Страстная женщина

Кипя от возмущения, Кавендиш сидел рядом с дочерью Кэти, невестой Томаса, младшего брата Гарри Брука. Наблюдая за танцующими Бесс и Гарри, Кэти обратилась к отцу.

— Папа, у тебя отменный вкус! Я влюбилась в нее с первого взгляда.

— То же самое произошло и со мной, дорогая. — Уильям вспомнил, как впервые увидел Бесс на террасе Суффолк-Хауса, и его вдруг охватило желание задушить Гарри Брука.

— Почему же ты не пригласишь ее потанцевать?

— В прошлый раз она оставила меня посреди бального зала. Маленькая плутовка не постесняется снова выкинуть тот же фортель.

Вскоре Бесс закружилась в гальярде в объятиях Джона Тайна. Они оживленно беседовали, не замечая никого вокруг.

— Кто этот джентльмен? — спросила Кэти. — Кажется, он мне знаком…

— И мне тоже, — процедил сквозь зубы Кавендиш. — Это мой давний друг Джон Тайн, управляющий лорда Эдварда Сеймура. Сейчас он строит загородный дом в Брентфорде.

— Надеюсь, Джон Тайн не собирается жениться? — невинно заметила Кэти. Кавендиш вскочил.

— Пойдем, милая, я познакомлю тебя с ним. — Когда танец завершился, сэр Уильям дружески приветствовал сэра Джона:

— Джон, позволь представить тебе мою дочь, Кэтрин Кавендиш. Она обручена с юным Томасом Бруком, но уверен, он не станет возражать, если ты пригласишь Кэти на танец.

Сэр Джон учтиво поклонился дочери друга, а Кэти и Бесс обменялись ироничными взглядами. Вновь заиграла музыка, и сэр Джон галантно произнес:

— Не окажете ли вы мне честь, госпожа? Сэр Уильям не менее чинно поклонился Бесс и задал тот же вопрос.

— А я думала, пожилые люди предпочитают наблюдать за танцующими. Но сейчас играют куранту, довольно медленный танец. Полагаю, легкий моцион вам не повредит, — насмешливо отозвалась Бесс.

— Танцуя гальярду, вы выставляли напоказ нижние юбки и кружевные чулки.

Заметив, что Повеса Кавендиш серьезен, Бесс решила рассмешить его:

— В этом и состоит соль гальярды. Кстати, Джон оказался крепче, чем выглядит. Я думала, к концу танца он начнет задыхаться.

— Он и вправду задыхался — от возбуждения, как все мужчины, которые глазели на вас. Я опасался, что ваша грудь выскочит из декольте!

— Так вот чем вы любовались! — Бесс сверкнула улыбкой. — Я сочла бы вашу ревность лестной, не будь она так нелепа. Мы просто говорили об особняках.

— Стало быть, вот что пробуждает в вас страсть! Джон уже пригласил вас в Брентфорд?

— Сказать по правде, да.

— И вы приняли приглашение? — угрожающе осведомился Кавендиш.

— Конечно. — Тут музыка умолкла. — Прошу прошения, сэр Уильям, но следующий танец я обещала Гарри Бруку.

К тому времени как новобрачных проводили в богато убранную спальню, было уже поздно, и гости начали разъезжаться. Бесс и Генри помогли Фрэнсис забраться в экипаж. Внезапно Бесс почувствовала, что сзади ее обхватили крепкие руки. Не успев опомниться, она очутилась в карете с гербом Кавендиша. Уильям опустился на сиденье рядом с Бесс и захлопнул дверцу. Его обычная насмешливость куда-то исчезла. Бесс следовало бы насторожиться, но она пришла в ярость.

— Это похищение? Вы намерены увезти меня к себе и изнасиловать?

— Да ты же сама напрашиваешься!

Бесс метнулась к Уильяму, готовая в кровь расцарапать ему лицо. Кавендиш схватил ее за руки и стиснул их, словно железными оковами:

— Прекрати эти выходки!

— А вы не смейте вести себя так, будто я принадлежу вам!

— Ей-богу, мне давно пора поставить свое клеймо! — Кавендиш привлек девушку к себе и впился в ее губы.

Она укусила его за губу и была вознаграждена неистовой бранью, но Кавендиш так и не разжал объятий.

— Сегодня ты заставила плясать под свою дудку двух мужчин!

— Ну и что? У них серьезные намерения. Оба собираются жениться.

— Я тоже!

Бесс поняла, что он охвачен ревностью. Еще немного — и Кавендиш пообещает жениться на ней. Эта мысль воодушевила девушку.

