Китти

— Не нужна ли помощь, Ребекка? — спросила Китти, заметив на лице женщины беспокойство. — Может, взять двоих детей на прогулку?

— О, Китти, если вам нетрудно. Хотя бы на несколько минут. Эдвард, да успокойся же ты наконец!

Но мальчик заплакал сильнее.

— Идемте, — сказала Китти, собирая в кучу Эдварда, Грейс и среднюю девочку Элис, словно они были ягнятами.

Когда Ребекка ушла, Китти наклонилась и заглянула в покрытое пятнами лицо Эдварда. Ему было шесть лет, но сегодня он казался трехлетним малышом. Из носа у него текло, и Китти, достав носовой платок, отерла лицо мальчика.

— Ну и что произошло? — спросила она. — И именно сегодня, когда вокруг так много всего интересного!

Эдвард икнул, но ничего не ответил.

Подбоченившись, Элис округлила глаза и сообщила:

— Мама сшила ему к пятнице первый взрослый костюм, но он не захотел его надеть. А ведь он даже не видел его!

— Почему ты не захотел надеть костюм? — спросила Китти у Эдварда. — Мне кажется, это как раз то, что нужно для такого симпатичного молодого человека, как ты!

Лицо мальчика вновь сморщилось, предвещая новые слезы, и он выпалил:

— Элис сказала, что у костюма есть жилет и что он цвета петрушки!

Грейс захихикала.

Китти озадаченно взглянула на Элис:

— А почему ему не нравится этот цвет?

— Да он даже не знает, что это такое! — насмешливо произнесла Элис.

— Знаю! — ответил Эдвард, топнув ногой. — Ее подают с морковью. Она зеленая и постоянно застревает в зубах! — взвыл Эдвард. — И я не буду это носить!

Элис и Грейс засмеялись, а Китти закусила губу. Она слышала, как у нее за спиной Саймон попытался замаскировать смех фальшивым покашливанием.

— О, Эдвард, дорогой, девочки имели в виду пэйсли [12], — терпеливо пояснила Китти. — Пэйсли — это сорт ткани с очень красивым рисунком.

— Все равно не стану его носить, — пробурчал Эдвард, бросая гневные взгляды на сестер.

Китти взглянула на Райана, все еще беседующего с Хануи посреди толпы.

— Что ж, идемте на берег и посмотрим лодки.

Они пересекли лужайку, спустились по склону и направились к берегу, где на песок были вытащены дюжины лодок. Со всех сторон подплывали еще лодки, до отказа наполненные людьми. Здесь были и крошечные каноэ, и баркасы, предназначенные для ловли рыбы в океане, и даже небольшие суда, путешествующие на большие расстояния и участвующие в военных действиях. Сегодня все корабли были украшены, как того требовало грандиозное событие.

Пробежав по песку, Эдвард приблизился к одной из лодок, потрогал украшенный причудливой резьбой нос, а затем восхищенно побежал к корме.

— Голубиные перья! — прокричал он. — Означает ли это, что началась война?

— Очень надеюсь, что нет, — ответила Китти.

Услышав пение, Китти развернулась в сторону гавани, необычно густо усеянной судами, покачивающимися на невысоких волнах. На ветру реяли национальные флаги. Приставив ко лбу затянутую в перчатку руку, чтобы заслонить глаза от утреннего солнца, встающего над холмами Корорареки, Китти прищурилась. К берегу приближалась огромных размеров ладья, богато украшенная перьями, прикрепленными к изящным резным бортам. В ладье сидело около сотни людей. Две трети из них гребли, в то время как остальные разместились в самом центре судна. Все придерживались ритма, задаваемого тремя мужчинами, стоявшими между гребцами. Никогда еще Китти не слышала ничего более бодрящего и воодушевляющего.

— Кто это? — спросила она, крепко удерживая за рукав Эдварда, который мог выкинуть какой-нибудь фортель от переполнявшего его восторга.

Прикрыв глаза рукой, Саймон посмотрел на ладью:

— Может, Тамати Нене? Или Хоне Хеке? Не могу разглядеть. Но наверняка кто-то важный.

Дрожь пробежала по спине Китти при упоминании имен столь могущественных вождей. Ладья почти вплотную подошла к берегу, и Китти потянула Эдварда и девочек назад. Несколько дюжин человек спрыгнули в воду и принялись затаскивать огромную ладью на берег. Им помогали люди, спустившиеся с лужайки возле дома Басби.

