Принцессы тоже плачут

— Так скажи и не смущай всех подозрениями — свадьба состоится.

— Какая свадьба? — побледнел Забалуев.

— Наша свадьба с вами, Андрей Платонович. Которая чуть было не расстроилась из-за глупого пустяка. Андрей убедил меня, что вы с маменькой правы, и столько времени потрачено зря!

И это есть твоя ужасная тайна? — улыбнулась Наташа, подозревая, однако, что дело обстоит совсем не так.

— Натали, если бы вы только знали, сколько страстей бушевало вокруг этой свадьбы, — тихо сказала Лиза. — Надеюсь, вы будете нашей гостьей на венчании?

— Разумеется, буду счастлива присутствовать, — кивнула растроганная Наташа.

— Просто чудеса! — всплеснула руками Долгорукая. — Но думаю, мы не станем обсуждать промысел Божий и просто порадуемся ему. Татьяна, проводи княжну в комнату для гостей. А мы с вами, Андрей Платонович, отправимся кое-кого навестить — пора уже и довершить начатое дело.

— О чем вы, маман? — быстро переспросил Андрей, видя, как жадно загорелись глаза Забалуева.

— Твоя забота сейчас — невеста, приветь, приласкай, — остановила его мать. — А нам уж позволь здесь слегка похозяйствовать. Верно, Андрей Платонович? Нам надо проверить, все ли к свадьбе готово — приданое, обед. Да и жить вам где-то надо будет.

— И то правда, — кивнул Забалуев, давно ожидавший, когда, наконец, княгиня соизволит заняться Корфами.

Соня, обрадованная появлению в доме нового человека, побежала сопровождать Наташу до ее комнаты. Долгорукая увлекла за собой Забалуева, и они вскоре уехали. Лиза и Андрей остались в гостиной одни — она, опустошенная, сидела на диване с отрешенным видом, он — так и остался стоять перед ней на том самом месте, где его застали ее слова о согласии стать женой Забалуева.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? — вполголоса спросил Андрей, приходя в себя. — Это же безумие — выходить замуж за этого мерзавца только для того, чтобы спасти меня.

— Это не безумие, — покачала головой Лиза. — Ты мой брат, и ради тебя я готова на все.

— Я не позволю тебе жертвовать собой.

Знаешь, еще недавно я думала, что страшнее этого брака в моей жизни ничего не может быть, а сегодня вдруг поняла, что мы все какие-то несчастные. Так пусть хотя бы одна свадьба в нашей семье будет по любви!

— Лизонька… — Андрей бросился перед сестрой на колени. — Клянусь, если Забалуев тебя хотя бы пальцем тронет, хотя бы словом обидит, я убью его!

— Что ты, братец, полно! За меня не беспокойся, ступай к Наташе, и будьте счастливы.

— Лиза!..

— Андрей, не мучай меня, и без того в петлю хочется!

— Не говори так! Еще не поздно все изменить!

— Зачем? Владимир оставил меня, теперь уже счастья мне не видать.

— Подумай, Лиза, после венчания обратного пути у тебя не будет.

— Мне все равно. Но если Забалуев и твою свадьбу расстроит, я не смогу простить себе этого. Расскажет он маменьке о вас с Татьяной, она тебя упреками замучит, а Таню и совсем со света сживет. Уж лучше мне скорее выйти замуж за Забалуева, чтобы он меньше бед всем принес.

— Ты обрекаешь себя на жизнь с нелюбимым человеком!

— Знаешь, маменька считает, что любовь в супружеской жизни только несчастья приносит.

— Уж она-то отчего так говорит? Они жили с отцом в любви и согласии.

— Что-то произошло между ними перед его смертью. Что-то страшное! Не погибни он тогда на охоте, маменька все равно бы его свела в могилу своей ненавистью.

— Этого не может быть!

— Ты жил в Петербурге, ты не мог знать и видеть всего.

— Но они писали замечательные письма: «мы сегодня отправились на прогулку…», «мы заказали девочкам новые платья…» В каждом письме было это «мы»! У меня и мысли не возникало, что между ними что-то неладно!.. И насколько все было серьезно?

— Трудно сказать. С утра отец запирался у себя в кабинете или уезжал на охоту, лишь бы только с маменькой не встречаться.

— Как она, наверное, переживала!

