Озеро наслаждений

Он сказал это так нежно, что она поняла, что не остановит его; даже не будет противиться его поцелую.

– Вы?.. – прошептала она, и он услышал удивление в ее голосе.

Все, что он должен был сделать, это скользнуть рукой вниз, и обнять ее, и…

Ее губы раскрылись в смелом ожидании. Она склонилась к нему и закрыла глаза. Даниэль глубоко вздохнул и коснулся губами ее жарких губ.

Даниэль давно познал настоящую страсть. Он познал здоровых женщин, которые брали столько же, сколько давали. Он познал женщин, которые притворялись застенчивыми, когда выпрашивали у мужчины дополнительных удовольствий. Но Порция Макинтош не принадлежала ни к одной из них. То, что началось, как игра, удивительно быстро перерастало в неожиданную страсть с его стороны. Он забыл про свой план положить в эту ночь конец их отношениям и позволил себе сполна вкусить восхитительный вкус ее губ.

Ее грудь приникла к его груди, и он слышал шуршание ее платья и тихий стон, который она издавала, когда он прижимал ее великолепные волосы, раскинутые по его подушке, ощущает божественный запах ее тела, готового к любви.

Потрясенный ее естественным откликом, Даниэль на минуту откинулся назад, внимательно посмотрел в ее глаза и снова склонил голову. Его губы отвечали на ее приглашение, и он целовал ее снова, Бог помогал им. Он чувствовал ее отклик и ее робкую уступчивость, когда она раскрылась перед ним, как розовый бутон открывается навстречу солнцу.

Неожиданно раздался оглушительный взрыв, который, казалось, сотряс экипаж.

– Проклятье! – выругалась Порция.

Даниэль засмеялся. Началась демонстрация вечернего фейерверка, и небо разверзлось и превратилось в волшебное множество разноцветных огней.

– Вы подарили мне несколько восхитительных минут, мисс.

Порция была ошеломлена. Она огляделась. Что произошло? Что с ней? Она чуть ли не сама набросилась на мужчину, который присвоил себе право распоряжаться их жизнями. О чем она думала? В том-то и дело, что она совсем не думала. Она была загипнотизирована дьяволом. Она почти…

– Как вы посмели? Вы напоили меня и потом вы… вы… воспользовались моей беспомощностью.

– Так, так. Я не воспользовался вашей беспомощностью, Фаина. Если кто-то кого-то целовал, то это вы целовали меня. И я призываю вас признать, что вы оказались во власти добровольного самовозгорания. Лучше взгляните на небеса.

Порция посмотрела вверх, впервые заметив ракеты, плещущиеся в бархатном небе. – О-о-о!

Она никогда не видела такого эффектного зрелища. На минуту фейерверк отвлек ее мысли от того чувства стыда и негодования, которое она только что испытала.

Какое-то время она сидела, ошеломленная увиденным, крепко держась за руку Даниэля. Она знала, что то, что она видит, не выдерживало никакого сравнения с тем, что она чувствовала, когда Даниэль целовал ее. Завтра, через неделю, через год она вызовет из памяти его поцелуй и позволит себе пережить его чудо.

Наконец, фейерверк закончился. Экипаж в молчании медленно приблизился к подъезду общежития Чатаквы. У входа Даниэль помог Порции выйти из экипажа и нежно поддерживал ее под руку, пока они шли к двери.

– Доброй ночи, дорогая, – прошептал Даниэль и поднес к губам ее руку. – "Прощай! Спокойный сон к тебе приди и сладкий мир разлей в твоей груди!" [2]

Она посмотрела на него в удивлении:

– Вы знаете Шекспира?

– Я знаю… много разного, Фаина, точно также много чего и не знаю, – произнес он загадочно. Потом наклонился к ней, опалив ее губы своим жарким дыханием и отступил:

– Доброй ночи, таинственная леди. Благодарю вас за чудесный вечер. Надеюсь увидеть вас завтра.

– Ах… Нет! Я думаю, что я… мы не увидимся с вами завтра. Репетиции начинаются утром, а спектакли начинаются в семь тридцать вечера.

– Но я так и не рассказал вам о моем прошлом, – сказал удрученно Даниэль, продолжая сжимать в своей руке ее руку. Ему так не хотелось, чтобы вечер кончался. Он хотел удержать и этот момент, и Порцию.

