Королева ночи

Он прижался губами к ее щеке. Легчайший поцелуй. Скорее прикосновение крыла бабочки. Когда он выпрямился, улыбка играла на его губах. Беспокойство, намек на боль, минуту назад искажавшие его черты, ушли, как будто их никогда и не было. Или это была забота и ничего больше?

– Я надеюсь, тебе понравится в деревне. И пусть мистер Арчер знает, если он позволит себе что-то выходящее за рамки, то будет иметь дело со мной.

– Я ценю твои чувства, но, наверное, это не самая страшная из угроз. Джеймс сильнее тебя в несколько раз.

Тимоти фыркнул, удачно имитируя высокомерного аристократа.

– Такая ерунда, как размер, никогда не останавливала меня.

Роуз не смогла удержаться от смеха.

– Тимоти, фу! – устыдила она приятеля.

Он пожал плечами, абсолютно не раскаявшись в своей фривольности, и наклонился, чтобы поднять ее чемодан.

– Пора, – он кивнул в сторону двери, – мистер Арчер ждет.

Нетерпеливое ожидание, такое сильное, что ей трудно стало дышать, охватило ее. Делая неделя с Джеймсом. Неделя, которую они проведут не в этой комнате и не в этом доме.

Роуз быстро подхватила со стола перчатки и открыла центральную дверь гостиной, пропуская Тимоти, который нес ее вещи. Затем, легким движением пальцев поправив прическу, поспешила навстречу Джеймсу.

Глава 12

Тихое, прерывистое дыхание Роуз наполняло темное пространство дорожной кареты. Она подвинулась, удобнее усаживаясь на его коленях, чувствуя под собой твердый эрегированный член. Раскинув ноги, прислонилась спиной к его груди. Юбки были скомканы и подняты до талии, расстегнутый лиф платья открывал грудь. Джеймс гладил ее бедро, его рука поднялась выше к ее груди, он чувствовал ее тяжесть на своей ладони. Другая рука, отодвинув нижние юбки, проникла в мягкую, шелковистую плоть, скользкую от возбуждения. Его пальцы то проникали внутрь ее лона, то замирали, лаская тугой бутон.

– Здесь? – шептал он ей на ухо, хотя ответ был необязателен: то, как она изгибалась в его руках, говорило само за себя.

Но Джеймс хотел услышать ответ. Услышать, что он доставляет ей удовольствие.

– Да, да!… – говорила она, дыша как в лихорадке.

Роуз схватила его руку, когда он хотел оставить это чувствительное место, требуя продолжения. Он хотел подождать, подольше подержать ее на грани, слышать ее мольбы и стоны… Знать, что она хочет его – и только его. Но сдался, позволив ей делать то, что ей нравится. Маленькая ручка сжала большую, руководя движениями в соответствии со своим желанием.

Позже, когда они остановятся в гостинице и окажутся одни в постели, он будет заниматься с ней этим часами и проснется, держа ее в своих объятиях. А здесь, увы, не хватало места, чтобы удовлетворить его желание.

Быстрое движение, и корсет освободил ее грудь. Через тонкий шелк белья он захватил сосок двумя пальцами и тихонько сжал его.

С ее губ сорвался стон одобрения.

– Да…

Джеймс сжал сильнее, и другой стон одобрил его усилия. Запах ее возбуждения повис в воздухе, дразня его обоняние при каждом вдохе. Он хотел попробовать ее, коснуться ее языком, не пальцами. Захватить в плен тугой бутон, зажать его губами и ласками довести ее до пика наслаждения.

Карету раскачивало на неровностях дороги, подбрасывая ее на его коленях. При каждом толчке ее округлые ягодицы давили на его член. Джеймс чувствовал, что еще немного и… завершение придет, несмотря на все его усилия сдержаться. И тогда семя наполнит его брюки, как у зеленого юнца, и доказательство их действий во время путешествия станет очевидным для всех в гостинице.

Стиснув зубы, Джеймс сдержался и сфокусировал внимание на Роуз. Ее тело все больше напрягалось. Бедра двигались все быстрее, пальцы впивались в его руки.

Он шептал ей на ухо разные слова, прижимался губами к ее шее, там, где бился пульс.

Издав высокий, мягкий крик, она задрожала в его руках. Он ощутил освобождение ее тела, и она лениво прислонилась к нему.

