

– Это жизнь, миледи, – спокойно заметила Нанвин. Неожиданно Сара почувствовала, как глаза ее наливаются горячими слезами. Ей стало больно и обидно за мать.

– Вы не имеете права обвинять ее в этом. Моя мать была хорошей и доброй. И в том, что случилось, нет ее вины.

Голос девушки предательски задрожал, Сара замолчала, чтобы не выдать своего смятения. Нанвин спокойно наблюдала за ее реакцией.

– Я не знаю, что ты из себя представляешь, – задумчиво произнесла она. – Ты очень молода. Но то, что про тебя говорят…

Капавшая с потолка вода попадала в огонь, и время от времени раздавалось громкое шипение.

– Я хочу, чтобы ты знала: Олдрич много значит для моих людей, – заявила женщина из Леонхарта. – Мы ждали возможности получить его много лет.

Саре удалось, наконец, взять себя в руки.

– Я слышала об этом, – холодно произнесла девушка.

– Эта земля наша по праву, – высокомерно заявила Нанвин. – Ты понимаешь это? Мы пришли сюда не за тем, чтобы отобрать чужое. История решила, что мы должны унаследовать эти земли.

– Судя по всему, ваша история очень сильно отличается от нашей, – ехидно заметила Сара. – Для людей Олдрича вы – дерзкие захватчики. Воры.

– Мой сын имеет право править здесь! По закону!

– Может быть, это скоро станет законом. Но пока еще не стало.

– Ах, вот как, значит, ведьму так сильно волнуют законы? Зачем ты хочешь нам помешать? – Теперь Нанвин почти кричала.