Тайна старой девы

— Ну, идите, — сказал он чуть слышно. — Я соглашаюсь на временную разлуку, но с условием, что должен часто видеть вас, где бы вы ни были.

Она сердилась на себя за допущенную слабость, за то, что подала ему руку в знак согласия, но отнять у него это единственное утешение у нее не хватило сил...

Глава XXV

Выйдя от профессора, Фелисита с горечью подняла руки к небу. Она выстрадала за последние часы больше, чем за всю свою жизнь.

Бессознательно вынула она из кармана маленький ящик. Хранившаяся в нем тайна разрушила бы преграду, воздвигнутую между ней и любимым человеком... Нет, тетя Кордула, твоя воля должна быть исполнена! А он? Время излечит его раны. Горе освящает душу... Эта роковая книга тотчас же должна превратиться в пепел. Фелисита оглянулась еще раз на дверь, за которой слышались шаги профессора, проскользнула вниз по лестнице и бесшумно открыла дверь в коридор. Вдруг кто-то схватил ее руку, в которой она все еще держала ящичек, и перед ней появилось злое лицо советницы. Эта пленительная женщина потеряла за одну минуту все свое обаяние. Злоба до неузнаваемости исказила ее лицо.

— Это, право, удивительно, прекрасная Каролина, что я встречаю вас как раз в тот момент, когда вы хотите спрятать этот хорошенький ящик с драгоценностями! Будьте любезны еще немного подержать его в руках... Мне нужен свидетель, который мог бы подтвердить пред судом, что я застала воровку на месте преступления… Иоганн! Иоганн!

— Ради Бога, отпустите меня, — умоляла Фелисита, вырываясь.

— Ни за что на свете! Он должен видеть, кого поставил сегодня рядом с собой... Вы думали, что достигли цели, но я не допущу вашего торжества.

Она снова крикнула, но профессор уже спускался с лестницы. В то же время Генрих показался на другом конце коридора.

— Ах, ты был наверху, Иоганн? — удивилась советница. — Тем поразительнее искусство этой дочери фокусника, так ловко утащившей у тебя из-под носа драгоценности покойной тети.

— В своем ли ты уме, Адель? — сказал он, быстро сходя с последней ступеньки.

— Абсолютно, — иронически ответила молодая вдова. — Не считай это насилием, дорогой кузен, но я по необходимости должна взять на себя роль сыщика. Господин адвокат не захотел искать вора, укравшего серебро. Ты видишь, эта рука сжимает ящик, который она взяла наверху. Посмотрим, что тащила сорока в свое гнездо.

Она вырвала ящик из рук Фелиситы. Молодая девушка закричала и бросилась за советницей. Та уже пробежала несколько шагов по коридору и подняла крышку ящика.

— Книга? — пробормотала изумленно Адель, бросая на пол ящик и крышку.

Она взяла книгу и сердито потрясла ее, но оттуда не выпало никаких денежных документов. Между тем Фелисита оправилась от своего испуга, подошла к советнице и строго потребовала обратно свою книгу.

— Вы серьезно думаете, что я вам ее отдам? — сказала молодая вдова, поворачиваясь спиной к Фелисите. — Вы выглядите слишком испуганной для того, чтобы я могла оставить свои подозрения, — продолжала она, презрительно поворачивая голову к молодой девушке. — Эта книга должна иметь какое-то отношение к вашим тайным поступкам... Мы сначала проверим это, моя милая!

Она открыла книгу: на пожелтевших листках не было банковых билетов; на них виднелись только красиво написанные буквы. Бегло просмотрев несколько страниц, советница в ужасе отшатнулась. Розовое личико Адели побледнело, и, казалось, она нуждалась в поддержке, чтобы не упасть, но через несколько секунд к ней вернулось самообладание. Советница закрыла книгу, и на ее лице появилось прекрасно ей удавшееся выражение разочарования.

— Это действительно старая негодная книга, — сказала она профессору, как бы в рассеянности пряча книгу в карман. — Я нахожу, что с вашей стороны, Каролина, было в высшей степени нелепо поднимать шум из-за такой безделицы.

— Разве она подняла этот шум? — спросил профессор, дрожа от возмущения. — Я думал, что ты звала меня на помощь, намереваясь изобличить эту девушку в краже. Не будешь ли так любезна теперь объяснить, на чем было основано твое недостойное обвинение?

