Затаенная страсть

Шарлотта оглядела зал, встречая приветливые улыбки и кивки: и светские дамы, и кокотки старались поймать ее взгляд и завоевать дружбу.

Она заметила, что великий князь Луизы сегодня в одиночестве. Где же его недавняя спутница? В зале ее не было.

Расстроенный князь зажег сигару тысячной банкнотой и, понурившись, выбрался на террасу.

Стареющая дама, отпрыск австрийского королевского дома, подняла лорнет и принялась бесцеремонно рассматривать Шарлотту. Девушка улыбнулась.

Впервые за много лет морщинистые губы сложились в некое подобие ответной улыбки.

Какой-то военный, чья грудь была увешана орденами за воинскую доблесть, встал спиной к столу, не в силах вынести секунды ожидания, пока вертится колесо. Очевидно, боялся проигрыша.

Графиня Бексхолл играла в «красное и черное», то и дело поднимая глаза и рассматривая публику. Ее муж, не обращая внимания на рассеянность жены, любезно приветствовал знакомых.

– Поставь бокал, – тихо приказал Шандор.

Шарлотта растерянно уставилась на него.

– Я хочу вывести тебя на террасу и целовать, пока ты не потеряешь разум. Весь вечер мечтал об этом.

Кровь бросилась ей в лицо.

– Нельзя! – запротестовала она, чувствуя, как слабеют ноги. – Мы гости принца.

– Принц, – прошептал Шандор, лаская ее затылок, – все поймет.

– Но что скажут люди? – неубедительно запротестовала она.

– Представляю, что они скажут, если я возьму тебя прямо на этом столе, – пригрозил Шандор.

– Не посмеешь!

– Посмею, – заверил он и в доказательство приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы.

Шарлотта задохнулась. Даже спутники известных куртизанок не вели себя так смело. К полному ее смущению, принц одобрительно кивнул и потребовал, что бы они сыграли с ним в баккара, утверждая, что Шарлотте, как новичку, непременно должно повезти.

– Теперь мы не можем уйти на террасу, – лукаво прошептала она Шандору.

– В таком случае…

Он нагнулся к ней и остановился, успев увидеть ее потрясенный взгляд, направленный куда-то поверх его плеча. Оказалось, что в зал только что вошла очередная пара.

Луиза буквально утопала в драгоценностях. Бриллиантовая брошь скрепляла эгретку из страусовых перьев в ее волосах, бриллиантовое колье-воротник обвивало горло и каскадом сверкающих капель ниспадало на полуобнаженную грудь. Сапфировые браслеты стягивали предплечья, жемчужные – запястья. Топазовый шелк вечернего туалета чувственно льнул к телу, спускаясь легкими складками гораздо выше щиколоток и образуя сзади полушлейф. В обществе не полагалось так сильно обнажать ноги, это считалось верхом неприличия, но Луизе, похоже, было все равно.

Но интереснее всего было то обстоятельство, что Луиза с видом собственницы опиралась на руку Жюстена.

Сара тоже не сводила глаз с куртизанки и ее спутника.

– Я думала, что де Вальми – гусарский офицер, а не обладатель драгоценностей русской короны, – пораженно прошептала она.

Теперь, когда де Вальми больше не считался его соперником в борьбе за благосклонность Шарлотты, Шандор оставался невозмутимым.

– О нет, вряд ли драгоценности дамы – его подарки. Должно быть, все это досталось ей от великого князя и его предшественников.

Луиза сразу же направилась к столу, где рядом с принцем Уэльским сидела Шарлотта.

– Шарлотта, дорогая! Вы поистине неотразимы!

Шарлотта глубоко вздохнула. Как ей представить принцу одну из самых известных парижских кокоток?

Но волнения ее были напрасны.

Эдуард был в своей стихии. И хотя прекрасно знал репутацию Луизы, сейчас ему было совершенно все равно.

– Я давно мечтала о счастье познакомиться с вашим королевским высочеством, – промурлыкала Луиза, очаровательно приседая и выставляя пышную грудь напоказ.

– Рад, очень рад. Для меня это огромное наслаждение, – ответил Эдуард, преисполнившись решимости получить это наслаждение полной мерой еще до отъезда из Монте-Карло.

