Что надеть для обольщения

– Чудесное было время, – кивнул Томлин, улыбаясь. А потом сразу погрустнел и тяжело вздохнул. – Да, теперь уже его не вернешь…

Они оба стояли и молча смотрели друг на друга, объединенные общими воспоминаниями о горькой утрате. Прескотт первым отвел взгляд и тихо кашлянул.

– Я заглянул к тебе на минутку, старина Томлин, и совсем позабыл о вежливости. – Не глядя на Эдвину, он представил ей Томлина. – Леди Росс, познакомьтесь с Томлином Берком, выдающимся кондитером.

Томлин поклонился:

– К вашим услугам, миледи.

Эдвина кивнула:

– Знаю, возможно, это прозвучит банально, но все, кто знал директора Данна, не могут не скорбеть о нем.

Добродушный великан кивнул:

– Он был таким добрым человеком, миледи, таким славным… – Томлин сочувственно взглянул на Прескотта: – Я слышал о Кэтрин.

Эдвина почувствовала, как под его взглядом Прескотт весь словно сжался.

– Я был потрясен. Хотя в глубине души о чем-то таком догадывался. Как ты…

– Спасибо, Томлин, что позволил нам пройти через свою дверь, – перебил его Прескотт. – Я не хотел, чтобы о моем приезде объявляли. Ты же знаешь, я не люблю привлекать к себе внимание.

Добродушный увалень кивнул, очевидно, с пониманием относясь к нежеланию Прескотта продолжать разговор о Кэтрин.

– Ах, я очень рад тебя видеть, Дивейн. Несмотря на то, что ты, как обычно, решил проникнуть туда, куда тебя не приглашали. – Томлин улыбнулся другу. – Послушай, мне нужно возвращаться. У меня суфле в духовке. Салли все время про тебя спрашивает. Когда ты к нам заглянешь?

– Через несколько недель у нее будет день рождения. Вот и повод зайти.

Увалень погрозил Прескотту пухлым пальцем.

– Ловлю тебя на слове, Прескотт Дивейн.

– Я обязательно приду, Томлин. Только если готовить будет Салли, а не ты. Я не собираюсь есть ту бурду, которую ты называешь едой.

– О, не беспокойся, пожалуйста. Дома Салли не пускает меня на кухню. Только здесь, на работе, я король в своих владениях. А дома меня не допускают даже к мытью посуды, – жаловался Томлин, однако сам в это время так и светился от счастья.

Подняв бровь, Прескотт спросил:

– Ты не забыл про суфле, за которым тебе надо смотреть?

Томлин развел руками:

– Мне и правда нужно идти. Ступайте по этому коридору, затем поверните налево и поднимитесь по лестнице. А потом идите прямо на звуки музыки – там будет танцевальный зал. – Повернувшись к Эдвине, Томлин указал большим пальцем на Прескотта: – Поосторожнее с этим парнем, миледи. Он будет подбивать вас на авантюры, от которых у вас дух захватит.

Широко улыбнувшись, Томлин отправился на кухню. Качая головой, Прескотт улыбался.

– Ах, мой старый дружище Томлин!

Эта абсолютно новая для нее сторона личности Прескотта приятно удивила Эдвину. Разгадывание его характера напоминало Эдвине очистку лука – снятие слоя за слоем, только без слез. Чем больше она узнавала о его характере и о его прошлой жизни, тем большее любопытство в ней возбуждал этот необычный человек.

– Томлин тоже вырос в Андерсен-Холле?

– Да, и Салли, его жена, тоже. Они прекрасные люди.

– А Кэтрин? Она тоже воспитывалась в приюте вместе с вами?

Лицо Прескотта приняло непроницаемое выражение, и он сказал, не глядя на Эдвину:

– Если вам так уж необходимо это знать, Кэтрин работает в Андерсен-Холле. Точно так же как миссис Найджел.

Эдвине как-то не верилось, что Кэтрин «совсем как миссис Найджел». То, как Прескотт реагировал на любые невинные вопросы о ней, до предела возбудило любопытство Эдвины. Какое-то неприятное, незнакомое чувство свернулось клубком в ее сердце.

– Тем не менее вы называете ее по имени.

Одно мгновение Прескотт молчал. Затем вздохнул, поняв, что его приперли к стенке.

