Возвращение графа

Кристиан улыбнулся:

– Я не верю в проклятия. К тому же во мне проснулись родственные чувства. Как только я получил наследство.

– Дело в том, что мы пока не знаем, получили ли вы его, – сказал сквайр.

– Разумеется, не знаете. Но это так, уверяю вас.

– И мы ничего не знаем о вас.

– Все же больше, чем я о вас, – весело произнес Кристиан.

В первый раз заговорила жена сквайра.

– У вас нет акцента, – резко произнесла она.

– Нет, только английский, – согласился Кристиан. – Меня отправили за границу в тюремный тур, когда мне было двенадцать лет. Там и сформировался мой акцент – я говорю так, как меня учил отец. Он настойчиво обучал меня, пока это не было запрещено приказом его величества.

– Как вы освободились? – не унималась она.

– Отец оказался в таких краях, где ценили образованных людей, – ответил Кристиан. – Он быстро обрел друзей. Его сразу же оценили товарищи по заключению, стражники и тот, кто взял его к себе на работу. Когда они поняли, что если человек работает ради собственного блага, как его хозяин, то он все делает много лучше, ему предложили свободу. Мудрый человек мой отец! Вот только оплошал, когда не разглядел ловушку, из-за чего его и арестовали.

Кристиан положил вилку.

– Он не был виновен в том, за что его осудили. Он не крал табакерку у сэра Гордона и не заставлял меня красть серебряный подсвечник. Нелепая мысль. В тот день я пошел с ним только потому, что сэр Гордон вызвал его в воскресный день поработать с его бухгалтерскими книгами. Мы были небогаты, но справлялись, имели крышу над головой и еду на столе. Нам не было нужды красть. Нам не нужны были те деньги, про которые ростовщик сказал, что мы их у него взяли – за час до того, как нас арестовали. Кстати, денег у нас не нашли, их нашли потом в нашем доме, в таком месте, которым мы пользовались только для сбора золы. Не верите? – Он пожал плечами. – Они тоже не поверили. Но все это было давно. – Кристиан отодвинул тарелку и встал. – А моя усталость относится ко дню сегодняшнему. Вы меня извините? Я чертовски устал и был бы признателен за тихую комнату и мягкую постель. Мы продолжим завтра, если захотите. Покажите мою комнату, и я не буду вас больше задерживать.

Четверо собеседников переглянулись.

– Мы вам зарезервировали номер в гостинице дальше по дороге, – угрюмо произнес сквайр. – Там превосходное жилье.

Лицо Кристиана оставалось бесстрастным.

– Послушайте, вы не можете здесь оставаться. Здесь живет только прислуга, – сказал сквайр. – А теперь никто не может жить, после того как право собственности поставлено под вопрос, – добавил он, хмуро глядя на Кристиана. – Мы сюда приехали только для того, чтобы встретиться с вами. Мы живем в нескольких милях отсюда.

– Особняк шесть месяцев пустовал? – спросил Кристиан, повернувшись к Хэммонду.

Хэммонд побагровел. Заговорила Софи:

– Прежде чем въезжать, здесь нужно кое-что изменить, бумаги пока не подписаны. Мы собираемся в августе пожениться, – добавила она с гордостью.

Кристиан шутливо поклонился.

– Поздравляю. Итак, где вы сейчас живете, кузен? – спросил он.

– Он гостит у нас, – ответил сквайр. – С того времени, как в первый раз приехал осмотреть имение, узнав о наследстве.

– О! – сказал Кристиан, сверля глазами Софи. – Значит, вот каким образом эти двое так близко познакомились? Очень трогательно. Но не надо сожалений, кузен Хэммонд. Этого бы не случилось, захвати вы особняк. Сейчас все прошло бы менее комфортно. Мои претензии незыблемы.

– Если бы он уже здесь жил, его было бы труднее вышвырнуть! – в сердцах выкрикнула Софи.

– Сомневаюсь, – возразил Кристиан. – Вы и представить себе не можете, сколько у меня бумаг. Ведь я бывший осужденный. Эти бумаги я предоставил адвокатам. Кстати, я нанял их легион. Они обходятся мне в целое состояние. Мой отец разбогател, работая в Новом Южном Уэльсе [1], а инвестиции принесли мне еще больше. Прошу меня извинить, но я пойду искать гостиницу. Я действительно очень устал. Спокойной ночи. – Он поклонился и пошел к двери.

