Наложница визиря

Дасана колебался, словно его следующие мысли были слишком болезненными, чтобы произносить вслух. Казалось, Джеральдо это почувствовал. Он склонился через стол:

— Говори, тио. Я не ребенок, с которым нужно церемониться, и ты меня сюда привез не из добрых побуждений. Что тебе от меня нужно?

Карлос моргнул и прикусил губу.

— Ты прав. Мне нужен кто-то, кому я могу доверять. Кто-то из моих кровных родственников. Перцовые войны сильно ударили по нам. Дасаны почти разорены.

Мгновение Джеральдо молчал, не в силах произнести ни слова.

— Я в это не верю!

— Мой брат, пусть Господь упокоит его душу, много напортачил. Я не уверен, что смог со всем разобраться. У нас нет наличных. Однако есть товар. Боже, да! У нас склады полны товара. Но голландцы держат нас за яйца. Мы не можем торговать, Альдо, а без торговли мы умираем, — Дасана склонился ближе к племяннику и понизил голос. Теперь он говорил хриплым шепотом: — Что ты знаешь о Биджапуре?

— Об этих мусульманских дьяволах? Только то, что они были нашими врагами на протяжении сотни лет. Вначале эти язычники сдали нам Гоа, а потом атаковали нас! Они резали наших колонистов, они убивали наших женщин…

Дасана махнул рукой:

— Это все в прошлом. Прости и забудь.

— Тио Карлос!

— Враги — это роскошь для богатых, Альдо. Мы разорены. Мы примем всех друзей, которых сможем купить. А теперь слушай, Альдо, и слушай внимательно. У нас есть только один шанс все исправить, — Карлос обвел взглядом помещение, словно шпионы могли оказаться в любом месте. — Султан Биджапура умер примерно год назад. Его наследнику всего девять лет. Биджапур сошел с ума. Вдовствующая царица, вдова султана, вышла из гарема, чтобы попытаться править. Это неслыханно… Полный кошмар. Теперь вдова султана согласилась назначить регента, и вот на это-то вся наша надежда, — Карлос поудобнее устроился на стуле. — Именно поэтому я и привез тебя сюда. У меня есть для тебя работа, Альдо.

Джеральдо сел прямо, глаза его были полуприкрыты веками, но смотрели внимательно. Карлос это отметил и продолжил:

— У Дасанов остался один последний шанс. Если наш человек станет регентом, то он обеспечит нам торговую монополию в Биджапуре на восемь лет.

— Наш человек? А кто он?

— Вали-хан, великий визирь Биджапура, — Карлос прикусил губу. — Ему следует стать регентом. Он должен стать регентом — но это будет непросто. Ему приходится мириться с вдовой султана, а она тот еще подарок. Также есть армия, а армии всегда представляют проблему. Но тут дело еще осложняется тем, что командующий — индус, а индусы всегда непредсказуемы. А хуже всего евнухи. Хасваджра — евнух. Все его братья [9] станут строить заговоры в его пользу. Но даже несмотря на все это, Вали-хан победит. Ему следует победить. Он должен.

— Что ты сделал, чтобы убедить его, тио Карлос? Как ты переманил его на нашу сторону?

— Ты думаешь, это было легко? Бакшиш. Взятка. Другого способа нет… Вали-хан слишком могущественный, чтобы ему угрожать. Значит, это должна быть взятка, и очень большая. У этого человека изысканный вкус. Взятка должна его вдохновить, а не оскорбить, — Карлос позволил себе легко улыбнуться. — Нам удалось кое-что для него приобрести — кое-что уникальное. Кое-что, что он очень любит. Кое-что, что он любит больше жизни. Мы заплатили немало анн — половину лака [10]. Это сорок тысяч риалов.

У Джеральдо округлились глаза.

— Наша взятка из Ориссы, Альдо — вон куда мы за ней забрались. Сегодня она должна прибыть на дау, если, конечно, ветер не переменится. Затем в течение недели она отправится в Биджапур. Я хочу, чтобы ты тоже отправился с караваном. Мы наняли самого лучшего специалиста по заключению сделок на полуострове Индостан. Его зовут Да Гама. Возможно, ты с ним встречался: он наш дальний родственник.

Джеральдо покачал головой.

— Ну, Да Гама — самый лучший выбор. Он честный человек, хотя и скучный, он не обладает воображением, у него нет амбиций, но он смертоносен и готов к борьбе. Если нужно, он применит силу и не станет задумываться над этим.

