Поверь в мою любовь

– Ты меня поцелуешь?

Он нагнулся к Кристине и заглянул в ее огромные, прекрасные глаза. Какое-то время они продолжали смотреть друг на друга, и, казалось, даже воздух вокруг них пропитался неземной страстью. Марко видел, как слегка раскрылись губы девушки и слышал, как судорожно она вздохнула. Он с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее и не покрыть страстными поцелуями, но в этот момент выражение лица девушки стало каким-то робким. Стараясь не смотреть Марко в глаза, она привстала на мысочки и быстро чмокнула Марко в щеку.

Никакое даже самое страстное объятие не могло бы так разжечь в нем желание, как этот невинный поцелуй. Он снова почувствовал цветочный запах кожи Кристины – ее запах – и только сейчас понял, как сильно по ней соскучился.

В том, что произошло дальше Марко мог винить только себя одного. Он заключил Кристину в свои объятия и жадно припал к ее мягким и нежным губам. Чувствуя на себе тепло ее дыхания, Марко все крепче и крепче прижимал к себе ее стройное тело. Когда же и Кристина стала отвечать на его поцелуи, Марко охватила еще большая страсть. От его скованности и нерешительности не осталось и следа, и он жадно припал к губам девушки, как умирающий от зноя путник – к прохладному и чистому источнику. Сжал ее прекрасное тело с такой силой, что просто чудом не переломал ей ребра. Марко невольно подумал о том, что столь сильный натиск испугал бы даже самую изощренную куртизанку. Кристину же он делал только еще более покорной…

Наконец губы Марко скользнули к нежной щеке девушки и он горячо прошептал:

– Милая, я соскучился по тебе! Так соскучился!

– И я соскучилась по тебе! О Марко, скажи же, наконец, что ты мой!

Услышав эти слова, Марко почувствовал себя так, будто на него вылили ведро холодной воды. Хоть и не сразу, но он осознал смысл сказанных Кристиной слов, и от возбуждения его не осталось и следа. Осторожно отстранившись от девушки, Марко прошептал:

– Бог мой! Что я делаю?

Он принялся нервно ходить по комнате, нахмурившись и бормоча что-то по-итальянски.

Кристина казалась обиженной и сбитой с толку.

– Я думала, что ты, как и обещал, прояснишь, наконец, наши отношения, когда вернешься.

Марко повернулся к девушке и нервно взъерошил рукой волосы.

– Но не так же.

– Тогда как? – закричала Кристина. Марко тяжело вздохнул.

– Присядь, милая.

– Нет! – вспыхнула девушка.

– А я говорю: присядь!

Испепеляя Марко взглядом, Кристина подошла к диванчику и уселась на самый край.

Марко устроился в плетеном кресле напротив нее. Глядя на возмущенное, но все равно прекрасное существо, он думал: «Боже, помоги мне! Она не должна увидеть в моих глазах страха. Я должен сейчас быть суровым и неумолимым, иначе я пропал».

Марко подался вперед, сложил на коленях руки и заговорил решительным голосом.

– Кристина, пока я был в плавании, я постоянно думал о твоем будущем. И хотя поначалу можешь принимать мое решение в штыки, в конечном итоге, думаю, ты поймешь, что я действую в твоих интересах.

Хотя глаза Кристины и смотрели на Марко сердито, губы ее дрожали.

– Ты собираешься выслать меня отсюда!

– Не сейчас, – ответил Марко.

– Как это понимать?

Следующая фраза была для Марко, пожалуй, самой трудной.

– Дело в том, что я уладил вопрос о твоем замужестве.

– Что?! – воскликнула девушка, недоверчиво глядя на Марко, и вскочила с места.

– Сядь!

– Нет! Сначала объясни, что ты подразумеваешь под этим сумасшедшим заявлением!

– Сядь, и я все тебе объясню!

Кристина снова опустилась на диван, скрестив руки на груди, сердито посмотрела на Марко. Он нервно откашлялся.

– Когда я был в Чарлс-тауне, я встретил своих старых друзей из Венеции, семью Ренальди.

– И что из того?

– Это прекрасная и довольно состоятельная семья. У них есть сын, которому уже двадцать лет и которому нужна жена. Поэтому я и договорился о твоем браке с Витторио, после которого вы уедете с ним жить в Венецию.

