Его сильные руки

– Не настолько, чтобы нельзя было вытерпеть. – Энни легла на кровать и натянула простыню до подбородка. Ночь была слишком жаркой, чтобы укрываться одеялом. – Если дядя спросит, скажи, что я выпила снотворное.

– Хорошо, мисс, скажу. – Сара расправила москитную сетку так, чтобы не оставалось отверстий, сделала книксен и улыбнулась.

Как только дверь за ней закрылась, Энни повернулась на бок и стала смотреть в окно. Стояла страшная жара. В ноябре. Здешний климат совсем не похож на британский. К тому же в Англии ей никогда не пришлось бы лежать в постели в нетерпеливом предвкушении такого заманчивого приключения.

Энни нахмурилась. Реджи не одобрил бы ее, называя это глупостью. Да мало кто не отнесся бы к этой затее, как к опасной авантюре. Наверное, так оно и есть. Однако ее желание снова увидеть Ренара – хотя бы издали – было настолько сильным, что у нее не было выбора, кроме как подчиниться движущей силе инстинкта.

Прошлой ночью он был в этой самой комнате, обнимал ее, целовал. Энни закрыла глаза и вспомнила вкус его губ, тепло его рук, ласкающих ее обнаженное тело. Никто прежде не пробуждал в ней такую чувственность, желание жить.

Никто, это правда, кроме Делакруа! Энни неохотно призналась себе в том, что оба мужчины оказывали на нее одинаково разрушительное воздействие. За последние двадцать четыре часа она с обоими вступала в интимное соприкосновение, и, честно говоря, ощущения и воспоминания о них прочно переплелись и перепутались у нее в сознании.

Шторы колыхнулись от порыва ветра, легкий бриз пронесся по комнате и достиг кровати. Энни с наслаждением подставила ему разгоряченное лицо. Луна в эту ночь была почти полной, и по комнате разливался тусклый, потусторонний свет. Ничто не казалось реальным во мраке. Мебель, диванные подушки, безделушки на полках – все словно замерло в неподвижности, за исключением трепещущих штор.

Энни могла заснуть, если бы ее не переполняли нетерпеливое ожидание, мысли о Ренаре и… о Делакруа. Она тряхнула головой. Как бы ей хотелось помешать этому негодяю проникать в ее мысли!

Она услышала какое-то движение и приглушенные голоса за дверью, затем ручка медленно повернулась. Она быстро перевернулась на бок, закрыла глаза и постаралась полностью расслабиться. Ей нужно было убедительно выглядеть спящей, давно и мирно.

Энни почувствовала отсвет лампы на лице, темнота немного отступила.

– Она спит, бедная девочка, – прошептал Реджи.

– Да, – ответила Кэтрин. – Снотворное сделало свое дело.

– Мы должны что-нибудь сделать для Делакруа, – сказал Реджи. – Он действительно спас ей жизнь, этой маленькой дурочке.

– Да, – согласилась Кэтрин. – Надо как-то продемонстрировать нашу признательность.

Наступила пауза, в течение которой, как сочла Энни, ее пристально разглядывали. Она чувствовала себя глупо, но при этом очень любимой. Где это видано, чтобы двадцатитрехлетнюю женщину так беззастенчиво баловали!

В следующий миг пятно света стало отступать, и дверь закрылась. Энни открыла глаза и прислушалась – ее любящие родственники расходились по своим комнатам. Интересно, с какими чувствами они расставались в этот вечер?

Из предосторожности Энни подождала еще около десяти минут после того, как внизу, в холле, в последний раз скрипнула половица, затем отбросила простыни и выбралась из-под москитной сетки. Она зажгла лампу, сделала пламя совсем маленьким, после чего натянула брюки и сюртук поверх сорочки. Надев жесткие полуботинки, она завершила маскарад шляпой, которую позаимствовала в комнате Реджи. Под ней она и спрятала косу, предварительно уложив ее кольцом на макушке, и заколола шпильками. Оставалось лишь надеяться, что шпильки не выскочат и выбившийся из-под шляпы локон не выдаст, что она женщина.

Энни изучила свое отражение в зеркале и вынуждена была признать, что ее распознали бы в два счета, если бы она решила пойти по городу в таком виде днем. Но в темноте, она надеялась, ее импровизированный маскарадный костюм сойдет.

