Сладостное пробуждение

— Так это сделала Клер?!

— Ее нашли стоящей над ним с каминными щипцами в руках, приговаривающей, что муж сейчас встанет и снова бросится на нее.

Сабрина содрогнулась.

— О боже! Мы даже не предполагали, что что-то не так…

— Такое часто случается, миледи.

— Такое?! — воскликнула Сабрина, указывая на тело Джастина.

— Ну, да. Только обычно, как правило, погибает жена, — заявил полицейский.

— Но у нас никто и подумать не мог, офицер, о чем-нибудь подобном. Она ведь была его женой…

Сабрина, покачнувшись, встала.

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Да, да… Я должна вернуться к Клер.

Клер все еще стояла настороженно у окна, но увидев Сабрину, расслабилась.

— Ты его видела? Он, правда, умер?

— Да, Клер, я его видела? Он никогда больше не будет угрожать тебе.

Леди Рейнсборо судорожно вздохнула и опустила руки.

— Хотела бы я, чтобы это были только угрозы… — сказала она с иронической улыбкой.

Ванна была полна, и вода переливалась через край.

— Пойдем, дорогая, и позволь мне помочь тебе снять платье.

Клер спокойно стояла, пока Сабрина развязывала тесемки и снимала с нее одежду. Она, как ребенок, подняла руки, когда подруга снимала с нее нижнее платье, и опустила, помогая снять корсет.

Сабрина была в ужасе, увидев тело Рейнсборо, но еще ужаснее выглядела Клер. Она была так худа, как будто перенесла длительную голодовку. Ее спина и живот были покрыты страшными ссадинами и синяками. Помогая усаживать Клер в ванну, Сабрина более внимательно рассмотрела отдельные синяки. Внизу они выглядели более ужасно. Скорее всего, они были нанесены чем-то твердым, очень похожим на каблуки сапог или ботинок.

Погружаясь в горячую, приятно пахнущую мылом воду, Клер почувствовала, как слезы полились по ее щекам.

— Как долго это продолжалось, Клер? Подруга молчала. Заглянув ей в глаза, Сабрина мягко повторила вопрос.

— Не знаю. Должно быть, с самого начала, — ответила Клер глухим и отсутствующим голосом.

— Так почему же ты мне не сказала, Клер?

— Почему? Что бы ты сделала, Брина? — тихо, почти засыпая, ответила Клер.

«Сама бы его убила!» — произнесла про себя Сабрина.

Горячая ванна и чашка шоколада с ликером, которые Сабрина приказала приготовить для Клер, произвели свое действие. Как только она уложила Клер в постель, та моментально погрузилась в сон. Сабрина около часа просидела рядом с подругой.

Но вот раздался осторожный стук в дверь, и Питерс доложил, что прибыли лорд Уиттон и лорд Хоуленд, которые осведомляются о Клер. Сабрина теплее прикрыла плечи подруги и, как ребенку, поправила сбившиеся волосы.

— А вы, Лиза, оставайтесь здесь, пока она не проснется.

Маркиз, выглядевший очень старым и уставшим, сидел в приемной. Когда вошла Сабрина, Джайлз, ходивший взад и вперед по комнате, бросился к ней.

— Где она, Сабрина? С ней все в порядке? Она не ранена?

— Она сейчас спит, Джайлз.

— А Рейнсборо? — спросил маркиз.

— Лорд Рейнсборо мертв, милорд.

— Клер уже знает? — тревожно спросил Джайлз.

— Да, Джайлз, Клер знает. Сейчас… Сабрина попыталась засмеяться, но смех застрял у нее в горле.

— Хотя больше всего на свете она боится, что он не умер… — произнесла она и опустилась на стоящий поблизости стул.

Джайлз, ничего не понимая, в замешательстве стоял перед ней.

— О чем ты, Сабрина? Почему Клер хочет, чтобы ее муж был мертв?

— О, Джайлз, присядь, пожалуйста, — ответила Сабрина с усталым видом. — Мы все были так слепы… Клер … Не было ни взломщика, ни грабителя. Это была Клер.

— Ты с ума сошла, Сабрина! — гневно выкрикнул Джайлз. — Клер не способна причинить никому вреда, тем более своему любимому мужу, который любил ее…

— Он не был любящим мужем! Любящий муж, который избивал ее… Любящий муж, который пинал ее ногами… И то, что я видела своими глазами, вполне могло довести ее до этого. Он едва не убил ее…

Маркиз закрыл лицо руками.

