Мятежное сердце

– Да. – Лилан вздохнул и протер тряпкой медные детали штурвала.

Рейн уже видел, как действует его происхождение на друзей, на женщин, с которыми он просто разговаривал. Девушку, танцевавшую с ним на одном из балов, родители увезли на следующий же день и быстро выдали замуж. Именно тогда Рейн все понял. Девушка пострадала из-за него, и он принял решение впредь быть осторожным, чтобы сплетни и дурная слава, которые питались в основном ложью, не погубили какую-нибудь женщину. Это убило его жену, а все произошло из-за гордости. Тот, кто по собственной воле общался с ним, знал о последствиях. Например, леди Кэтрин.

Рейн начал спускаться по трапу, и когда его голова оказалась на уровне палубы, он услышал последние слова Ли-лана.

– Упрямый полукровка.

– Бесчувственный англичанин, – парировал капитан. Он любил Бейнза как родного дядю, но рулевой коснулся запретной темы.

В каюте Рейн сел за письменный стол и занялся кипой счетов и деклараций, распределяя привезенный груз в соответствии с заказами. Он сделал кое-какие приготовления, наняв прислугу в два своих лондонских дома, один из которых находился на окраине. Нужно было создать впечатление, что там кто-то живет, если возникнет надобность в этих домах. Правда, у него было ощущение, что ничего этого не потребуется. Лучше всего спрятать шпиона среди прислуги или членов команды, если только Опекун не был известным человеком. Но в противном случае Николас не стал бы так настаивать на защите.

Вздохнув, Рейн подписал еще один счет за продукты. Цена его не интересовала, у него больше денег, чем нужно для жизни любому здравомыслящему человеку, его бесило потраченное зря время. Когда в дверь постучали, он поднял голову от бумаг и крикнул, что можно войти. Появился Кабаи, затем отступил назад, впуская гостя.

– Расти, – улыбнулся Рейн и встал.

– Отличная берлога. – Сержант окинул взглядом капитанскую каюту. – Или мне обращаться к вам «сэр»?

– Упаси Бог!

От выпивки Расти отказался, но сигару взял. Рейн присел на край стола и жестом указал ему на диван.

– Принес кое-какие новости. Трое через два месяца собираются в Марокко.

– Все трое?

– Да. Хотя им не нужно даже инспектировать войска, которые ничего не делают, а только занимают казармы.

Два месяца. Закончится ли к тому времени история с Опекуном? Неужели его поиски обернутся неудачей из-за обещания, данного Райдеру?

– Ты собираешься его убить? – Сержант пожал плечами. – Мне кажется, у тебя зуб на одного из них, хотя не знаю на кого и почему.

– Тебе и не нужно знать.

Выпустив облачко дыма, Расти задумчиво кивнул.

– Да, ты прав. Не нужно. Я и не хочу.

– Я ценю, что ты для меня делаешь.

– Возникли кое-какие подозрения, а?

Сержант пристально посмотрел на своего нового друга. Необычной была не столько его внешность, сколько манера держать себя с таким невозмутимым достоинством, будто ничто в этом мире не могло потревожить его.

Рейн усмехнулся, открыл верхний ящик стола и кинул Расти кошелек.

– Здесь слишком много, а я не сообщил тебе ничего полезного, – сказал тот и протянул его назад.

Рейн отмахнулся.

После смерти Кэтрин он не обнаружил ни единой зацепки, а в городе ходили слухи, что он под подозрением. Дав клятву Райдеру, он не мог постоянно следить за интересующими его людьми, пока шпион не спрятан или не вывезен из страны.

– Поверь, ты это заработал.

– Хорошо, тогда я сразу все потрачу, – улыбнулся Расти, опуская кошелек в карман. – Я задумал купить дом.

– Полагаю, ты будешь жить там не один?

– Мэйбл. Из таверны.

Рейн скрестил руки на груди, припоминая.

– Гуляешь с ней?

Расти беспокойно поерзал.

– Черт возьми, парень, я стараюсь уговорить ее выйти замуж за такого старого пня.

«Выйти замуж», – подумал Рейн, сразу вспомнив Мика-элу. Он не видел ее, не слышал ее голоса с того самого вечера в театре, и хотя осторожно пытался что-нибудь разузнать о ней, отзывы были крайне нелестными, дескать, неловкая, застенчивая молодая женщина. Совсем непохожая на ту, кого он знал. Интересно, она все так же слоняется по улицам?