Кристина снова возмущенно вскочила с места.

– Что? Ты договорился о моем браке с каким-то иноземцем и посылаешь меня жить на чужбину, даже не спросив моего согласия?

Поднялся с места и Марко, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

– Кристина, тебе будет гораздо лучше в Венеции.

– С таким же успехом ты мог бы послать меня к черту! Это ведь за тридевять земель отсюда! И я никогда тебя больше не увижу!

– Мы должны думать о том, что будет лучше для тебя.

– И ты думаешь, что будет лучше, если я стану совсем несчастной?

– Но ведь ты даже не видела этого молодого человека, – возразил Марко. – Его семья и он сам прибудут сюда через несколько недель.

– Они прибудут сюда? – повторила девушка в совершенном потрясении. – И ты даже не спросил о моих чувствах?

– Я уверен, что вы поладите с этим молодым человеком. Дай ему только шанс. Тебя будет ждать в Венеции прекрасная жизнь, жизнь, основанная на семье, обществе, церкви, культуре…

– Но мне ничего этого не надо! Мне нужен только ты!

– Кристина, – укоризненно признес Марко и с такой силой сжал кулаки, что ему стало больно, – этого влечения, которое существует между нами, просто не должно быть…

– Однако это не помешало тебе целовать меня с такой страстью! Как ты можешь так меня целовать и потом кому-то отдать!

Марко тяжело вздохнул.

– Я совершил ошибку.

– И не одну, – горячо воскликнула девушка. – Самая же большая твоя ошибка состоит в том, что ты решил выдать меня замуж за абсолютно незнакомого мне человека, к тому же иностранца, против моей воли.

– Кристина, ты не должна мне перечить в этом, – сказал Марко, снова начиная приходить в ярость. – А еще очень важно, чтобы мы произвели на Ренальди хорошее впечатление, когда они приедут к нам в гости.

При этих словах Марко у Кристины стали закрадываться невольные подозрения.

– Если, как ты утверждаешь, это исключительная во всех отношениях семья, почему она устраивает личную жизнь своего сына через какого-то пирата? И как, интересно, ты объяснил им: кто я такая?

«О, эта маленькая плутовка нащупала-таки самое слабое звено моего плана», – в отчаянии подумал Марко и, стараясь не встречаться с Кристиной взглядом, сказал довольно неуверенно:

– Вообще-то, они не знают, что я пират. Поскольку это благородная семья и внешние приличия играют решающую роль, я сказал им, что я владелец сахарной плантации, а ты, – он изо всех сил стиснул зубы, – моя племянница.

– Твоя племянница! – Кристина пришла в ужас от этих слов Марко и закричала на него: – Ты, который так жадно меня целует, собираешься теперь сыграть роль моего дядюшки? Но не порочно ли это?

– Кристина, мы не будем больше с тобой целоваться. Ты должна понять – я должен или выдать тебя замуж, или… – Марко посмотрел все же в глаза девушки и тихо простонал.

– Но почему ты так боишься любить меня? – не успокаивалась Кристина.

Марко подошел к ней и с силой сжал ее руки в своих. Глаза его блестели от избытка чувств.

– Ты хоть представляешь себе, что значит быть подругой пирата? Жить без него долгие месяцы? Каждый раз, когда он уходит в море, думать о том, что, возможно, последний раз видишь его живым? Остаться беременной и совершенно беспомощной? Я не могу повесить на тебя ярмо такой жизни, Кристина! Ты можешь иметь тело женщины, но у тебя по-прежнему невинное сердце ребенка, и любовь ко мне может просто убить тебя.

– Я женщина и ничего не боюсь!

– Что, если мы поженимся? – не сдавался Марко. – Что, если меня убьют? Кого ты будешь любить тогда? На кого будешь полагаться?

В глазах Кристины заблестели слезы, и лицо ее исказили такие муки, что сердце Марко едва не разорвалось на части, когда она прошептала:

– Я всю свою оставшуюся жизнь буду хранить в сердце любовь к тебе, а если к нам будет милостив господь Бог, я буду растить твоего ребенка.

Марко охватила волна злости и отчаяния. Пробормотав по-итальянски какие-то крепкие ругательства, он схватил вазу и швырнул ее в сторону камина. Ваза разбилась, чудом не угодив в Пэнси, которая с громким визгом подскочила с места, словно ужаленная.