— Хоне Хеке, — тихо произнес Саймон, когда на берег ступил величественного вида маори. — Он живет внутри страны. Должно быть, он приплыл сюда по реке Кавакава.

Лицо могущественного вождя племени Нга Пухи полностью покрывала татуировка. С его ушей свисали массивные серьги из кости и нефрита, в волосах виднелись черные и белые перья гуйи, а на плечи была накинута роскошная накидка. Он пересек пляж и направился вверх по холму к дому Басби, сопровождаемый многочисленной свитой и своей высокопоставленной женой, ухо которой украшало целое птичье крыло.

Китти во все глаза смотрела, как вождь проходит мимо, и едва не лишилась чувств, когда он коротко кивнул ей. Китти слышала истории о Хоно Хеке. Он был доблестным воином, хотя и принял христианство и имел огромное влияние на свой народ. Если он прибыл сюда с намерением подписать договор, то, несомненно, большинство вождей последуют его примеру, если только несогласные маори — в том числе и Тупеху — не явятся к нему, чтобы разубедить.

Саймон вытащил из кармана часы.

— Может, вернемся? Мы ведь не хотим пропустить самое интересное.

— Я хочу есть, — сказала Грейс.

— Ну хорошо, я надеюсь, у нас хватит времени, чтобы раздобыть тебе поесть, — заметил Саймон.

Захлопав в ладоши, Грейс побежала вверх по холму, преследуемая братом. Элис быстро шла за ними, изо всех сил стараясь не поддаться всеобщему возбуждению.

Китти и Саймон нагнали детей у лотков с разнообразной снедью, расставленных предприимчивыми торговцами и местными жителями. Здесь были холодные пироги, хлеб и жареное мясо. Кое-кто из лоточников торговал ромом, элем, крепким портером и бренди, специально привезенными из Сиднея, к вящему неудовольствию миссионеров.

— Я хочу пирог и кружку эля, — сказал Эдвард.

— Ну уж нет, — ответила Китти. — Только пирог. — Пошарив в сумочке, она протянула мальчику несколько монет. — Вот, держи. И поделись с сестрами. Только не потеряйся, ты меня слышишь?

— Не потеряюсь! — крикнул через плечо мальчик и поспешил к лотку с пирогами.

Китти заметила, что маори, значительно превосходящие европейцев по численности — на одного европейца приходилось по меньшей мере десять аборигенов, — тоже готовились к празднеству. Рядом с ямами, в которых начинал потрескивать огонь, лежали несколько дюжин свиных туш, пучки зелени и кучи картошки и кумары [13]. Вечером мясо вытащат из углей и будут раздавать всем желающим. Китти очень любила приготовленную на углях еду, хотя Сара и не позволяла ей ее есть. Она считала, что мясо, завернутое в старые грязные листья и приготовленное на огне, не слишком гигиеничная пища.

Лужайка перед домом Басби была заполнена до отказа. Полдюжины полицейских, прибывших вместе с Хобсоном из Сиднея, важно разъезжали взад и вперед, их кони распугивали зевак, а их ослепительную алую униформу могли затмить разве что наряды проституток. В своих ядовито-зеленых, желтых и синих платьях они бросались в глаза, словно попугаи в стае неприметных воробьев. Саймон доброжелательно снял шляпу, когда одна из них подмигнула ему.

Дети вернулись, сжимая в руках пироги.

— Китти? — позвала Элис, отирая рот тыльной стороной ладони и перекладывая пирог в другую руку.

— Да?

— А вы выйдете замуж за мистера Баллока?

— Ну… э…

— Ой, смотрите, — поспешил отвлечь внимание детей Саймон, — ваша мама идет. Может, подойдем к ней?

— Вы могли бы поздороваться и со мной, — раздался голос за спиной Китти.

Почувствовав, как кожу на руках закололо мириадами иголочек, Китти медленно развернулась:

— Доброе утро, капитан Фаррел.

На лице мужчины возникла широкая улыбка, всегда так раздражавшая Китти.

— Доброе утро, мисс Карлайл. Вы, как всегда, очаровательны. Доброе утро, мистер Баллок.

Саймон добродушно кивнул: