Мимолетное прикосновение

— Ой… Да нет, что вы. Сара такая воспитанная и образованная, вы просто не представляете. Даже мой папа, упокой Господь его душу, всегда твердил, до чего Сара очаровательна и хорошо воспитана. Она гораздо лучше меня обучена светским манерам. Все так говорят.

Эдвард издал какой-то сдавленный звук, и Линдсей перевела глаза на него. Но виконт, казалось, пребывал в глубокой задумчивости.

— Милорд, вы же уже встречались с Сарой, а я и забыла. Правда, ненароком, в конюшне, как раз когда я рассказывала ей про чудовищное недоразумение, когда я подумала, что вы — ее…

— Именно так. Нет, я не забыл, просто предпочел не упоминать об этом, чтобы не смущать тебя лишний раз. Итак, — он подарил тетушке обольстительную улыбку, — договорились? Можно послать за мисс Уинслоу прямо сейчас, без дальнейших отлагательств?

— Ну, раз уж вы так настаиваете, — поморщилась графиня. — Надеюсь, девица действительно воспитанна и образованна.

— Очень-очень, — поспешила заверить Линдсей. — Просто безупречно.

— Как продвигаются дела с новыми туалетами? — поинтересовался Эдвард у тети. — Вот дьявольщина. — Он умолк и бросил быстрый взгляд на Линдсей, но потом собрался с мыслями и продолжил: — Не очень-то, знаешь ли, приятно было обнаружить, что твоя мачеха предпочла полностью обновить себе гардероб, а старое тряпье перешить для тебя.

От унижения у девушки едва не подкосились ноги.

— Это совсем не старое тряпье, милорд. И платья очень искусно переделаны. И все до одного сшиты из прекрасной ткани.

— И с отменным вкусом, — пробормотала леди Баллард себе под нос. — Ничего, Эдвард, пустяки. Должно быть, произошло недоразумение. Как бы там ни было, отвечая на твой вопрос, скажу, что моя модистка утверждает, будто работать с Линдсей просто сказка. Французы так эмоциональны… Разумеется, теперь Линдсей носит все новое. С помощью мадемуазель Натали мы обо всем позаботились. Остались лишь последние штрихи — и все готово.

Да, на наряды денег и впрямь не пожалели. Линдсей даже страшно было думать, сколько же потратила графиня на ее обновки. На эти деньги можно было кормить арендаторов Трегониты несколько лет. Но девушка не лгала себе — что там ни говори, а беспрестанный парад роскошных тканей, модных фасонов и совершенно немыслимых украшений приводил ее в неописуемый восторг.

— Ты улыбаешься, — тихонько заметил Эдвард. — Возможно ли, что ты наконец-то начала радоваться жизни хотя бы немножко?

Линдсей вмиг напустила на себя серьезный вид.

— Я думала о приезде Сары. А когда? Когда она приедет?

— Как можно скорей. Я же вижу, как много это для тебя значит. Мне приятно радовать тебя.

При этих любезных словах Линдсей вспыхнула от удовольствия. Тетя Баллард откашлялась.

— До бала у Камберлендов осталось всего несколько дней. Эдвард, ты непременно там будешь, понял?

— Проклятие!.. Прошу прощения. Ненавижу балы.

— Лучший танцор Лондона утверждает, будто ненавидит балы?

У Линдсей перехватило дыхание. Эдвард? На балу? Танцевать с Эдвардом?!

— Подобные мероприятия изобилуют людьми посредственными, — пожал плечами Эдвард. — А я терпеть не могу посредственностей.

— Этот бал станет исключением. Для успеха нашего плана необходимо сделать из Линдсей королеву сезона. Брюммель уже обещал удостоить ее кивком.

— Черта лысого он пообещает хоть что-то ни с того ни с сего! — Эдвард ухмыльнулся и придвинул стул к креслу тетушки. — Как ты ухитрилась этого добиться?

— У меня есть свои способы.

Теперь, когда рядом с графиней, держа ее за руку, сидел любящий племянник, она сразу как-то смягчилась, стала добрее и проще. Ласково покачивая головой, она не отводила взгляда от Эдварда.

— Ты так добра ко мне, Антония, — произнес он. — Ума не приложу, зачем ты взвалила на себя столько хлопот.

— В самом деле? Нет, мой мальчик, меня твой взрослый вид не проведет. Я знаю тебя с колыбели. Ты был таким хорошеньким малышом. И он все еще прячется внутри тебя, каким бы циничным ты ни притворялся.