Жюстен тем временем не отрывал глаз от Шарлотты. Она чувствовала это и опустила глаза. Они не виделись со дня похорон княгини. Тогда он был добр к ней, но Шарлотта не могла не вспоминать об унизительной поездке, когда пришлось сбежать от него. О том, как сильно прищемила его руку дверцей экипажа.

– Ваша рука сильно болела? – участливо спросила она.

– Да, но я это заслужил.

– Простите. Я…

– Это мне нужно извиняться перед вами, Шарлотта. Я постыдно вел себя и молю о прощении.

Тепло ее улыбки сияло ярче драгоценностей Луизы.

– Прощаю вас от всей души. Виновата моя глупая невинность, позволившая мне принять ваше предложение, не поняв истинного…

Она осеклась и мило покраснела.

– Ваша невинность дороже золота, Шарлотта. И это качество, думаю, вы унесете с собой в вечность.

Он посмотрел в сторону Шандора, который, позабыв о хладнокровии, сверлил его ненавидящим взглядом. Здравый смысл требовал заканчивать этот разговор.

– Терраса, – мрачно велел Шандор, взяв ее за руку и уводя от стола.

– Шандор, мы просто обязаны спросить у принца разрешения уйти!

Но Шандору уже было все равно. Он решительно устремился к двери, вынуждая ее почти бежать, чтобы не отставать от него.

Задыхавшаяся Шарлотта еще успела увидеть, с какой злобой смотрит на Луизу графиня Бексхолл. Как турецкий паша раздраженно отбрасывает руку своей обожающей спутницы при виде нового хорошенького личика. Как эффектно появляется в дверях Флоретта Розанко, соперница Луизы, в сопровождении полудюжины поклонников.

– Шандор, пожалуйста! Ты делаешь мне больно!

Хрустальные люстры и вращающиеся рулеточные колеса остались позади. Они оказались на террасе, скрытые от посторонних глаз полукругом цветущих кустов.

– К черту твою руку, – прорычал Шандор, поворачивая ее лицом к себе. – С чего тебе взбрело в голову флиртовать с Вальми?!

– Я не флиртовала! – негодующе возразила она, положив руку ему на грудь. – Просто извинилась за то, что прищемила ему руку.

Шандор еще сильнее нахмурился, хоть и прижал ее к себе.

– Не хочешь ли рассказать, при каких обстоятельствах тебе удалось совершить этот достойный восхищения подвиг?

– Не хочу.

Шарлотта блаженно вздохнула. Он ревнует! Под ее ладонью гулко билось его сердце.

– Ты заслуживаешь трепки! – объявил он, принимаясь с неутолимой страстью целовать ее.

Она приподнялась на цыпочки и обняла его. В темноте вокруг плясали светлячки, и когда он стал ласкать ее, она затрепетала.

Его руки сжали мягкие полушария ее груди. Он горел неведомым ранее желанием. Никогда не думал, что такое возможно.

– Шарлотта, – хрипло пробормотал Шандор, уткнувшись лицом в ее волосы. – Моя сладостная, прекрасная Шарлотта.

Она теснее прильнула к нему. Ей казалось, что он имеет право на ее тело, словно она уже была его женой.

– Моя дорогая, ни один человек не знает, кто она такая! – произнес надменный женский голос. Очевидно, дама не знала, что предмет разговора находится всего в нескольких ярдах от нее, за кустами олеандров. – Говорят, она приехала в Монте-Карло с русской княгиней. Впрочем, утверждают и другое – что она явилась сюда с богатым молодым любовником, которого тут же бросила ради Кароли.

– Но она, несомненно, отличается от обычных авантюристок, – возразила собеседница, в тоне которой не звучало столь яростного осуждения. – И ведет себя скромно, как порядочная девушка.

– Ну что вы, Генриетта! Как может такая девушка быть скромной? Кароли выиграл ее в карты!

– Я тоже что-то слышала. Но не находите ли вы это романтичным, Софрония?

Дамы быстро приближались к кустам олеандров. Шандор с сожалением оторвался от Шарлотты.

– Да, но рискнуть жизнью ради ребенка! – восторженно продолжала Генриетта.

– Чистая мелодрама!

Шандор широко улыбнулся:

– Сейчас начнется настоящая мелодрама, если, конечно, мы не вернемся в зал, любимая.

Шарлотта засмеялась и взяла его за руку. Едва они выступили из кустов, как пожилые дамы тревожно заохали.