Ренегат

Райс помог Сюзанне спрыгнуть на землю и проводил ее к входу в магазин. Вес, которому было тяжело спускаться, остался на лошади.

— Мадам, — вступил в разговор один из мужчин, в голосе и в глазах его блестело любопытство.

Сюзанна обвела селян взглядом и заметила в их глазах нечто отличное от обычного интереса к <ииострашЙ> В воздухе висели напряженность и настороженность. Атмосфера была накалена как в <вдпаный> полдень, готовый разразиться грозой.

— Есть ли какие-нибудь новости? Поновее, чем капитуляция генерала Ли? — первой задала вопрос Сюзанна.

Один из шести, раздавив окурок того, что он считал сигаретой, процедил:

— Да, мадам, можно сказать, что есть. Мы получили сообщение по телеграфу, что пристрелили Линкольна. Сюзанна закатила глаза, изображая боль и сожаление. Четыре с половиной года назад ни ее брат, ни отец не голосовали за Линкольна. Правда, она слышала, что он был порядочным человеком.

— За этим должна последовать кровавая расплата, — угрюмо предрек один из мужчин. — О! Простите, мадам. Я хотел сказать, что это дело рук кого-то из южан.

— Джефферсон Дэвис удрал к Шарлотте в Северную Каролину, — добавил другой, — а вся армия янки — будь они прокляты — за ним.

— Ну, а теперь все кончилось?

— Нет, мадам. Некоторые части еще держатся в Северной Каролине, Джорджии, Алабаме и даже, как я слышал, в Техасе.

Молодой человек с повязкой на глазу прибавил:

— Старина Кибри Смит из Техаса, думаю, просто так не сдастся.

В разговор вмешался Райс.

— А нет ли войск янки поблизости?

— Шерман рыщет по всей Северной Каролине в поисках Джеффсрсона Дэйвиса, — встрял в разговор какой-то мужчина. — А, черт, что у тебя за акцент? — подозрительно спросил он же.

Райс озарил присутствующих ослепительно миролюбивой улыбкой.

— Английский. И я, черт возьми, не хочу попасть в лапы к янки.

Этого оказалось достаточно, чтобы развеять враждебность и настороженность.

Один из собеседников выступил вперед и предложил:

— Не могу ли я чем-нибудь помочь вам?

— Не вы почтенный хозяин этого магазина? — Человек утвердительно кивнул.

— Мы рассчитывали прикупить немного провизии: муку, соль, может быть, немного зерна.

Неожиданно у торговца округлились глаза.

— Бумажки Конфедерации? Бизнес и патриотизм — вещи разные.

Райс покачал головой и вынул монетку, полученную чуть раньше от Сюзанны.

— Нет, золотой.

Хозяин лавчонки заметно повеселели приветливо продолжал:

— Товаров у меня осталось немного. Военные конфисковали большую часть, оставив взамен бесполезные расписки. Но немного муки и бекона у меня найдется. Зерна нет совсем. Но, — тут он просиял, — зато есть свежие яйца и, — он оглядел путешественников с головы до ног, — если у вас отыщется еще немного золота, я смогу предложить вам кое-что из одежды.

Райс отрицательно замотал головой.

— Нет, нет. Нам нужны только продукты. Если вы не возражаете, — произнес он очень благовоспитанно, что обычно помогало быстро достичь результата.

Сюзанне и Райсу понадобилось не больше минуты, чтобы выбрать необходимые продукты. Они покинули магазин, унося с собой мешочек муки, большой кусок бекона, галеты и шесть драгоценных яиц. Им не удалось раздобыть ни соли, ни кофе, ни овса для лошадей.

Выйдя из магазина. Райс передал мешок с продуктами Весу, вскочил на лошадь, помог Сюзанне устроиться на прежнем месте, впереди себя. Это было единственное место, где могла разместиться женщина в платье.

Хозяин магазинчика вышел проводить их.

— Вам следует быть очень осторожными. В горах орудуют банды дезертиров. Они нападают на путешественников и даже совершают налеты на небольшие фермы.

В ответ Сюзанна очаровательно улыбнулась, и шесть шляп взлетело в воздух.

На обратном пути Райс оглянулся: шестеро мужчин завершив беседу, собирались расходиться. Седьмой наблюдал, как они расходятся по домам. Райс приметил его еще раньше. Незнакомец проявлял излишний интерес к Сюзанне и к их золоту.

Райс почувствовал озноб, мурашки побежали по спине. Интуиция подсказывала ему недоброе.

Их следующий бросок был более продолжительным и более трудным, чем предыдущие. Сюзанна, привыкшая провопить долгие часы в седле, когда она объезжала ранчо, буквально без сил рухнула на землю, когда они остановились на привал.

Они оставили равнину позади и поднялись вверх, в поросшие лесом горы.

Сюзанна была уверена, что Райс чем-то обеспокоен, но ни о чем его не спросила. По пути капитан несколько раз оглядывался и даже пустил лошадей по ручью с очевидным намерением скрыть следы.

Женщина не понимала, почему он это делает. Мужчины в магазине выглядели достаточно безобидно, за последние несколько дней им не встретились ни янки, ни джонни. Но сомнений в том, что ее ястреб тревожится, не было. Сюзанне оставалось только гадать, не следствие ли это его природных, хищнических инстинктов. Женщина не могла объяснить себе, почему она все время думает о нем как о хищнике, хотя это не по мешало ей довериться Райсу и вверить его попечению две жизни.

Когда путешественники остановились на отдых, Реддинг помог Сюзанне спешиться, подождал, покуда ее брат благополучно сползет на землю, сделал им отмашку рукой и умчался прочь.

В необъяснимой печали Сюзанна не знала, что и подумать: то ли Райс специально держался подальше от нее, то ли их неожиданное свидание на кладбище заставило его думать о ней как о глупой и пустой женщине, которая не знает, чего хочет.

Она действительно не знала. Нет, не совсем .так. Она знала и стеснялась своего желания. Даже стыдилась его.

Сюзанна всегда снисходительно относилась к своим друзьям и членам своей семьи. Семья была для нее самой большой ценностью в жизни.

Из-за этого она и вышла замуж за Марка. Она платила ему долг лояльностью и снисходительностью за все, что он сделал для нее и для брата. Смерть Марка не должна была поколебать ее возвышенного отношения к супругу. А сейчас Сюзанна чувствовала себя виноватой и неблагодарной из-за того, что преданность ее стала менее глубокой. Но Боже милосердный! Она никогда не предполагала, что ее будет бросать в дрожь от кривой улыбки какого-то мужлана, или она будет млеть от единого его прикосновения, или дрожать, когда он просто помогает ей вскочить на лошадь или спешиться. К ней никто никогда не прикасался так, как это сделал он несколько ночей назад, с такой смесью свирепости и нежности. Никто не покидал ее так, как это делал он, исчезая по своим загадочным делам.