После его ухода все разом заговорили. Жена сквайра набросилась на мужа:

– Почему ты не вышвырнул его вон?!

– Не так-то это просто! Нужно время и деньги, чтобы докопаться до истины. Мы не можем не доверять тому, что услышали.

– Ты ему поверил?! – воскликнула жена. – Пятнадцать лет о нем ни слуху ни духу, и вот когда наш дорогой Хэммонд приехал получить наследство, он появляется и заявляет свои права? Человек, которого никто никогда не видел?

– У меня нет оснований ему не верить, – удрученно произнес муж. – Так же поступает суд. Но ему будет нелегко доказать свою правоту. Мало кто из негодяев, высланных из Англии, доживает до возвращения. Ему придется предоставить убедительные доказательства.

– Да он пройдоха! – кипятилась жена. – Какой дьявольский ум! Назовись он Джефри Сэвиджем, кто-нибудь знал бы правду. Человек может потолстеть или похудеть, облысеть или отрастить усы, потерять руку или ногу, – ожесточенно продолжала она, все больше распаляясь. – Но он не может изменить лицо, разве что отрежет нос. Этот парень заявил, что он сын того негодяя – и никто его не знает, поскольку он покинул страну еще в детстве!

– Неужели ничего нельзя сделать? – воскликнула Софи.

– Нам нужно нечто большее, чем адвокаты, – заявила мать. – Они могут тянуть дела годами! Нужны решительные действия.

Муж кивнул:

– И мы их предпримем. Он говорит: «Поверьте мне». Держи карман шире. Поверьте мне, и я расправлюсь с ним так, как он того заслуживает!

– Сэр! – воскликнул шокированный Хэммонд.

– Нет, я не стану убивать этого жулика, – торопливо произнес сквайр. – Все будет законно. Я только хотел сказать, что нанял шпика с Боу-стрит в тот же момент, как мне шепнули, что есть другой претендент на титул и состояние. Шпик также проведет частное расследование. Мы докопаемся до сути, вот увидите.

– Я же говорила тебе, говорила, что нужно переезжать! – Софи топнула ногой.

– От этого ничего не изменилось бы. В этом он прав, – возразил Хэммонд.

– Изменилось бы, – настаивала она. – Собственность защищена законом, живя здесь, ты являлся бы хозяином дома, а он посягнул бы на твою собственность.

– Въехав сюда, мы нарушили бы закон, – осторожно заметил Хэммонд. – Ты веришь, что он законный наследник?

– Нет! Не верю! Но уверена, что в нем столько же злобы, сколько и ума.

– У него более выгодное положение, и он это понимает, – мрачно произнес ее отец. – Если бы приехал его отец, кто-нибудь его узнал бы, а этого парня никто не знает.

– Никто? – спросила жена. – Ты уверен? Кто-то должен знать – близкий друг, сосед, родственник... Неужели никто в семье его не помнит?

– Наша семья невелика, особенно теперь. А он говорит, что никто не сближался с его отцом, – нахмурившись, ответил Хэммонд. Вдруг он повеселел и поднял голову. – Сэр Морис, на севере! Он сын младшего сына, не прямой наследник, но самый старший в семье и всегда интересовался историей семьи. Вообще-то он любит все, что связано с историей, коллекционирует антику. И вполне естественно, знает генеалогию семьи. Может, он даже встречался с настоящим Кристианом, он дотошный. Он богат, всегда был на виду, выгодно женился. Жена умерла и оставила целое состояние. – Он покачал головой и опять помрачнел. – Но теперь он живет затворником. Я полагаю, если не будет другого варианта, в последнюю минуту можно бы его призвать, только не знаю, захочет ли он приехать. Несколько лет назад он потерял единственного сына и удалился от общества.

– Погодите! – закричала мать Софи. – Ведь Джефри Сэвидж с сыном жили возле Слоу? Помнится, я читала про то, что с ними случилось, и Уэксфорды... нет, Лоуэллы! Твои кузены, Генри, – возбужденно сказала она мужу. – Они там жили, пока не получили в наследство ферму. Да-да, когда разразился скандал, мы с ними еще разговаривали, помнишь? Их сын был лучшим другом Кристиана. Они были потрясены его арестом, писали тебе об этом. Мы пригласим к себе их сына! Может, после стольких лет он и не узнает Кристиана Сэвиджа, но сможет лучше нас расспросить этого парня.