— Он кажется идеально подходящим, тио.

— Черт побери, Альдо, я полагаюсь на тебя! Мне нужно, чтобы ты держал глаза открытыми.

Джеральдо опустил голову, чтобы Карлос не увидел, как он улыбается.

— Я буду внимательно за ним следить, тио.

Карлос посмотрел на племянника испепеляющим взглядом, словно сомневался, что Джеральдо вообще когда-либо учился. Затем дядя вздохнул:

— Мне придется закрыть этот дом. По крайней мере, на какое-то время. Конечно, мы потеряем лицо, но тут уж ничего не сделаешь.

— Ты возвращаешься в Лиссабон?

— Не в Лиссабон. В Биджапур. Нравится нам это или не нравится, но судьба Дасанов переплетается с судьбой наших старых врагов, — Карлос посмотрел в глаза племянника с неожиданной откровенностью. — Я не знаю, как сказать об этом Люсинде. Она лишилась матери, отца, теперь лишится дома…

— Но разве не было договоренности о браке Люсинды? Она же вроде помолвлена?

— Все отменено! — рявкнул Карлос. — Ублюдок прослышал о наших проблемах и… — Карлос внезапно замолчал. Джеральдо подумал, что он подавился. — Я люблю эту милую девочку, — пробормотал Карлос, достал темный носовой платок из рукава, вытер глаза, а затем громко высморкался. — Ты не должен ей ничего говорить, Альдо. Ни слова о том, что ублюдок отменил помолвку. Я скажу ей, когда подвернется удачный момент. И также ни слова о переезде в Биджапур! Она скорее умрет, чем покинет Гоа, — Карлос осмотрел платок, затем вытер глаза. — Не говори ей лишнего, слышишь? Она очень нежная и ранимая. Она мне как дочь.

Карлос снова высморкался, но на этот раз, к облегчению Джеральдо, сразу же убрал носовой платок, не рассматривая его.

— Вот так обстоят дела. Тут уже ничем не поможешь. А пока ты будешь сопровождать бакшиш Вали-хану. Ты и специалист по заключению сделок. Именно поэтому я и привез тебя сюда. Не подведи меня. Заслужи мое доверие. Преуспеешь — и получишь мою благодарность. Провалишься — и я отправлю тебя в Лиссабон на виселицу. Мы поняли друг друга?

Джеральдо кивнул.

— Очень хорошо. Больше я ничего говорить не буду. Ты — единственный сын моей сестры. Кому еще я могу доверять? Нам нужна эта монополия… А взятка — ключ ко всему! Наша единственная надежда — это доставить ее Вали-хану. Она стоит немерено, так что держи глаза открытыми! Скажи Вали-хану, что если он станет регентом, то получает наш подарок в безраздельное пользование.

Джеральдо нахмурился:

— А что это? Это какой-то корабль, дядя?

— Нет, не корабль. С чего ты взял? Это баядера, мальчик… Профессиональная танцовщица, самая лучшая проститутка, которая только жила на свете!

Дверь распахнулась и, словно набегающая на берег волна, ворвалась Люсинда. Ее белое платье ярко вспыхнуло в темноте кабинета тио Карлоса. Ее окружал запах жасмина и роз, когда она плыла над ковром в шелковых туфельках. У двери робко стоял секретарь и беспомощно разводил руками. Карлос покачал головой и жестом отослал секретаря прочь. Остановить Люсинду было так же невозможно, как циклон.

— Дядя, дорогой! — пропела Люсинда, поворачиваясь к столу. Пожилой мужчина поднялся и уважительно поцеловал подставленную щеку племянницы. — А это, наверное, Джеральдо?

— Да, я только что приехал из Макао, — вставая, ответил Джеральдо.

— Это твой кузен, Люсинда Дасана, — официально произнес Карлос и нахмурился при виде их вместе.

Джеральдо поклонился. Люсинда присела в реверансе, но, хотя и опустила голову, не сводила глаз с лица кузена. Взгляд у нее все еще оставался затуманенным от белладонны, но она заметила, что он высокий, широкоплечий, узкобедрый, что у него загорелое лицо, глаза блестят, а зубы, ослепительно белые, украшают его улыбку.

— Мне бы лучше никогда тебя не знать, — произнес Джеральдо, пристально разглядывая ее всю. — Тебе было шесть лет во время нашей последней встречи. Если я правильно помню, я посадил жабу тебе на платье.