Его тайные желания

– «Белая лига» активизировалась в последнее время. Их цель – поставить на место тех, кто ведет себя слишком нахально. Особенно они ненавидят людей, которые выбрали себе не тот цвет кожи.

– Я не знала, что мистер Хейес связан с такой достойной презрения организацией. – Между прочим, на собраниях суфражисток о ней говорили. Лига яростно выступала против права женщин принимать участие в выборах. Боже, с каким сбродом имеет дело Андре!

– Мистер Хейес возглавляет постоянно действующую группировку, и никто не смеет им возражать, иначе его могут найти повешенным.

Я содрогнулась.

– Вы еще не раздумали ехать к Хейесу? – Он кивнул на усадьбу, и я широко раскрыла глаза.

– Нет, – сказала я коротко. – Но вам лучше подождать меня здесь.

Семейство Хейесов разбогатело после окончания войны. Они и до войны были неплохо обеспечены, а сейчас, похоже, удвоили состояние, и шикарная, разросшаяся усадьба была тому свидетельством.

Когда возница остановился, я решительно вышла из кареты и не менее решительно дернула за звонок.

Дворецкий открыл дверь немедленно.

– Я могу вам помочь?

– Да, – ответила я, проходя мимо него. – Мне необходимо срочно поговорить с мадам Хейес.

Дворецкий посмотрел на меня свысока, услышав подобную дерзость.

– Она занята. Если вы оставите свою визитку, я доложу ей.

– В таком случае я хочу видеть месье Хейеса.

– Он также занят.

– Я не уйду до тех пор, пока вы не скажете кому-либо из них, что пришла мадам Бушерон.

– Очень хорошо.

Дворецкий повернулся и ушел, оставив меня посреди зала. Я прошлась по фойе, с удивлением глядя на дорогие статуэтки и картины в позолоченных рамах, которыми были увешаны все стены.

Через какое-то время в зал приковылял тучный краснолицый мужчина. Я с трудом узнала в нем мистера Хейеса; за последнее время его полнота приобрела уродливые формы.

– Пришла полюбоваться делом рук своего любовника? Как посмела ты появиться в моем доме? – угрожающе спросил он, остановившись возле дверей.

Шокированная, я выпрямилась, не понимая, что он имеет в виду. Он выглядел взбешенным, и я покрепче сжала костяную ручку своего зонтика.

– Вы посмели обидеть Андре! Взрослые мужчины жестоко избили и оскорбили ребенка! Я потрясена вашим трусливым и жестоким обращением!

Он засмеялся.

– Жестоким обращением? Ты смеешь говорить это после того, что сделала мне? Я сейчас тебе покажу, что такое жестокое обращение! – Подняв кулак, он, сильно хромая, направился ко мне.

– Нет! Мы будем разорены, если ты ее тронешь! – воскликнула Летиция Хейес, вбегая в холл вслед за ним.

На щеке у нее был синяк, волосы были растрепаны, в ее серых глазах отражался ужас. Мистер Хейес повернулся и ударом кулака уложил Петицию на пол.

Я ахнула, не веря собственным глазам, затем мною овладела ярость. Он снова повернулся ко мне, занеся надо мной кулак. Я изо всех сил ударила его зонтиком между ног. Согнувшись, он взвыл и рухнул на пол, схватившись рукой за ушибленное место.

Я приставила острый конец зонтика к его горлу:

– Если ты посмеешь ударить меня или моего сына, или ребенка любой другой женщины, то сам сатана не пожелает видеть того, что от тебя останется!

Повернувшись, я подошла к Петиции, чтобы помочь ей. И хотя она в течение многих лет меня с презрением отвергала, мое сердце стремилось к ней. Ее дом был богат и обставлен не в пример моему, но ее жизнь была жалкой и убогой по сравнению с полноценной моей жизнью.

Она отодвинулась от меня, закрыв лицо.

– Уходи!

– Позволь мне помочь тебе. Ты сильно ушиблась?

– Уходи, – прошептала она.

Я наклонилась к ней ниже, чтобы мой шепот не был слышен мистеру Хейесу, который громко стонал.

– Приходи на наше собрание суфражисток. Там есть женщины, которые смогут помочь. Не позволяй ему это делать.

Она ничего не сказала и не посмотрела на меня. Послышался шум шагов, и это заставило меня поторопиться, пока мистер Хейес не позвал кого-нибудь, кто сможет привести в действие его угрозы против меня.

– Ты всегда желанна в «Красавице», – тихо сказала я Летиции и ушла.

