Любовь первая, любовь бурная

Вигвам, или типи, к которому их направил Неистовая Лошадь, был большим и хорошо ухоженным. В центре на полу была ямка для костра, две постели у дальней стены, две старые ивовые подпорки с каждой стороны костра. Очаг был устроен так, чтобы избежать сырости и сохранить тягу. Шункаха объяснил, что теплый воздух, поднимаясь внутри жилища, способствует затягиванию холодного воздуха с улицы, который поступает под покрытие и поднимается за подкладкой, создавая достаточную тягу для огня и унося с собой дым. Внутренний слой шкур служит также для изоляции, сохраняя тепло зимой и прохладу летом. Самое важное — он мешает увидеть тени на внешней стороне, то есть обеспечивает безопасность и уединение. Ни один враг, слоняющийся вокруг лагеря, не увидит тень, чтобы прицелиться.

Все это было очень интересно, думала про себя Бриана. Но действительно ли она желает жить в вигваме, сделанном из шкур?

— Жилище твое, — сказал Шункаха, беря ее за руку, — Среди моего народа вигвам и все, что внутри, принадлежит женщине. Тебе придется научиться разбирать его, когда мы будем уезжать, и вновь собирать его, когда мы приедем в новый лагерь.

— Разве ты не будешь помогать мне?

— Только первые несколько раз. Помогать женщине по домашнему хозяйству — ниже достоинства воина.

Бриана кивнула. Ее дядя тоже никогда ничего не делал по дому. Возможно, белые и индейцы имеют больше общего, чем она предполагала.

Шункаха остановился и легко поцеловал Бриану в щеку.

— Если я не удовлетворю тебя как муж, тебе следует лишь выбросить мои вещи наружу из вигвама, и все будут знать, что мы больше не муж и жена.

— Мгновенный развод, — пробормотала шокированная Бриана.

Среди ее народа практически не было разводов. Если пара сочеталась браком, это было на всю жизнь. Какие бы деньги ни зарабатывала женщина, какое бы хозяйство она ни имела, все автоматически переходило ее мужу. И дети, тоже. Существовало даже выражение, которое в нескольких словах резюмировало эту ситуацию: «Когда двое вступают в брак, муж и жена становятся одним целым, и это целое есть муж». Очевидно, среди Лакота было не так.

Шункаха смотрел на Бриану суровым взглядом.

— Ты уже обдумывала это, Ишна Ви?

— Конечно, нет. Но что, если муж захочет развестись с женой?

— Если муж не доволен женой, он находит трухлявую палку и в танце бросает ее в того мужчину, который может взять заботу о женщине на себя — защищать ее от врагов, снабжать мясом — временно, если они не захотят пожениться. Между этими двумя нет постоянных обязательств, если только они сами не желают этого.

Бриана кивнула, а потом показала на обивку, испещренную изображениями лошадей и буйволов.

— Кто сделал это?

— Бывший муж Черной Лебеди. Это летопись его побед в сражениях. Видишь лошадь с отпечатком руки на крестце? Это значит, что он убил человека в рукопашной схватке.

— Почему она развелась с ним?

— Он пристрастился к виски. Это сделало его скупым и ленивым. Она вернулась в вигвам своего отца.

— Ты что-то говорил о переезде, — сказала Бриана, оглядываясь и рассматривая свой новый дом. — Куда мы собираемся?

— Мой народ кочует несколько раз в год, — сказал Шункаха. — Когда придет зима, мы, возможно, поедем к лесистому каньону в Черных Холмах. А когда наступит весна, мы последуем за буйволами.

Бриана попробовала сопротивляться унынию. Она-то надеялась обрести постоянный дом, где можно пустить корни, который можно назвать своим. И повеселела, когда вспомнила, как Шункаха сказал, что они останутся с Лакота только на зиму.

— Ну, — сказала она, — вот мы здесь. И что теперь?

— Сегодня мы будем устраиваться. А завтра я должен начать охотиться, чтобы у нас была пища зимой. А ты должна начать изучать язык Лакота и обычаи моего народа.

— Я им не понравилась, — печально заметила Бриана. — Я видела, как они смотрели на меня глазами, полными ненависти и недоверия.

— Они научатся любить тебя так, как я, — уверил ее Шункаха.

— Надеюсь на это.

