Чистый грех

— Когда в настроении, — вежливо улыбнулся Адам.

— Думаете, она всерьез обиделась на меня? Я не поднимал на нее голос уже Бог весть сколько времени. Тем более на людях… А впрочем, Адам, вы ее как-нибудь да умаслите. Будь я проклят, если вы не умеете возвращать улыбку на ее лицо!

— Ради того, чтобы вы оказались сегодня вечером за карточным столом, — сказал Адам с мальчишеским задором в лице, — я готов на все. Я буду паинькой, я буду сама любезность!

— Обещаю проследить за этим, — солидно заявил Джеймс, грозно поведя бровью.

— Ставим на кон сразу пятьдесят гиней? — деловито потирая руки, предложил лорд Халдейн.

— Ох уж эти англичане. Нет тут никаких гинеи. Скажите лучше пятьсот золотых долларов.

— Так договорились? Адам улыбнулся.

— Полагаю, вечер будет из приятных, — сказал он.

10

Спустя некоторое время после ухода Адама и Джеймса лорд Халдейн постучался в дверь Флориной комнаты. Она разрешила войти — и это был уже добрый признак. Дочь стояла у окна.

— Я прощен? — спросил граф, идя к ней через залитую солнцем комнату.

Флора отпустила занавеску, из-за которой она смотрела на улицу.

— Адам не остался в гостинице, — задумчиво произнесла девушка. — Они с Джеймсом направились через улицу — в салун «Баллантайн». — Повернувшись навстречу отцу, она сказала: — Конечно, я не сержусь на тебя, папа. Я сама виновата. Вела себя, как капризный ребенок.

— Ну, говоря по совести, все мы были хороши, — заметил ее отец, опускаясь на обитый розовым бархатом диванчик и вглядываясь в отрешенное лицо дочери. — Успокоилась?

— Похоже, Адам Серр действует на меня не лучшим образом.

— А ты на него. Быть может, это просто взаимная ревность? — мягко предположил лорд Халдейн. — Наверное, Эллис подействовал на него, как красная тряпка на быка.

— Было бы с чего ревновать! — воскликнула Флора, садясь на шелковую кушетку. — Эллис — так, от скуки.

— Ну откуда Адаму это знать? Сразу видно, что роль случайного кавалера Эллису не по нутру и он метит на гораздо большее.

— Ради Бога, папа! — сказала Флора, бросив на отца усталый взгляд. — Неужели ты способен вообразить меня женой политика? Не пройдет и недели, как я смертельно оскорблю какого-нибудь нужного человека — и карьере мужа конец. Да и что за радость жить с этаким Эллисом Грином? Женщина, по его мнению, должна быть истинной леди, то есть сперва, в девицах, ароматной безделушкой, с которой приятно флиртовать, а потом — сладкоречивой и покорной женой-гусыней, которую следует исправно фаршировать комплиментами — и не брать в расчет. Тоска зеленая! Не далее как час назад он мне заявил, что это безумная храбрость с моей стороны — провести несколько недель в деревне Четырех Вождей, имея защитниками только тебя, Алана и Дугласа. Хороша же безумная храбрость — жить в мирном летнем становище! Что бы он подумал, расскажи я ему свою историю с Аджером — помнишь, во время путешествия по Сахаре, когда в Гате туарегский вождь грозился похитить меня? Да Эллиса удар хватит, если он узнает, что я и бровью не повела во время того приключения! Чтоб у его куколки да такие стальные нервы? Нет, ему подобная супруга не подойдет!

— Да, можно еще вспомнить, — с ухмылкой подхватил лорд Халдейн, — как китайские пираты схватили нас и требовали, чтоб ты отдала им все свои драгоценности, а ты не сробела и так убедительно запугала их письмом генерала Чен Пинга, которое разрешало нам свободный проезд повсюду, что эти негодяи в конце концов отпустили нас с миром!.. Так, выходит, ты у нас настоящая героиня, — лукаво прибавил он. — А достанет ли у тебя мужества пойти сегодня на вечер к Фискам? Адам обещался быть.

— Думаешь, я проявлю малодушие? — с кокетливой улыбкой отозвалась Флора.

— Дитя мое, я верю в тебя. Но, возможно, именно сегодня тебе противопоказаны сильные впечатления…

— Все зависит от него. Если он будет как шелковый, я первой в бутылку не полезу.