— Скорее, была очень зла. И даже после похорон маменька траур носила только на людях и не плакала — прижимала платок к сухим глазам. А дома, мне казалось, она испытывает облегчение, что его больше нет.

— А почему тогда поторопились с похоронами? Почему меня не дождались?

— Маменька сказала, что тебя задержали в Петербурге государственные дела.

— Но это неправда! Я выехал сразу же, как только получил извещение о гибели отца. Правда, добрался не очень быстро — дороги размыло, накануне шли сильные ливни.

— Ливни? Господи, так ты получил извещение уже после похорон! Значит, маман солгала нам обоим?! Сычиха права — она что-то скрывает!

— Лизонька, всему можно найти разумное объяснение. Ты же не станешь верить выжившей из ума старухе?

Вот и маменька твердит об этом же, но люди говорят — Сычиху потому и боятся, что она многое знает, и знает правду, — Лиза вдруг решительно поднялась, слез как ни бывало.

— Куда ты собралась? — растерялся Андрей.

— Я должна поговорить с Сычихой. Пока я еще свободна и Забалуев не сможет мне помешать. Я узнаю тайну смерти отца. А ты — поторопись к Наташе, не потеряй ее — любовь такая хрупкая!..

Андрей уважительно поцеловал руку сестре — он принял ее жертву. И отныне его тяжкая ноша удвоилась. Еще одна загубленная жизнь! Боже, скорее к Наташе — Лиза права, хотя бы ее он должен спасти от разочарований и горя.

…Наташа встретила его, уже переодевшись с дороги, в дозволенном приличиями домашнем платье на двух больших пуговицах поверх пеньюара. Она только что говорила с Татьяной, помогавшей ей устроиться. Наташа видела, что девушка переживает ее приезд. Татьяна от потрясения не могла сдержать обиды и ревности.

— Я понимаю твои чувства, — с предельной доброжелательностью сказала ей Наташа. — Достаточно было одного взгляда на тебя, чтобы понять, насколько ты неравнодушна к Андрею Петровичу.

— Вам показалось, — с деланным равнодушием отвечала та и попыталась уйти от неприятного ей разговора, сославшись на срочное поручение барыни.

— Нет-нет, ты красивая, ты очень красивая. И в князя тоже невозможно не влюбиться. Но ты и сама прекрасно понимаешь: Андрей Петрович тебе не пара, постарайся забыть его.

— Уж и не знаю, о чем вы, — Татьяна отвела глаза в сторону. — Мы для хозяев завсегда и лбом расшибемся, если что попросят.

— Вижу, вижу, что ты непроста, но я не враг тебе, милочка, — начала сердиться Наташа, почувствовав в девушке соперницу. — Но каждый в этом мире должен знать свое место. Мое — подле Андрея Петровича, меня он любит, и вскоре мы поженимся.

— Совет да любовь, — поклонилась ей Татьяна. — Только, извините, барышня, мне идти надобно — дел по дому накопилось. А вы — отдыхайте и не беспокойтесь ни о чем, уж я-то вас не потревожу.

Татьяна быстро ушла, не давая княжне втянуть себя в споры о том, кто лучше — знатнее да красивее. Ей было больно и страшно — она давеча еще бегала к Сычихе и просила у той нового зелья, чтобы Андрея Петровича забыть. Прежние не помогали, спать уже не спала, осунулась, только о нем, соколике, и думала. Глаза закроешь — тут же и является. Да все лишь в снах и мечтах — молодой князь к ней дорогу забыл. Только и встречаются мимоходом: он нежно посмотрит на нее и опять пообещает, что не бросит, не отступится. Всю душу измотал, окаянный!.. Сычиха велела — выбрось, из головы, из сердца, не твой он, твой тебя еще ждет, и скоро, мол, увидишь его, настоящего. «Господи, — .думала Татьяна, — я бы и рада, коли бы так все обернулось. Вот только как этого забыть!..»

Для Наташи разговор с Татьяной тоже бесследно не прошел, оставив горький осадок. Уж больно уверенно и гордо вела себя эта девушка — неужели имела на то основания? Неужели Андрей ей обещания давал или намек какой на будущее? Наташа в первую минуту расстроилась, ей хотелось верить, что Андрей любит ее одну. Она все время вспоминала их первую встречу, как неожиданно быстро и легко нашли они друг друга. Тогда между ними не было недомолвок, и секретов друг от друга никто не прятал. Казалось, что они знакомы с детства и впредь никакая сила их не разлучит.