Следующие несколько дней пролетели быстро. Бриана не покидала своего вигвама, за исключением тех случаев, когда ей нужно было облегчиться, набрать дров или принести воды, И каждый раз, когда она выходила наружу, индейцы провожали ее недоверчивыми и любопытными взглядами. Шункаха уезжал на охоту рано утром, а когда возвращался, обычно поздно вечером, то учил Бриану лакотской кухне. Большинство блюд были жареными или вареными, Некоторые запекались в земле, в углублении. До прихода белых пищу варили в желудке буйвола, но сейчас у большинства женщин Лакота были большие чугунные котелки. Бриана также научилась вялить мясо оленей и буйволов. Вяленое мясо было главным продуктом у индейцев; легкое в приготовлении, оно долго хранилось. Иногда его размачивали или разваривали, но обычно ели прямо с сушильных каркасов. Пеммикан был другим главным продуктом. Его готовили из толченого жареного вяленого мяса, которое смешивали с высушенными плодами артишока и нутряным салом. Это было довольно вкусно. Бриана слышала, как одна из женщин рассказывала, что даже солдаты предпочитали индейский пеммикан галетам и походному рациону. Многие женщины торговали пеммиканом, чтобы приобрести собственные котелки.

Жить в вигваме Лакота оказалось не столь уж плохо, сколь боялась Бриана. Он был удобным и теплым. Запас дров хранился на улице у двери, вместе с горшками, котелками и мехом с водой. Ива и осина давали хороший огонь с приятным запахом. Типи был не только домом, но и храмом. Пол представлял землю, стены — небо, а жерди были связью между землей и миром духов, связью между человеком и Вакан Танка. За очагом был небольшой участок голой земли, который являлся семейным алтарем. Он представлял Мать Землю. Индейские женщины часто сжигали ароматические травы, кедр или шалфей в качестве ладана для духов.

Понемногу Шункаха объяснял Бриане и этикет поведения в типи. Если дверь оставалась открытой, друзья могли свободно входить без приглашения. Если же дверь была закрыта, они звали или царапали обивку двери, пока их не приглашали внутрь. Две скрещенные палочки над дверью означали, что владельца не было или он хотел остаться один. Мужчины обычно сидели в северной части вигвама, а женщины в южной. Входя в вигвам, мужчина направлялся направо, на предназначенное ему место, а женщина налево. Считалось вежливым проходить позади сидящего человека. Если приходилось идти между кем-нибудь и очагом, надлежало извиниться. На праздниках первыми всегда обслуживали мужчин. Гости должны были съедать все, что ставили перед ними. Отказать — значит оскорбить.

Бриана находила, что с последним советом трудно было согласиться. В пище Лакота было многое, что казалось ей отталкивающим и даже омерзительным: индейцы с удовольствием поедали сердца, языки, почки, печень… Но она покорно ела то, что ей предлагали, подавляя позывы рвоты. Было важно, чтобы ее приняли, чтобы Шункаха мог гордиться ею.

Племя Оглала было вежливо с ней. Они приглашали ее на свои пиршества и церемонии; женщины звали с собой, когда шли искать овощи или орехи. И все же Бриана чувствовала, что они считают ее чужой. Незваной гостьей. Врагом. Лишь из уважения к Шункаха Люта они приняли ее вообще.

Имя Шункаха Люта было хорошо известно среди народа Лакота. Он был бесстрашным воином, искусным охотником и мог безукоризненно и точно выслеживать диких зверей. Он никогда не возвращался с охоты с пустыми руками и щедро распоряжался принесенным в лагерь мясом, бескорыстно раздавая его тем, кто в нем нуждался.

Они пробыли в индейской деревне уже около трех недель, когда выпал первый снег. В ту ночь Шункаха заполнил пространство между верхним и внутренним покрытием вигвама травой для лучшей изоляции. В вигваме, обогреваемом небольшим костром, стало тепло и уютно.

После этого было много дней, слишком холодных, чтобы выходить наружу дольше, чем на несколько минут; дней, когда без передышки лил дождь или от рассвета до заката шел снег. В такие дни Бриана и Шункаха проводили время в объятиях друг друга. Бриана обнаружила, что все сильнее и сильнее любит этого доброго, нежного человека, который по законам Лакота был ее мужем. Он никогда не повышал голоса. Он терпеливо отвечал на все вопросы, никогда не насмехался над ней, и она никогда не чувствовала себя невежественной, если чего-то не понимала.