Ночной скиталец

— Ты чертов псих, — жестко закончил он.

— Нет, я просто узнал, насколько сильно я могу рискнуть, — возразил Вэл. На его лице появилось то выражение твердости духа, с которым мученики восходят на костер.

— Теперь я лучше могу контролировать мои силы, — настаивал он, пытаясь мягко высвободить свою руку из пальцев брата. — Ты должен верить мне, Ланс. В этот раз все будет в порядке.

— А если нет? — прошипел Ланс.

— Тогда я смогу перенести последствия намного лучше, чем она, — взгляд Вэла переместился на Розалин с выражением, которое было одновременно и нежным, и тоскующим. — Ты же не хочешь, чтобы твоя леди страдала еще больше, если можешь предотвратить это, не правда ли?

— Нет, черт возьми, но…

— Тогда перестань спорить со мной. У нас на это нет времени. Все твои действия пугают ее.

Ланс начал возражать, но понял, что Вэл говорит правду. Розалин явно пыталась следить за их беседой. Она не могла слышать то, что они говорили, но, должно быть, чувствовала напряжение между ними, так как ее лицо еще сильней напряглось и побледнело.

Ланс неохотно отпустил брата, и тот почти бегом бросился обратно к кровати. Ланс с трудом последовал за ним, так и не смирившись с тем, что Вэл намеревался сделать, но и не зная, как еще можно предотвратить этот риск, не используя грубую силу.

«Нет никакого способа остановить святого Валентина», — горько подумал он. Ланс топтался около ножки кровати, чувствуя неистовую безысходность, как будто он должен был выбирать между бледной молодой женщиной на кровати и своим братом. Выбор, который, как боялся Ланс, он уже сделал, привезя Розалин к Вэлу.

Он наблюдал, как Вэл уселся на край кровати и взял руку Розалин в свою, шепча что-то нежное, обнадеживающее. Ланс начал возражать, но взглянул на ее искаженные болью черты, и слова почему-то застряли в горле.

В любом случае было уже слишком поздно. Он увидел, как ее глаза вспыхнули от удивления и понял, что она уже начала ощущать это. Теплую темную силу Вэла, переходящую из кончиков его пальцев к ней.

Лан вцепился в столбик кровати. Сцена, разворачивающаяся перед ним, воскресила наполненные болью воспоминания, с которыми он так тяжело боролся, которые пытался забыть. Но теперь он почувствовал, что время как будто поворачивается вспять, спальня теряла четкость, превращаясь в поле боя, и Вэл сжимал не руку Розалин, а его собственную.

— Держись за меня, Ланс. Я здесь, — убеждал его Вэл. Его запачканное копотью лицо вырисовывалось сквозь едкий дым, его мягкий голос прорывался сквозь канонаду и крики умирающих людей.

— Н-нет, — Ланс корчился в луже собственной крови, агония спиралью раскручивалась из массы сломанных костей и разорванных мускулов, которые прежде были его правым коленом. Боль… из-за нее он был близок к безумию, но не настолько, чтобы не понять, что Вэл собирается делать.

— Оставь меня, проклятье!

— Ланс, пожалуйста… лежи спокойно. Я просто хочу помочь тебе.

— Нет! — Ланс выругался и попытался освободиться. Разве Вэл не понимает? Он не хочет ничьей помощи. Он просто хочет умереть. Но он был лишком слаб, а Вэл слишком силен. Брат крепче сжал руку.

— Все в порядке, Ланс. Я могу справиться с этим. Просто продолжай держаться за меня.

— Нет, черт тебя побери, Вэл! Отпусти меня, — голос Ланса сорвался от отчаяния. — Позволь мне уйти!

— Ланс? Ланс!

Настойчивый звук голоса Вэла вернул Лана обратно в настоящее. Когда он сфокусировал взгляд на постели, то увидел, что глаза Розалин закрылись, лицо расслабилось, а дыхание стало легким и быстрым.

Зато дыхание Вэла было прерывистым. Он крепко держал Розалин за руку, но его лицо лишилось всех красок, капельки пота выступили над бровями. Несмотря на это, он попытался улыбнуться Лансу.

— В-вот. Я готов, но буду… буду признателен… если ты поторопишься, Ланс.

