Любовник

Но Энн желала большего, не только личного удовлетворения, а чтобы сердца забились в унисон и дыхание смешалось в порыве любви.

— Я хочу, чтобы ты наслаждался вместе со мной. — Ее голос дрогнул.

— Тогда я покажу тебе другие способы, как мужчина и женщина могут получать удовольствие… вместе, — прошептал он.

Неизведанные границы наслаждения.

Предвкушение. Опасение. Раньше Энн не сознавала, насколько противоположны эти чувства. Она облизала губы, пробуя на вкус его слюну и его дыхание.

— А женщина может принимать мужчину там, куда… ты проникал пальцами сегодня утром? — Жар воспламенил ее тело, но Энн не понимала, от чего он: от бесстыдства вопроса или его распаляющего взгляда.

— Женщина может принимать мужчину в любое отверстие.

— Ты обещал рассказать мне, что имеет право требовать каждая женщина. А что имеет право требовать мужчина? — Как возвратить ему наслаждение, которое он доставлял ей. — Чего ты ждешь от женщины, Майкл?

Его руки больше не сжимали ее в объятиях. Энн моргнула, удивленная внезапным отступлением. Он повернулся и пошел прочь. А она все стояла и пыталась восстановить дыхание и контроль над собственным телом. А потом скорее почувствовала, чем услышала, как он приблизился к ней сзади.

— Подними правую руку.

Она подняла сначала правую, потом левую руку и вдела в рукава плаща. От этого груди выпятились вперед, и Энн ощутила грубую ласку рубашки. На плечи лег вес гренадиновой ткани. И давил, пока она едва смогла дышать. Что она сказала, отчего он ушел? Майкл подал ей перчатки и ридикюль.

— Держи, — проговорил он с непроницаемым лицом и вложил ей в ладонь скользкий шелк и хрупкую цепочку из жемчужин. — На деньги можно купить удовольствие, но с их помощью невозможно вызвать у мужчины эрекцию. Когда мы выйдем на улицу, люди заметят мое возбуждение, а не условия денежной сделки.

Энн заглянула ему в глаза.

— Тебя не смущает, что люди это заметят?

— С какой стати?

В самом деле, с какой стати? Всю жизнь Энн скрывала свои желания из опасения, что о ней плохо подумают.

Майкл предложил ей руку. Под тканью сюртука она ощутила мускулистое мужское тело. Вокруг бурлила городская жизнь, люди спешили по своим делам, а торговцы отчаянно пытались соблазнить их своим товаром. И не замечали Энн Эймс и ее спутника, который открыто бравировал своим возбуждением, вызванным старой девой. Лондонский воздух, пропитанный запахом нечистот, внезапно показался Энн кристально чистым.

Она вспомнила о пере на шляпке и о том, как оно будет использовано. Подумала о напряженной плоти своего спутника и о его прямом и откровенном высказывании.

Майкл махнул рукой, и у бордюрного камня тут же остановился кеб. В сумраке экипажа у Энн расширились зрачки. Скрипнули пружины: сначала под ее весом, потом под его.

Майкл плотно прикрыл дверцу. Энн одернула плащ, чтобы осталось больше места для него.

— Кебмены прямо-таки слетаются на вас, месье д'Анж.

Чувствовалось, как внутри экипажа сгущается первобытная сила. Майкл, казалось, намеревался оторвать ручку дверцы. А другая рука так крепко сжимала золотой набалдашник трости, что побелели покрывавшие его кожу багровые шрамы. В этот самый момент кеб дернулся и поехал вперед.

Энн слишком поздно поняла, что вызвало такую реакцию Майкла.