Теперь оставалось лишь подождать несколько минут, прежде чем можно будет выбраться из дома и отправиться к пансиону Джеффри. Она посмотрела на каминные часы. Без двадцати одиннадцать. Она села к туалетному столику и стала ждать, снова разглядывая себя в зеркале… Размеренное тиканье часов наполняло комнату, медленный ход времени не совпадал с ритмом лихорадочного биения ее сердца.

Скоро она снова увидит Ренара. Теперь уже совсем скоро.

Глава 10

Энни быстро шла через спящий квартал Фобург-Сент-Мэри, по возможности держась в густой тени деревьев и переходя с одного тротуара на другой, чтобы случайно с кем-нибудь не столкнуться. Ее костюм был вполне надежным, но все же лучше не рисковать.

Джеффри жил в респектабельном пансионе на Кэмп-стрит, в квартале от новой церкви Святого Патрика и недалеко от Кэнэл-стрит и Французского квартала. Чем ближе Энни подходила к Кэнэл-стрит, тем больше людей попадалось ей на улице и тем большее беспокойство она чувствовала. Одно дело – строить авантюрные планы в тиши и покое своей спальни, другое – осуществить их в жизни.

Но несмотря на это, она не жалела о том, что ввязалась в эту авантюру. Ей необходимо было снова увидеть Ренара, и она нашла единственный способ удовлетворить всепоглощающее желание.

Давешняя их встреча в ее спальне снова и снова возникала у нее перед глазами, не давала ей покоя. Она не знала, да и не могла знать, придет ли он к ней еще раз. Он был неуловимой мечтой, за которой надо следовать неотступно. Разумеется, он никогда не постучит в дверь дома ее тети и – как Делакруа – не станет подворачиваться ей под руку везде, где бы она ни оказалась.

Ночь была наполнена запахами, в воздухе перемешались ароматы и зловоние. Звезды висели низко, их сияние смягчалось и размывалось по краям, словно они светили сквозь тонкую, полупрозрачную ткань китайского фонаря.

Фронтон и ставни пансиона миссис Кавано, скромных размеров двухэтажного здания, окруженного маленьким садиком, были разукрашены лунным светом. Джеффри как-то заметил, что у него достаточно средств, чтобы иметь собственный дом, но, будучи холостяком, он предпочитает беззаботно жить у миссис Кавано.

Когда речь зашла о преимуществах собственной кухни и решении проблем со стиркой, Джеффри дал Энни понять, что с легкостью откажется от пансиона, когда встретит настолько неотразимую женщину, что захочет на ней жениться. Он сказал это в своей обычной застенчивой манере, так что у Энни не осталось сомнений, что под «неотразимой» женщиной он подразумевает ее.

Она решительно выкинула из головы раздражающую страстность Джеффри. В эту ночь ее мысли и чувства были поглощены одним образом, образом ее героя Ренара.

Энни посмотрела на единственное освещенное окно с опущенными шторами на верхнем этаже дома. Должно быть, это комната Джеффри. Когда в окне появился темный силуэт, она вдруг поняла, как хорошо видна улица в лунном свете. Если бы Джеффри выглянул, он непременно увидел бы ее. Она перешла на другую сторону и стала искать место, чтобы спрятаться. На глаза ей попался огромный куст рододендрона, который рос в углу чьего-то маленького дворика. Укрывшись за ним, она сможет беспрепятственно продолжить наблюдение за пансионом.

Энни уже собиралась занять удобную для слежки позицию, как вдруг услышала торопливые шаги. Она бросила взгляд в конец улицы и увидела двух мужчин, направляющихся в ее сторону. Ей придется подождать, пока они пройдут мимо, и только потом спрятаться. А пока надо постараться выглядеть как можно более естественно и непринужденно, чтобы не возбудить их подозрений. Им может показаться странным, если она будет просто стоять посреди улицы как столб.

Но ничего разумного в голову ей не пришло, и Энни осталась на месте. Она приняла независимый вид, сунула руки в карманы брюк, вызывающе приподняла подбородок и уставилась на пансион через улицу. Она надеялась, что ее спокойная и самоуверенная поза не вызовет у прохожих интереса. Но ошиблась.