— О, бедное мое дитя!

— Я ничего не понимаю, Сабрина. Рейнсборо безрассудно любил Клер… Он ведь так защищал ее от всего.

— Я тоже не все понимаю, Джайлз. Но я видела синяки на теле и на шее Клер. А сегодня я увидела ее лицо и поняла… Она смертельно напугана. Должно быть, она видела его, когда он пошевелился после ее выстрела. До тех пор, пока я не пообещала пойти и посмотреть, что он действительно мертв и не придет, чтобы снова броситься на нее, она не давала снять с себя платье.

Лицо Сабрины передернулось.

— Боже мой, так ты видела его?

— Я была вынуждена… Это был единственный способ снять с нее это окровавленное платье и уложить в постель. И это, кстати, был не обман, а сущая правда, — невесело сказала она.

Джайлз взял ее за руку и крепко пожал горячую ладонь. Сабрина погладила его по плечу.

— А где сейчас Клер? — спросил маркиз.

— В постели, она спит. После ванны и чашки шоколада с ликером … Но, вероятно, следует вызвать врача. Она перенесла тяжелейшее потрясение.

— Я заберу ее домой, — сказал отец, медленно поднимаясь со стула. Он подошел к Сабрине и неловко погладил ее по плечу. — Спасибо тебе за то, что ты не бросаешь ее в беде.

Положив свою руку на руку маркиза, Сабрина промолвила:

— Я не заслужила вашей благодарности, милорд. Два года Клер жила в этом ужасе совсем одна. Мне давно следовало догадаться, что здесь что-то не так.

— Нет, нет, дорогая. Ведь только сейчас все выяснилось. Ее «болезни», непринятые визиты, желание мужа всегда быть рядом с ней…

— Я рад, что она застрелила его… Если бы мне было все известно раньше, я бы сам сделал это.

Через минуту, пошатываясь от негодования и ужаса, отец Клер вернулся.

— Они не позволяют взять ее домой… Те, двое полицейских… Они сказали, что хотят быть в полной уверенности, что она «не совершит побег».

Судя по их высказываниям, она совершила уголовное преступление, и нам еще повезло, что Клер сейчас не в Ньюгейте!

— Присядьте, Эдмунд, присядьте… Пока еще не стоит волноваться…

— Но мы должны что-то сделать, Джайлз, — сказала Сабрина. — Ясно, как божий день, что никто не сможет обвинить ее за то, что она боролась за свою жизнь.

— Рейнсборо был ее мужем, Сабрина. Следовательно, у него — законное право бить свою жену…

От возмущения лицо Сабрины даже покраснело.

— Джайлз!

— Я говорю о законном праве, Сабрина. Мы все, например, знаем, что лорд Тарнас при всех «перевоспитывает» свою жену физическими методами, и никто, в общем-то, не возмущается. Кроме того, эти действия попадают под вердикт о частной жизни.

— Как ты можешь говорить такие вещи, Джайлз?

— Я только пытаюсь подчеркнуть, что многие люди допускают абсолютную власть мужа над женой. Кстати, и закон, и общество считает это само собой разумеющимся.

— Так, выходит, и синяки на спине и животе — само собой разумеющееся? Кровоподтеки, оставленные подкованными сапогами, тоже законны?! Хотела бы я, чтобы вы сейчас поднялись наверх и взглянули на нее… Только не хочется ее беспокоить. Да на ее шее следы от его пальцев, Джайлз!

— Во всем виноват я, — спокойно ответил Джайлз. — Это я настаивал на том, чтобы увидеться с Клер наедине вчера вечером, хотя она этого не хотела. Несчастная, она знала, что сделает с ней этот «любящий муж»…

— Не вини себя, Джайлз, — произнес маркиз. — Я ее отец и должен был знать все, что происходит. Теперь же мы должны напрячь все силы, чтобы найти человека, который бы смог доказать ее невиновность.

Джайлз помолчал.

— У вас есть кто-то на примете, сэр? Маркиз покачал головой.

— У нашего семейного адвоката нет опыта в подготовке защиты по уголовным делам, но, возможно, он знает кого-нибудь, кто сможет взяться — за это дело.

— О! Я вспомнил о моем старом школьном друге… — воскликнул Джайлз.

— А у него есть опыт в… уголовных делах? — спросил отец Клер, с трудом выговаривая слова.