— Ты видишь, что в настоящий момент я не в состоянии.

— В настоящий момент? — перебил он ее гневно. — Ты сейчас же возьмешь назад свои слова и дашь оскорбленной полное удовлетворение при мне и Генрихе.

— С радостью, дорогой Иоганн. Это мой христианский долг: признаться в своей ошибке и исправить ее... Моя милая Каролина, простите, я была к вам несправедлива.

— А теперь отдай книгу, — приказал профессор.

— Книгу? — невинно спросила Адель. — Но, дорогой Иоганн, она ведь не принадлежит Каролине!

— Кто же сказал тебе это?

— Я прочитала на ней имя тети Кордулы... Если кто и может этим распоряжаться, так только ты как наследник всей ее мебели и книг. Но эта книга не имеет никакой ценности — какие-то переписанные стихотворения... Что ты будешь делать с этими сентиментальными пустяками? Я же очень люблю старые книги... Пожалуйста, подари ее мне!

— Может быть, но после того, как я просмотрю ее сам, — холодно сказал он и протянул руку за книгой.

— Но если бы ты ее не стал смотреть, то она приобрела бы для меня еще большую ценность, — попросила советница вкрадчивым голосом. — Я не думаю, чтобы ты имел какой-нибудь материальный расчет.

— Мне совершенно безразлично, какого ты мнения о моих поступках, — резко сказал профессор. — Но я, во всяком случае, требую, чтобы ты вернула книгу... Все это очень подозрительно: старые стихотворения не могут заставить побледнеть сдержанную светскую даму.

С этими словами он загородил советнице дорогу, так как ее взгляд в глубину коридора и быстрое движение показали, что она хочет обратиться в бегство. Профессор крепко схватил ее руку.

Фелисита пришла в отчаяние от мысли, что он добьется своего. Для нее ужасно было осознавать, что книга может остаться у советницы, но она должна была признаться самой себе, что в руках этой лицемерной женщины книга столь же безопасна, как и у нее самой, и что сегодня же вечером киига исчезнет навсегда. Поэтому Фелисита встала на сторону советницы.

— Прошу вас, профессор, оставьте книгу у госпожи советницы, — попросила она серьезно и настолько спокойно, насколько это было возможно в настоящий момент. — Читая ее, она полностью убедится, что в маленьком ящике... нет драгоценностей.

Недоверчивый взгляд стальных глаз поразил ее. Она покраснела и опустила глаза.

— Итак, вы даже снисходите до просьбы? — резко и саркастически спросил он. — Значит, дело идет не о сентиментальных пустяках... Я спрашиваю вас по совести: что находится в этой книге?

Это была ужасная минута. Фелисита мучительно боролась с собой. Она уже открыла рот, по не смогла произнести ни слова.

— Не трудитесь, — сказал профессор с иронической улыбкой молодой девушке. — Вы можете быть безжалостны, но лгать вы не умеете... Будь так любезна, Адель, отдай мне наконец мою собственность, как ты сама ее назвала.

— Делай что хочешь, но ты ее никогда не получишь! — воскликнула с отчаянной решимостью советница. Адель сделала последнее усилие, чтобы освободиться; это ей удалось, и она помчалась по коридору, но на ее пути встал Генрих, широко расставив руки. Она отскочила назад.

— Дерзкий человек, уйдите с дороги! — закричала Адель, топнув ногой.

— Хорошо, госпожа советница, — ответил слуга спокойно и вежливо, не меняя, однако, своей позы. — Отдайте книгу, и я с удовольствием уступлю вам дорогу.

— Генрих! — закричала Фелисита, подбегая.

— Это тебе не поможет, Феечка, — улыбнулся старик. — Я не так глуп, как ты думаешь.

— Пропусти даму, Генрих, — серьезно приказал профессор. — Но ты должна знать, Адель, что я все же получу мою собственность. Я могу думать, что эта книга содержит важные сведения о наследстве. Возможно, что в ней есть упоминание о спрятанных деньгах...

— Нет, нет! — уверяла Фелисита, перебивая его.

— Я думаю, как хочу! — сказал он строго. — Вы так же, как и Генрих, будете свидетельствовать перед судом, что эта дама утаила, может быть, весьма значительное наследство моей семьи.