— Ты принадлежишь мне, и я не позволю другим мужчинам увиваться вокруг тебя! — На этот раз его губы были так требовательны и настойчивы, что Бесс с легким вздохом приоткрыла рот, впуская его язык.

Горячие губы скользнули по шее Бесс и коснулись округлостей груди. Внезапно Кавендиш спустил платье с ее плеч, взял груди Бесс в ладони и начал поочередно втягивать в рот набухшие соски.

Бесс вскрикнула от невыносимого наслаждения. Ее кровь вскипела, она, словно обезумев, сама льнула к своему мучителю.

— Ты хотя бы понимаешь, что делаешь со мной? — Его низкий голос срывался.

— Объясни.

— Лучше я покажу тебе. — Уильям взял ее за руку и приложил к своим чреслам.

Он был слишком велик! Бесс удалось обхватить его только двумя руками. От первого же прикосновения мужское достоинство Кавендиша еще увеличилось в размерах. Просунув ладонь под подол юбки Бесс, Уильям дерзко погладил ее по ноге и стал пробираться все выше, к бедру. Наконец он коснулся обнаженной кожи там, где заканчивался чулок. Бесс невольно вздрогнула.

— Не смей, Уильям! Я девственница!

— Что?!

— Мой муж был совсем ребенком, Уильям. Не знаю, получил ли наш брак должное завершение, но я по-прежнему чувствую себя девственницей.

— Бесс, ты не устаешь удивлять меня! — Ошеломленный, Уильям едва пришел в себя. — А ты уверена, что не хлебнула лишнего?

Бесс уже пожалела о своих словах.

— Признаться, я и вправду выпила слишком много, потому и повела себя так бесстыдно. Спасибо, что ты не воспользовался случаем.

Экипаж остановился, Уильям поспешно разжал объятия. Лакей из Суффолк-Хауса распахнул дверцу кареты. Кавендиш вышел первым и загородил собой Бесс, чтобы она привела себя в порядок.

Из второй кареты уже выбирался Генри Грей.

— Бесс, дорогая, ты не поможешь мне довести Фрэнсис до спальни? Боюсь, она нетвердо держится на ногах…

— Не правда! Мне не терпится очутиться в постели. Свадьбы всегда возбуждают меня. А вас? — Фрэнсис лихо подмигнула Бесс и Уильяму.

Лакей почтительно стоял поодаль, притворяясь глухим и слепым. Осознав комизм ситуации, Уильям, Бесс и Генри рассмеялись.

— Она права, — прошептал Уильям на ухо Бесс. — Я чувствую себя молодым жеребцом. Пожалуй, мне следует вернуться в Уайтхолл.

— Генри, я хочу немедленно лечь. А ты, Бесс, помоги мне избавиться от этого чертова корсета! — громогласно потребовала Фрэнсис.

В этом году светский сезон был необычайно богат событиями. В ноябре 1546 года знатные жители Лондона буквально сбивались с ног, чтобы успеть побывать на всех премьерах, балах и званых ужинах.

Кавендишу пришлось отправиться в Кентербери, пока дороги окончательно не развезло. Он должен был заставить многочисленные монастыри города поделиться с казной богатством, которое настоятели так умело прятали. В отсутствие Кавендиша Бесс осаждали поклонники, наперебой предлагая сопровождать ее в гости к Дадли или Гербертам. Но никто из них не волновал ее так, как Кавендиш. Бесс считала дни до возвращения Уильяма, который обещал прибыть в столицу к началу декабря.

Как только Кавендиш появился в Суффолк-Хаусе, Фрэнсис, пригласив его поужинать, предложила сопровождать ее в Хартфорт-Хаус на Кэпнонроу.

— Эдвард Сеймур и его милая герцогиня сегодня устраивают представление в честь короля и королевы. Ни за что не пропущу такое зрелище: мне не помешает посмеяться.

— Не припомню, чтобы они собирались ставить комедию, дорогая, — вмешался Генри.

— Ну как ты не понимаешь? Меня забавляет не пьеса, а уловки этой взбесившейся стервы Энн!

— Благодарю за ужин, Фрэнсис, но, пожалуй, от визита к Сеймуру воздержусь, — решил Кавендиш, только что побывавший на аудиенции у его величества. Сидя напротив Бесс, он пожирал ее глазами, поэтому почти не притрагивался к еде.

Сегодня Бесс была в бледно-сиреневом бархате, расшитом серебром. Чтобы угодить Кавендишу, она надела подаренное им аметистовое ожерелье. Бесс видела, как жадно смотрит Уильям на ее полуобнаженную грудь и губы. Ему не терпелось остаться с ней наедине. Внезапно Бесс потеряла желание смотреть спектакль, которого ждала целую неделю. Когда ужин завершился, она приложила ладонь к виску.