Мистер Хейес стонал и призывал свою находящуюся в лесу армию, поэтому я ускорила шаги и велела вознице уезжать как можно быстрее.

На всем протяжении пути я боялась, что Хейес станет стрелять в карету и осуществит акт мщения. Возница готов уже был повернуть на мою улицу, когда неожиданно остановился, чем меня основательно встревожил.

– В чем дело, месье? – спросила я, выглядывая из окошка.

– Что-то на дороге, мэм. Похоже на раненого щенка. Я пойду посмотрю.

Услышав жалобное повизгивание, я потянулась к двери, и тут же кто-то выбил ручку из моей руки. Мужчина, одетый в подбитый белой тканью темный плащ в омерзительной маске с двумя вырезами для глаз схватил меня и стал вытаскивать из кареты. Я закричала, и чья-то безжалостная ладонь зажала мне рот и нос, перекрыв доступ воздуха. Я продолжала отчаянно бороться, чувствуя, что мой взор начинает заволакивать вызывающий головокружение туман. Я увидела лежащего на дороге истекающего кровью возницу и стала сопротивляться еще отчаянней. Мне удалось оттолкнуть от лица руку бандита, и я смогла глотнуть живительного воздуха.

– В чем дело, дорогая жена? Разве ты не помнишь своего любящего мужа? – проскрипел над ухом незнакомый голос. – Я вернулся, и тебе лучше бежать, потому что я собираюсь прийти за тобой, и ты не будешь знать когда. Это произойдет среди ночи, когда твои возлюбленные сестры спят и ты уложишь в постель моего сына...

– Нет! – крикнула я, отталкивая его всей тяжестью тела.

Изловчившись, я сильно ударила его каблуком, он взревел и отпустил меня. Я бросилась бежать под развесистые дубы и под прикрытие кустов. Я услышала пистолетные выстрелы, но это меня не остановило. Ветки и прутья хлестали меня по лицу, впивались в мое тело. Но я продолжала бежать до тех пор, пока не услышала голос Стивена:

– Жюльет, где ты? Ответь мне!

Я глотнула воздуха и попыталась ответить:

– Здесь. – Затем чуть громче повторила: – Я здесь. Зашуршала листва, и в поле моего зрения оказался Стивен. Он шел ко мне, слегка прихрамывая, щадя левую ногу, как если бы она была повреждена.

– Господи! – Он обнял меня и крепко прижал к своей груди. Его сердце гулко стучало.

– Там мужчина в маске. Нам нужно спешить, – сказала я.

– Я стрелял в него, но промахнулся. Он скрылся. Как я мог такое сделать?

Я оттолкнула его.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Когда ты рассказала мне, что случилось на плантации Хейеса, я поклялся, что найду этих негодяев, и отправился на поиски вчера вечером. К утру я нашел их и задал им порку, которую они вряд ли забудут. А получилось, что весь свой гнев «Белая лига» обрушила на тебя. Никогда не прощу себе этого! А ты о чем думала, когда отправилась туда одна?

– Меня сопровождал возница. Летиция Хейес когда-то была моей лучшей подругой. Я понимала, что меня не встретят там с распростертыми объятиями, но не представляла, насколько это опасно. – Я должна была бы ужаснуться его рассказу о жестокой порке, но не ужаснулась. Он дрался за моего сына, и это меня глубоко тронуло. Смахнув слезы, я рассказала Стивену о том, что произошло в доме Хейесов, и сообщила: – Мужчина в маске заявил, что он Жан-Клод.

– И это в самом деле был он? – спросил Стивен.

– Нет. Я не узнала его голос... Ой, возница и щенок! Мы должны им помочь.

Мы вышли из-за деревьев, и я увидела карету, остановившуюся перед нашим особняком. У дома стояли папаша Джон и Андре с винтовками в руках и кучер, который показывал в сторону улицы. Мы поспешили к ним. Увидев нас, Андре бросился навстречу. Я крепко обняла его. Стивен обеспокоенно проговорил:

– Будет безопаснее, если все мы войдем в помещение. Вполне вероятно, что преступник где-то поблизости и может вернуться.

– Что бы тот мужчина ни говорил, это был не Жан-Клод.

Я мерила шагами кабинет отца. Прошло два часа с момента нападения. Приехали представители власти, поговорили с возницей, выслушали мой рассказ. Я сообщила им, что мужчина угрожал мне и моей семье, но не сказала, что он назвал себя Жан-Клодом. Я знала, что это был не мой муж, и заверила в этом Андре. Сейчас мы были одни со Стивеном.