Маргаритки на ветру

– Имя ему идет, – пробормотала Ребекка, представив себе, как малыш Джозеф Адам спит под охраной волка.

– Да, очень идет. Характер у него совсем как у того дикого волка, что охранял его всю ночь, – без колебаний ответила Кетлин. – На первый взгляд он кажется свирепым, беспощадным, пугающим, но под всем этим скрывается проницательный и гибкий ум и… защитник по призванию. Поначалу не так-то легко понять, что в Вольфе любой человек, оказавшийся наедине со своей бедой, найдет сильного и надежного друга. – Кетлин замолчала и доверительно улыбнулась Ребекке. – Не сердитесь на меня, дорогая, я бываю до глупости сентиментальна, когда говорю о своем мальчике. Но я просто воздаю ему должное.

– Я в этом уверена.

– Думаю, вы меня поймете, когда получше с ним познакомитесь, – быстро закончила Кетлин, и не успела Ребекка опомниться, как ее уже прогнали в гостиную. – Ну, хватит с нас возни на кухне. Пора уделить внимание мужчинам.

Вольф и Билли сидели на полу, поглощенные игрой в шашки. Старший Бодин оторвал взгляд от доски, посмотрел на вошедшую Ребекку, и выражение его глаз стало более жестким. Расправив плечи, Ребекка прошла к камину, стараясь двигаться непринужденно и не думать о мисс Уэстерли и миссис Симпсон, увивавшихся за этим высоким стройным мужчиной, растянувшимся посреди гостиной.

Ее привлекли фотографии в рамках, стоявшие на каминной полке. Сердце у нее екнуло: сейчас она увидит его покойную жену. Ребекка собралась с духом, чтобы посмотреть на ту, которую Вольф так любил и по которой скорбел до сих пор, но ей не попалось на глаза ни одной фотографии, только старый дагерротип с четой молодоженов, сделанный, наверное, лет тридцать назад. Ребекка вдруг поняла, что женщина на этом фото – Кетлин, а импозантный мужчина рядом с ней, видимо, ее муж. Худое, словно выточенное из камня лицо поразительно напоминало лицо сына, взгляд такой же твердый, пронзительный и ясный. Молодые были в свадебной одежде, с застывшими улыбками, и, глядя на фотографию, Ребекка без труда поняла, что этих двоих связывает большая любовь.

На мгновение ее взгляд остановился на соседней фотографии в медной рамке.

С нее на Ребекку смотрел красивый молодой человек, который много лет назад забрел в бандитскую хижину, выслеживая ее отца. На нем была кавалерийская форма: темная шерстяная куртка с тяжелыми эполетами, окантованная желтой тесьмой, шелковый шейный платок, брюки с традиционной для кавалерии полоской по внешнему шву, заправленные в сапоги с медными шпорами, крепившимися к ним единственным ремешком. Одну ногу Вольф поставил на стул и, застенчиво улыбаясь, смотрел в камеру. Это был именно тот юноша, который поразил воображение маленькой девочки из бандитского логова, затерянного в степях Аризоны, что у Ребекки подступил к горлу комок. Ей хотелось смотреть на эту фотографию, смотреть долго и пристально. Она жаждала прикоснуться к ней, но боялась, что хозяева заметят ее чрезмерный интерес, поэтому быстро взглянула на другое фото: совсем юный паренек лет шестнадцати-семнадцати стоял держа в руке шляпу и улыбаясь от уха до уха.

– Это дядя Джимми, – прокомментировал Билли, оторвавшись от шашек и проследив за ее взглядом. – Папин брат.

Кетлин с благодушным видом штопала на диване сваленные небольшой кучкой носки Билли, при этом она даже ни разу не взглянула на свои руки. Печально улыбнувшись, она спросила:

– Он ведь настоящий красавец, мой Джимми, как вы думаете, Ребекка? Эта фотография сделана в Карсон-Сити, когда ему было семнадцать. Он тогда ездил к своим братьям в Неваду. Единственный раз уехал так далеко… – Ее голос оборвался.

В гостиной воцарилось скорбное молчание. Игра была окончена, и Билли начал собирать шашки в коробку. Вольф подошел к окну и стал смотреть на звездное небо. В камине трещали дрова, Кетлин прикрыла усталые глаза.

Ребекка хотела узнать, что произошло с Джимми, но воздержалась от вопросов, поскольку объяснения наверняка причинят боль.