– Продолжай свои поиски, сержант.

– Конечно, за такие-то деньги, – нахально улыбнулся тот. В гражданской одежде он совсем не походил на бравого сержанта, которого Рейн когда-то встретил в таверне. Для человека, столько повидавшего, он был слишком жизнерадостным. Капитан спросил почему.

– Рассчитываю остаток дней прожить в мире и покое.

– И это даст тебе собственный дом?

– Нет – женщина.

– Подругу на одну-две ночи ты можешь найти за несколько пенни.

В последние десять лет Рейн получал от женщин лишь пару часов оплаченных услуг и успел забыть ощущение поцелуя, исполненного настоящей, чистой страсти.

– Нет, нет. Господи, для такого благородного человека вы иногда слишком равнодушны. Вам кто-нибудь говорил об этом? Мэйбл хочет меня, со всеми моими недостатками, и не задумывается о том, кто из нас выше, она или я. Мы равны.

Наблюдая за сержантом, Рейн испытывал удовольствие, что тот в своем возрасте нашел человека, с которым в покое и согласии проведет отпущенные ему дни. Много лет назад он тоже нашел себе пару, дочь простого островитянина, но счастье оказалось недолгим, и теперь он жалел, что не предупредил свою невинную молодую жену, насколько жесток мир за пределами Убежища. Вина за ее смерть лежит не только на нем, но и на обществе с его строгими требованиями и зависимости от мнения света. Хотя всем известно, что разврат царит за дверями самых респектабельных домов, где любой мог удовлетворить свои примитивные фантазии, естественные и неестественные, и губить бессмертную душу ради плотских удовольствий. Только никто не решался говорить об этом вслух. Лицемерие приводило Рейна в ярость, заставляло тосковать по свободе Убежища или Мадагаскара. Но даже там он чувствует себя одиноким. Чего он хочет на самом деле? Общения? Нет, подругу и детей, которых он будет любить.

– Я рад за тебя, – наконец произнес он, заметив, что Расти удивленно смотрит на него.

Сержант взял несколько сигар из резной шкатулки, рассовал их по карманам и спросил:

– Хочешь поговорить об этом?

– В другой раз.

– Ты хорошо слушаешь, но мало рассказываешь, да? Рейн отвел взгляд.

– Наверное. – Он написал что-то на листке и протянул его сержанту. – Если не сможешь найти меня здесь, поищи там.

Не взглянув на адрес, Расти сунул листок в карман.

– У тебя неприятности, Рейн? Если тебе не дают покоя эти полицейские…

– Нет, их уняли. Хотя мне не верится, что я считаюсь у них главным подозреваемым.

Расти задумчиво пососал сигару, а затем бросил на Рейна загадочный взгляд.

– Я не очень подходящий человек, чтобы обсуждать со мной женщин. К тому же леди Бакленд особа благородная и все такое. Но она зналась… с определенными людьми.

– Из-за этого у меня и все неприятности.

– Смешно. Ведь если присмотреться, то подозреваемых будет столько, что хватит на весь двор короля Георга. Ты понимаешь, о чем я.

Кэтрин любила общество людей, имеющих власть, тех, кому доверены государственные секреты. Вроде его отца.

– Некоторые вещи я тоже предпочел бы не знать. Джермен, Норт, Рэтгуд, Киплер, – сказал Расти, направляясь к выходу. – Выбирай. Список длинный.

«Что эти люди могли рассказать, лежа в ее объятиях?» – подумал Рейн. Вполне достаточно, чтобы перерезать ей горло, а обвинить его.

Микаэла неуверенно посмотрела на лорда Уитфилда, а затем перевела взгляд на дядю, который был явно недоволен приглашением.

– Вы можете обойтись без нее, – сказал Адам. – Она вам не служанка. К тому же этот дом принадлежит ей.

– Я ее опекун.

– Извините, она уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе. – Адам взглянул на Микаэлу: – Я не хотел вас обидеть.

– Я не обиделась, ваша светлость.

– А если какие-то дела требуют ее присутствия, то вы можете заняться ими сейчас. – Лорд начал снимать перчатку.