– Вы, миледи, очень настырны. И также проницательны. Миссис Найджел навсегда останется для меня строгой наставницей, которая была готова в любой момент, когда я плохо себя вел, пройтись по моей голове метлой. Что, я должен признаться, случалось довольно часто. Что касается Кэтрин, она тоже воспитывалась в Андерсен-Холле, а теперь помогает вести там дела. Поэтому трудно привыкнуть называть ее… миссис Данн.

Миссис! Так, значит, она замужем! У Эдвины отлегло от сердца, и ей сразу стало лучше. Неужели это было так важно для нее?

– Данн? Она родственница директора Данна?

– Да, она замужем за его сыном. – Считая разговор оконченным, Прескотт показал на открытую дверь. – А теперь хватит робеть и тянуть время. Пойдемте в зал. Ну, что же вы? Вперед, смелее!

Мгновение Эдвина смотрела на открытую дверь. Внезапно она представила, что им обоим предстоит, и смущенно поправила прическу.

– Томлин – единственный здесь великан-людоед, Эдвина, – поддразнивал ее Прескотт. – Честное слово. – Он картинно приложил руку к сердцу. – И пока я рядом, никто не посмеет вас сожрать.

Она на миг позабыла о беспокойстве и улыбнулась.

– Боюсь, что я не привыкла изображать из себя беззащитную барышню…

– О, вам придется постараться, Эдвина. Потому что веселое приключение начинается! Во всех сказках есть дама, которую необходимо спасти. Это дает герою возможность занять себя чем-то полезным. Иначе ему придется просидеть весь вечер за выпивкой и игрой в кости. А что в этом увлекательного?

О да! Пылкие поцелуи украдкой, выпрыгивание из экипажа на полном ходу, потайные ходы и сказочные великаны-кондитеры… Томлин прав. Пребывание рядом с Прескоттом похоже на забавное приключение и головокружительную авантюру. И если для Прескотта этот вечер – всего лишь веселая и дерзкая проделка, тогда, возможно, все будет хорошо. Сопровождающий у Эдвины и в самом деле замечательный…

Кивнув, Эдвина позволила Прескотту провести ее в дом.

Глава 16

– Ах, вот и ты, Эдвина!

Она оглянулась.

– Джинни! Как мне приятно тебя видеть!

Следом за Джинни шла Дженел, размахивая, словно оружием, своим кружевным веером.

– Мы разыскиваем тебя по всему танцевальному залу, а ты прячешься от нас?

– Просто мне хотелось немного побыть в тишине, – объяснила Эдвина.

Дженел поправила свой лиловый тюрбан.

– Что? Потягивать шампанское, кушать омаров и принимать поздравления для тебя слишком утомительно?

– Ах, не обращай внимания на Дженел, – махнула рукой Джинни. – Просто она расстроилась из-за того, что здесь Бакстер.

– Понятно, – поморщилась Эдвина. – Ну и как ваш сын?

– Прекрасно, просто… прекрасно, – ответила Дженел раздраженно.

Джинни грустно покачала головой.

– Ты хочешь, чтобы мы ушли, Эдвина? Чтобы ты наконец побыла в тишине?

– Нет, что вы! Конечно же, нет. – Эдвина схватила подругу за руку. – Я очень рада вас видеть.

– Я же предупреждала тебя, – напомнила Дженел. – Какими бы качествами ни обладал мистер Дивейн, все будут рассматривать вашу помолвку как ужасный мезальянс. Ради всего святого, он – простолюдин с пустыми карманами, а ты – дочь графа!

– О, вы мне льстите! – За спиной Эдвины раздался насмешливый голос Прескотта, и Эдвина покраснела до корней волос.

Прескотт шел, неся в руках поднос с двумя стаканами лимонада. Остановившись перед дамами, он вежливо поклонился, ухитрившись не пролить ни капли.

– Добрый вечер, леди Энсли и леди Бланкетт. Вы обе выглядите сегодня просто замечательно.

Дженел показала веером в сторону танцевального зала, откуда доносились звуки котильона.

– Я говорила об их отношении.

– А твое? – не удержавшись, спокойно спросила Эдвина.

Шумно вздохнув, Дженел пожала плечами:

– А что я? Мне-то прекрасно известно, что все это не по-настоящему.

– Тише! – шикнула на нее Джинни, с опаской озираясь по сторонам. – Нас могут услышать.

Эдвина взяла протянутый ей Прескоттом стакан и стала потягивать тепловатый лимонад.

– Насколько я понимаю, все идет по плану? – шепотом спросила Джинни.