Прошла минута-другая, она отодвинулась от него и села рядом.

– И куда пропали мои манеры? – спросила она шутливым тоном.

– Все хорошо.

Он накрыл ее руку своей, не давая ей подняться по его бедру, прежде чем эти искусные пальчики достигнут своей цели. Куда проще придерживаться его плана на вечер, если она не будет прикасаться к нему.

Роуз откинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Несколько непослушных прядок выбились из узла на затылке, обрамляя ее лицо. В карете было так темно, что он едва различал её черты. Но ему не требовалось света, чтобы увидеть ее смущение.

– Позже. – Джеймс похлопал ее по руке и обнял за плечи. – Ты не хочешь поспать? Я разбужу тебя, когда мы прибудем на место.

Роуз пожала плечами.

– Если ты этого хочешь, – сказала она, подтягивая корсет, чтобы прикрыть грудь. – Я не прочь немножко отдохнуть. Мы едем уже большую часть дня, и я устала. Странно – почему?

Джеймс тихо рассмеялся, не пытаясь скрыть тщеславие. Роуз застегнула пуговицы на платье, поджала под себя ноги и накрыла их юбками. Подвинувшись на сиденье, он постарался устроиться поудобнее и не думать о предстоящей ночи.

Прошло немного времени, карета замедлила движение и остановилась, выводя Джеймса из уютного состояния между сном и бодрствованием. Роуз прислонилась к нему, прижимаясь щекой к его груди, его руки все еще обнимали ее плечи. Остановка кареты не нарушила ее сон. Ему не хотелось будить ее, но они не могли оставаться в карете всю ночь.

Соблазнительно запахло едой, и желудок Джеймса тут же напомнил о себе, так как прошло несколько часов с тех пор, как они останавливались, чтобы перекусить. Комната, затем ужин и, наконец, постель с Роуз.

Улыбка тронула его губы, и его успокоившийся было клинок снова ожил. Роуз действительно сделала путешествие в Олтон чрезвычайно приятным. Часы пролетели незаметно. Он всего один раз открыл свой рабочий саквояж, который стоял на противоположном сиденье, но так и не поддался желанию заниматься работой. Простое понимание того, что Роуз тут, рядом с ним, заставило его забыть и о работе, и обо всех прочих делах.

И она не провела весь день в юбках, задранных до талии. Напротив, большую часть дня они просидели рядом, говоря о погоде, о Лондоне и о тех местах, мимо которых проезжали. Обычный диалог. Джеймс то и дело тянулся к ней, чтобы украсть быстрый поцелуй. Но в темном пространстве кареты эти невинные поцелуи быстро перерастали в нечто большее.

Шаги по гравию за стенами кареты вернули его к действительности. Он услышал голос подростка, наверное, конюха, а затем последовал ответ кучера.

– Роуз, – шепнул он, поглаживая ее макушку. – Просыпайся, дорогая.

Она что-то проворчала во сне и снова прижалась к нему. Джеймс неохотно повторил попытку, отстраняя ее от себя и усаживая прямо. Она потерла глаза и заморгала, глядя на него.

– Где мы?

– Придорожная гостиница. Просыпайся, а я пойду и посмотрю комнату.

– Мы остановимся здесь на ночь?

Она потянулась вперед, вглядываясь через его плечо в окно кареты.

– Да. И останемся здесь до утра, до Олтона от Лондона при хорошей езде день пути. – Свет из окна гостиницы освещал ее профиль. Ее глаза теперь были широко открыты и застыли в тревоге. – Я часто останавливаюсь здесь, чтобы сменить лошадей, и задерживаюсь на ночь или на две, если погода плохая. Здесь вполне безопасно, уверяю тебя.

Но кажется, его слова не убедили ее.

– А мы не можем просто поменять лошадей и продолжить путешествие? На небе ни облачка.

– Нет, уже слишком поздно. И потом экономка ждет нас только завтра. – Джеймс поднял руку, останавливая слугу, приближавшегося к двери, прося его подождать, и понизил голос: – Ты предпочитаешь отдельную комнату или хотела бы остаться со мной?

– С тобой, – сказала она, давая ему понять, что ее волнение рождено вовсе не тем, что она не хотела бы остаться с ним в одной комнате.

Но ее руки были по-прежнему сжаты на коленях, а внимание все еще обращено к гостинице, плечи ссутулились, заняв оборонительную позицию.