Вздор, — буркнул Эдвард, однако не вынул руки из тетиной ладони.

Линдсей невольно залюбовалась этой парой. Пусть Хаксли обычно был суров и мрачен, пусть он привык всегда поступать по-своему, но и у него имелись положительные качества.

— Мы с Линдсей появимся на балу чуть раньше тебя. Не слишком рано, но до тебя. А тебя, наверное, следует ждать где-нибудь около полуночи?

— Я думал сыграть несколько партий в вист и…

— Значит, около полуночи. Линдсей как раз хватит времени, чтобы завести новые знакомства и потанцевать вдоволь, чтобы все решили, будто она еще не сговорена.

— Я бы все же предпочел, чтобы она не танцевала. — Эдвард резко вскочил и сразу как-то весь напрягся. — То есть я даже требую, чтобы она не смела танцевать с другими мужчинами.

— Линдсей будет танцевать. — Графиня словно не заметила бунта на корабле. — Ты появишься, станцуешь пару раз с какими-нибудь другими девушками, потом подойдешь ко мне. Твой первый танец с Линдсей будет выглядеть всего лишь знаком почтении ко мне. По ходу вечера, пожалуй, будет разумно, чтобы ты… гм… просил еще несколько танцев, с нарастающим пылом. Вы даже можете сделать вид, что начали интересоваться друг другом.

— Антония, послушай…

— Да-да, так и сделаем. — Графиня тоже поднялась. — А теперь прошу меня простить, я устала. Окажи мне любезность, Эдвард, побудь немного с Линдсей перед уходом. Знаю, что у тебя полно дел, одно важней другого, но Линдсей еще не вполне освоилась со шлейфом.

— Но я не ношу шлейфов, — вмешалась Линдсей, отчаянно пытаясь спастись от того, что предлагала леди Баллард.

— У Камберлендов ты будешь в платье со шлейфом. Насколько я помню, мы остановились именно на нем. Или нет? В таком случае мне надо немедленно проконсультироваться с мадемуазель Натали.

— Да, оно со шлейфом.

— Замечательно. Значит, сейчас просто представь, будто ты в нем. — Графиня гордо прошествовала к двери. — Эдвард отлично разбирается в подобных вещах. Уверена, что и ему пора хоть чуть-чуть потрудиться, чтобы подготовить тебя к этой свадьбе. Он посмотрит, как у тебя получается ходить со шлейфом, а если что не так, поправит.

Глава 12

Эдвард молча ждал, пока за Антонией закроется дверь. Что там ни говори, а его тетушка, несмотря на всю свою напускную суровость, неисправимый романтик.

Линдсей стояла, легонько опираясь рукой на спину древней-предревней китайской фарфоровой собаки. Сказать «цветущая» — значило бы отдать лишь безгранично малую дань той прелестной картине, что являла собой девушка.

— О чем задумалась? — Присев в кресло, откуда только что встала леди Баллард, виконт закинул ногу на ногу. — Пожалуй, глупый вопрос. Без сомнения, ты думаешь о нашем обручении и о том, что скоро станешь моей женой.

И в самом деле интересные мысли, особенно последняя.

— Да, милорд, мне бы хотелось поговорить с вами именно на эту тему. — Огромные голубые глаза сверкнули. От слез или от возмущения? Впрочем, следующие слова девушки показали Эдварду, что от возмущения: — До сих пор я надеялась, что вы сами рано или поздно образумитесь, без моей помощи. Но похоже, пришло время посвятить вас в некие детали, которые сумеют исправить ваше ошибочное суждение обо мне.

— Линдсей, мы же с тобой не фехтуем. И мне казалось, для нас стадия официальных любезностей давным-давно миновала. Пора уже тебе обращаться ко мне попроще.

— На уроках светских манер, — девушка вздернула подбородок, — меня научили, что, напротив, приличествует обращатьсяк вам именно так — формально, — поскольку мы еще недостаточно хорошо знаем друг друга.

Засмеявшись, виконт вскочил на ноги.

— Недостаточно хорошо знаем друг друга? Сильно сказано. По-моему, любая молодая леди, знающая мужчину так близко, как ты меня, просто возмутилась бы, посмей я обратиться к ней официально, а не по имени.

Линдсей нервно теребила пальцами складку на платье, но упрямо не отводила глаз от его лица.