– Я думаю, что я уже знаю о вас больше, чем мне следовало бы знать, – тихо промолвила Порция, отстраняясь от него. – По-моему, вы опасный человек, Даниэль Логан, и я боюсь, что хотела бы стать вашей невестой всерьез.

– О, но вы стали ею, дорогая девочка. И не смейте отказываться от вашего обещания. Сладких снов вам, принцесса. Снов обо мне.

Порция повернулась и побежала внутрь, осторожно закрыв за собой дверь. Последние слова Даниэля утонули в стуке ее каблучков по мраморной лестнице, ведущей наверх.

Даниэль стоял, пока звук ее шагов окончательно не смолк. Вдалеке, в парке, играл оркестр. Но здесь, в Чатакве, царила таинственная тишина. "Клянусь дьяволом, что я не засну всю ночь. Я человек, который нашел себя, потеряв голову".

Даниэль Логан лихо вскинул голову, возвращаясь в экипаж. Обидно, что нет балкона у окна в спальню Порции. Он втянул в себя летний воздух и улыбнулся. Розы, растущие вокруг здания, не были даже обнесены штакетником. Ах, юный Ромео был прав в одном: расставание было очень, очень сладким. И всегда было завтра.

А что сегодня? Сегодня он должен сыграть несколько партий в покер. Лучше поторопиться. Почему же тогда он слоняется у общежития Чатаквы, мечтая при луне об этой простой девочке?

9

Даниэль задумчиво шагал по поляне. На полпути он остановился, повернулся и пошел обратно по направлению к соснам, стоящим у главного входа в белостенную школу Чатаквы.

– Бен, вы здесь?

Ответа не последовало. Даниэль выругался. Он прошел дальше в тень и вышел на свет с другой стороны, позвав громче.

Ответа опять не было.

Возвращаясь в отель, Даниэль теперь шагал быстро, прокручивая в уме все вероятные варианты. Бен Мур был одним из десяти сотрудников Пинкертона, приехавших с Даниэлем и проникших в штат служащих отеля «Свитуотер» и в число курсистов школы Чатаква. Бен в данный момент должен был приглядывать за Горацием Макинтошем, пока тот не поправится. Его не было там, где, по словам Яна, он должен был быть.

Подходя к отелю с дальней стороны, Даниэль остановился и осмотрелся. За портиком Даниэль вдруг заметил человека, прячущегося в тени исполинской магнолии. Он медленно направился к дереву, покрытому огромными восковыми листьями.

– Бен?

– Сэр? – откликнулся человек, стоящий в темноте.

– Почему вы здесь? Вам было приказано находиться у Чатаквы и следить за актерской труппой и их капитаном.

– Я так и делаю, сэр. Он в отеле. Я что, должен был остановить его?

– В отеле, вы говорите? Проклятье! Он опять играет! Нет, я не собираюсь останавливать его. Я просто хочу знать, куда он ходит и что делает? Где Ян Гант?

– Я не знаю, сэр. Я видел его час назад с молодой леди. Они гуляли по парку. Вы хотите, чтобы я остался здесь?

– Да! – отрезал Даниэль, пройдя мимо укрытия Бена и поднявшись на портик. Он был обеспокоен. Неужели Гораций встретил Уильяма Тревильона и Саймона Формана и играет с ними в покер в комнате Саймона? Проклятый старик! Испытывал ли он хоть какую-то вину перед Порцией и Фаиной?

Даниэль быстро прошел мимо нескольких посетителей, приветствовавших его, взлетая по лестнице на третий этаж и постучал.

– Войдите.

Даниэль открыл дверь, огляделся и облегченно вздохнул. Горация Макинтоша здесь не было.

– Вы опоздали, Логан, – сердечно сказал Уильям Тревильон. – Но я полагаю, что тоже не слишком бы торопился сказать доброй ночи своей невесте, если бы она выглядела, как прелестная Фаина. Походите и садитесь.

– Выпьете, Дан? – Саймон Форман огорчился отказу Даниэля, который сразу же уселся за столом напротив. – Вы знакомы с этими джентльменами?

Он представил Логану бизнесменов из Атланты – человека, занимавшегося изыскательскими работами по строительству железных дорог и его шефа – железнодорожного магната и финансиста Джея Голда, а также заместителя губернатора Милтона Фореста.