Затуманенные глаза Вэла переместились к молоденькой горничной. Все что он сказал было:

— Салли?

Но девушка, казалось, достаточно хорошо поняла его. Она принесла чемоданчик с инструментами Вэла и угрюмо вручила его Лансу. Она служила в Замке Леджер достаточно долго, чтобы не спрашивать и даже не удивляться тому, что происходило.

Ланс отшатнулся при виде скальпелей, желая проклясть Вэла, желая отказаться, но он был не в состоянии позволить себе даже такую роскошь, как колебание. Сейчас они оба зависели от него, Розалин и Вэл, неразрывно соединенные хрупкой связью сжатых рук и ужасающей силой Вэла.

Сент-Леджер стиснул зубы и заставил свои пальцы перестать дрожать. Взяв стальную рукоятку зонда, он мрачно подумал о превратностях судьбы. Второй раз в жизни Ланс был близок к тому, чтобы стать тем, кто причинит боль Вэлу. И так же, как и в прошлый раз, брат оставил ему чертовски небольшой выбор.

Шторм, который никак не мог начаться уже много дней, наконец-то разразился со вспышками молний и канонадой грома. Ветер и дождь набросились на замок со всей яростью, которую разъяренное море направило на дом на берегу. Но буря снаружи не шла ни в какое сравнение с той, что бушевала в душе Ланса, когда он устало спускался вниз: страх, вина и болезненные воспоминания раздирали ее на части.

Ланс направился к библиотеке, где его ждал графин с виски. Потянувшись к бутылке, он пришел в замешательство от того, как сильно тряслись его руки. Прошел почти час с того времени, как он вытащил пулю из хрупкого плечика Розалин, но все еще дрожал, как новобранец, ошеломленный ужасами своей первой битвы.

Божьей милостью он не убил ни Розалин, ни брата своими неловкими действиями. Леди казалась бледной и слабой, но больше не мучимой болью. Что касается Вэла, он достаточно восстановился, чтобы самостоятельно промыть и перевязать рану Розалин. Как только ее глаза открылись, Ланс осознал, что его присутствие у постели больше не нужно и не желательно. Он отошел и выскользнул из комнаты… чтобы найти какое-то место, где бы мог без свидетелей развалиться на куски, один и никем не замеченный.

С отвращением к собственной слабости Ланс глотнул виски и почувствовал себя немного лучше, когда огненная жидкость растеклась по венам. Так что, когда он наливал второй стакан, край графина уже не выбивал дробь о стакан.

Сжав бокал, Ланс с усталым вздохом опустился в кресло за столом. Когда он сделал это, его пальцы наткнулись на что-то твердое, лежащее на поверхности стола… меч Сент-Леджеров, отполированный до блеска, во всем своем великолепии.

Ланс посмотрел на оружие в замешательстве. Последний раз, когда он видел клинок, тот был покрыт грязью и брошен на столе в холле. Один из лакеев, должно быть, вычистил его и принес сюда. Или…

Он бросил смущенный взгляд вокруг, вспышка молнии, мелькнувшая за окном, заставила его подумать о другой возможности. Ланс пристально огляделся, почти ожидая, что из тени появится Просперо, насмехаясь над ним.

Но, к своему облегчению, он никого не обнаружил. Что бы ни бушевало снаружи, было ясно, что это дело рук природы, а не шутки давно умершего колдуна.

Поставив стакан, Ланс коснулся меча, нуждаясь в подтверждении того, что древнее оружие действительно вернулось в Замок Леджер.

Едва ли благодаря ему, подумал он с презрением к самому себе. Даже в полубессознательном состоянии после выстрела Розалин позаботилась о том, чтобы клинок Ланса покинул берег озера. Он не думал ни о чем, кроме как привезти Розалин в Замок Леджер, но та отказывалась ехать без меча, даже когда он проклинал и ругал ее, требуя, чтобы она перестала бороться и утихомирилась. Боясь, что девушка причинит себе еще больший вред, он был вынужден остановиться и приторочить чертово оружие к седлу.

Ланс провел пальцем по кристаллу, венчавшему рукоять. Он полагал, что должен чувствовать большую радость от возвращения меча, но, казалось, все, о чем он мог думать, это как близка была Розалин к смерти, яростно защищая оружие, которое должно было быть его заботой.