Бесценный выигрыш

Решительность, с которой он произнес эти слова, привела Лорену в восхищение.

— Как я люблю тебя… таким! — воскликнула она.

— Каким? — уточнил он.

— Твердым и властным. Сначала меня это… подавляло, но таким ты и должен быть. Руководителем… вызывающим у всех уважение и восхищение.

— Смотри, как бы я не зазнался! — улыбнулся герцог. — Но я знаю, любимая, что мне не стать таким, если тебя не будет со мной рядом, чтобы указывать мне путь.

— Этого я бы и хотела, — сказала Лорена, — но…

— Больше никаких «но»! — перебил ее герцог. — Ты хочешь, чтобы я был властным, и я проявляю властность! Я намерен как можно скорее сделать тебя своей женой, чтобы мы могли уже никогда не расставаться! И тогда мы научим друг друга любить. Я не сомневаюсь, что мне многому предстоит у тебя научиться, дорогая, — с улыбкой сказал он.

Он не дал Лорене возможности ответить. Его поцелуй был горячим, требовательным и настойчивым, как будто он желал убедиться в том, что она безраздельно принадлежит ему, и устранить какие-то тайные опасения, что в последний момент она может ускользнуть от него.

Лорене показалось, что алое жгучее солнце пылало теперь в его глазах и на его устах.

Подчиняясь ему во всем, уступая его желаниям, она стремилась слиться с ним настолько, чтобы быть частью его, так же как он успел стать частью ее.

Лорена знала, что это и была настоящая любовь, о которой она часто слышала от родителей и о которой просила для себя в молитвах.

Для нее не имело никакого значения, был ли ее возлюбленный герцогом или нищим. Это правда, что Миер казался ей сказочным местом, но герцог заполнял собой все ее существование, и среди всех сокровищ, которыми он владел, она видела только его.

Герцог продолжал целовать ее, пока Лорена не почувствовала, что весь мир остался где-то внизу, а она поднялась с ним в небо, и они растворились в солнечных лучах.

— Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя! — прошептал он наконец. Голос его был глухим и нетвердым. — Когда ты наконец станешь моей женой, любимая? Я не могу дождаться момента, когда ты станешь моей, и мы больше не будем разлучаться ни днем ни ночью! — поклялся Элстон.

— Я готова выйти за тебя… хоть сейчас же! — с улыбкой ответила Лорена. Он засмеялся.

— Я надеялся услышать от тебя именно это, но мне нужно немного времени, чтобы подготовить нашу свадьбу, и я полагаю, сначала должен просить разрешения твоего дяди на наш брак.

Заметив выражение лица Лорены, он спросил:

— Что тебя беспокоит?

— Ты, быть может, сочтешь это за… глупость с моей стороны, — сказала она, — но я… я боюсь, что пышная свадьба в присутствии всех твоих друзей… нарушит… чистоту нашего чувства.

Раньше герцог не понял бы, о чем она говорит. Но теперь он знал, что его любовь к Лорене была нечто драгоценное и святое, чего, как хрупкого цветочного лепестка, не должно было коснуться что-либо приземленное и тривиальное.

— Я хочу, — тихо произнесла Лорена, — чтобы в церкви с нами был только бог и его любовь, а не… люди.

— Все будет так, как ты хочешь, любовь моя, — сказал герцог. — Наша свадьба состоится послезавтра, в той самой церкви, где мы вместе молились в воскресенье. Ты согласна?

— Это было бы прекрасно! — с восхищением воскликнула Лорена. — Но вдруг… дядя Хьюго… не согласится? — неожиданная мысль испугала ее.

— Согласится! — уверенно сказал герцог. — И тебе не нужно будет возвращаться с ним в Лондон в четверг. Я получу специальное разрешение на брак, и мы не будем никого посвящать в наши планы, пока свадебная церемония не свершится и ты не станешь моей.

Лорена знала, что это было проявлением трусости с ее стороны, но она не могла без ужаса подумать, какую сцену устроила бы Дейзи Хеллингфорд, узнав о предстоящей свадьбе.

Кроме того, девушка хотела избежать шуток и разговоров друзей герцога на этой церемонии, столь важной для них двоих.

Но больше всего она не желала присутствия женщин, подобных виконтессе Сторр или своей тети Китти Бенсон, для которых брак был чем-то несущественным, вроде игры, а не таинством, каковым считал его ее отец.

Следя за выражением ее лица, герцог сказал:

— Предоставь все эти хлопоты мне, моя прелесть. Я знаю, о чем ты думаешь, и разделяю твои чувства. Никого из посторонних не будет, кроме твоего дяди, твоего посаженого отца. А медовый месяц мы проведем в моем доме на берегу моря, где будем совершенно одни и сможем посвятить целиком все свое время друг другу…

Лорена издала восторженное восклицание.

— И почему ты такой замечательный? Как ты можешь угадывать все мои желания и при этом… оставаться таким… какой ты есть?

— Я понимаю тебя, так же как и ты понимаешь меня, — сказал герцог. — Потому что мы принадлежим друг другу и чувствуем не столько разумом, сколько сердцем.

— Я тоже это чувствую, — согласилась Лорена, слегка вздохнув. — И так счастлива, так бесконечно, так безумно счастлива! Когда я приехала сюда, мистер Гиллингэм сказал, что это сказочный дворец, в котором обитает прекрасный принц, — продолжала она. — Ты уверен, что все это происходит на самом деле? Что я неожиданно не проснусь, и окажется, что это был сон и что ты так и останешься сказочным принцем, созданием моего воображения?

— Если это и так, дорогая, — сказал герцог, — значит, нам снится один и тот же сон.

— Я хочу, чтобы так было всегда, — улыбнулась Лорена. — Но мне хочется верить, что ты действительно станешь моим мужем, а я твоей женой.

— В этом не может быть никакого сомнения, — ответил герцог. — Когда мы встречали вдвоем рассвет и ты вложила свою руку в мою, я знал, что уже никогда не расстанусь с тобой, никогда не отпущу тебя от себя, — убежденно сказал он.

Он снова поцеловал ее пылко и страстно. Лорена не испытывала никакого страха, ее охватило какое-то непонятное ей возбуждение.

Его поцелуи разжигали внутри ее таинственный огонь. Разгораясь, огненный вихрь сметал все ее сомнения и опасения, не оставляя от них и следа.

Лорена обвила руками его шею, теснее привлекая к себе Элстона.

Рассвет любви наступил во всей своей дивной красоте.

Его поцелуи становились все жарче, кольцо ее рук сжималось все плотнее.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя, и ты… ты уносишь меня с собой в небеса, — шептала Лорена. — В целом мире… во всей вселенной для меня нет никого… кроме тебя!

Элстон смотрел на любимую, вглядываясь в ее сиявшее счастьем лицо, и чувствовал, что его тоже возносит ввысь божественная сила любви.

— Я боготворю тебя, мое сокровище, — сказал он. — Небо послало мне тебя, и теперь ты моя навек!

Этот торжественный обет прозвучал из глубины его души.

Лорена вновь предалась волшебной власти его поцелуев. Она свято верила, что этому сладкому сну наяву не будет конца.