Кетлин вдруг открыла глаза и тихо заговорила, отвечая на незаданный вопрос:

– Город заполонили шулера, игроки, бандиты и воры, которых привлекали серебро и золото. Дурное это было место, но Джимми и его кузенам хотелось, как и большинству молодых людей, испытать себя, хотелось приключений на самом опасном участке границы. Шерифом тогда служил человек по имени Люк Дейвис. – Произнося эти слова, Кетлин презрительно скривила губы. – Только он был трусом. Пошел на поводу у бандитов, которые собирались ограбить бедных рудокопов, сдавших на хранение добытое серебро. Джимми и мои племянники увидели, как подонки выволокли одного старика в проход между домами и начали избивать. Мальчики вмешались, чтобы спасти этого человека. – Кетлин тяжело вздохнула. – Джимми терпеть не мог, когда дерутся нечестно, он вообще ненавидел задир. Они с Вольфом в этом похожи.

У нее вырвался мучительный стон, глаза наполнились слезами. Вольф неподвижно стоял у окна спиной к матери, но Билли затаив дыхание ловил каждое слово и, не мигая, смотрел в печальное лицо бабушки.

– Что же случилось? – не выдержала Ребекка, почувствовав, как у нее вспотели ладони.

Кетлин собрала носки и крепко сжала в руках всю кучку.

– Моего Джимми убили, – тихо сказала она. – И одного племянника, Роя, тоже. Обоих застрелили. У мальчиков не было оружия. Уолта, младшего племянника, ранили, но вскоре его нашел прохожий и послал за доктором. Уолт выжил, чтобы рассказать нам, как все произошло.

– Это продажный шериф застрелил дядю Джимми! – вдруг крикнул Билли. – Поэтому папа ненавидит продажных законников даже больше, чем бандитов, ведь они давали клятву охранять закон и защищать людей, и нет ничего хуже, чем нарушить клятву. Папа узнал, что случилось с дядей Джимми, и гнался за шерифом до самого Абилина.

– Вы убили его? – тихо спросила Ребекка, когда Вольф отвернулся наконец от окна и холодно посмотрел ей в глаза.

– Нет. – Он засунул большие пальцы в карманы и медленно произнес. – Я отвез Люка Дейвиса в Карсон-Сити, где его судили вместе с теми двумя, которые хладнокровно стреляли в Уолта и Роя. Наказание им определил суд. Потом, – с мрачным удовлетворением добавил он, – я смотрел, как их вешали.

Кетлин шевельнулась на диване, обратив к Ребекке полные гордости и слез глаза.

– Не правда ли, Джимми был красивым мальчиком? – чуть слышно спросила она.

– Да, Кетлин, я вижу. Так и есть.

– И очень добрый! Мне повезло с обоими сыновьями… с внуком тоже. – Она улыбнулась сквозь слезы, на этот раз уверенно и счастливо, потом, достав из кармана платок, вытерла мокрые глаза. – Кто еще стал бы так заботиться о бесполезной слепой старушке?

– Бесполезной?! – в один голос воскликнули Билли и Вольф.

– Ты не бесполезнее, чем лассо на родео, и сама знаешь это, – сухо заметил старший Бодин, а младший ухмыльнулся.

Мрачная атмосфера развеялась. Ребекка отошла от камина и села рядом с Кетлин на диван.

– Ну, с хозяйством я еще более или менее справляюсь, – признала та, часто заморгав.

– Я в жизни не ела вкуснее, чем сегодня у вас, – сказала Ребекка. – Интересно… как у вас получается такой замечательный кобблер. Может, вы как-нибудь меня научите?

– С удовольствием. У вас, наверное, еще не было возможности проверить свои кулинарные способности?

– Да. Моя мать умерла, когда мне было два года. Я ее совсем не помню. Хотя я с детства привыкла заботиться о еде, но в основном мне приходилось готовить на костре во время разъездов с отцом и его… – Ребекка осеклась.

– Бандой, – с готовностью подсказал Билли.

– Да, Билли, с его бандой. – Она метнула дерзкий взгляд в сторону Вольфа.

Тот поднял брови, но промолчал.

– Ну так вот. Старик Рэд, который был у нас за повара, научил меня готовить фасоль, делать сухари, варить кофе и еще два-три блюда, которые можно приготовить на костре. Несколько раз я видела его у плиты. Но в школе мисс Райт нам подавали уже готовую пищу, поэтому я ничему больше не научилась.

– А вам нравилась эта школа? – поинтересовался Билли.