— Судя по твоему тону, сегодня вечером мне придется снова суетиться вокруг тебя и набрасывать платок на твой опрометчивый роток. — Впрочем, это было сказано с отеческим добродушием.

— Обещаю быть паинькой, — со смехом заявила Флора и, не удержавшись, упрямо прибавила: — Если, конечно, он меня не выведет из себя.

— Я уже сказал, что сегодня намечается игра по крупной? — лукаво спросил лорд Халдейн.

— С этого и начинал бы! — воскликнула Флора. — Тогда про Адама я и думать бы не стала. Обо-жаю игру с настоящим интересом!

— Знаешь ли, меня любопытство разбирает, — признался Джордж Бонхэм.

— Касательно чего?

— Ну… касательно Адама Серра — и твоих чувств к нему.

Флора ответила не сразу.

— Говоря честно, он меня привлекает, — наконец промолвила она. — Но беда в том, что он привлекает целую орду женщин.

— Разве ты боишься или не любишь соревнования?

— Уж очень он… заносчиво-небрежен, что ли. Мне привычней видеть мужчин у своих ног. Чтоб льстили и на задних лапках передо мной ходили.

— Ты же таких терпеть не можешь!

— Ну да, разумеется, — обезоруживающе улыбнулась Флора. — Кто же в подобных вещах бывает логичен? Да что тебе объяснять — ты ведь, я знаю, понятливый.

Лорд Халдейн ласково взглянул на дочь и покачал головой, словно хотел сказать: «Горюшко ты мое и отрада моя…»

— Вообще-то мы приглашены на ужин.

— Вынести Эллиса рядом со мной на протяжении восьми перемен — о нет, это выше моих сил.

— Тогда прямо на бал? Пока местные вертихвостки будут танцевать, мы засядем за карточным столом.

Глаза Флоры зажглись огнем предвкушения.

— Угу! Попытаем счастья!

— Здешняя публика еще не видела тебя за игрой. Ты им покажешь класс, да?

Девушка томно потянулась и с лукавой усмешкой бросила:

— Да-а! Уж я им покажу, уж я позабавлюсь!

— Что-то ты нынче пьешь больше обычного, — заметил Джеймс, удобно раскидываясь на софе. При этом он старался не помять костюм — молодой человек уже полностью нарядился на бал у Фисков и терпеливо ждал брата, который не столько одевался, сколько кружил возле графинчика с виски.

Вот и сейчас Адам не тратил времени на порции-наперетки, а налил стакан до краев и хватил его одним духом. Джеймс безрадостно наблюдал за родственником.

— Ты констатируешь факт, Джеймс, или задаешь вопрос? — спросил Адам, звучно «хекнув» после выпитого и наливая себе новый стакан.

— Это как тебе угодно.

— А мне никак не угодно, — пророкотал Адам, сделал несколько шагов к креслу, пошатнулся и почти упал на шелковое сиденье. — Тоже мне нянька нашлась! Я надзора над собой не потерплю!

— Будешь продолжать тем же аллюром — нянька тебе очень скоро понадобится.

— Чего ради?

— Чтоб здоровье твое уберечь, дурень!

— Я в силах сам за собой присмотреть. И дурнем меня называть не надо! — Адам сверкнул глазами. Но Джеймс был не из робкого десятка.

— Как она тебя перебудоражила! Глядеть тошно.

— Она? Кто она?

— Перед кем ломаешься? «Кто она»? Да все та же — леди Флора, записная кокетка.

— Ага, начинаются знакомые душеспасительные беседы…

— А тебе не кажется, что ты созрел для доброй лекции?

— Я точно знаю, что в лекциях не нуждаюсь. И уж тем более от тебя. Насколько я помню, не далее как последней зимой у тебя вышел любопытный казус с двумя дамочками, когда ты на протяжении нескольких месяцев не мог решить, с какой же из них ты будешь спать на перманентной основе. Кончилось тем, что с канадской стороны границы на тебя низринулась Розали Шанте со своим прощелыгой отцом, уволокла на папочкину факторию, где ты растратил состояние на выпивку для добродетельной дочери и ее достопочтенного предка. Врач, излечися сам! Так о чем ты мне толковал?

— Да о том, что ты, может случиться, не сумеешь так же дешево отвязаться от графской дочери, как я от Розали Шанте. Лорду Халдейну рот не закроешь даже сотней бочек бурбона.

Джеймс начинал горячиться. Он сел на софе прямо, даже едва не встал.