Его пленённая леди

А она нуждалась в ней больше всего.

Когда всадники подъехали ближе, её внимание привлёк более высокий мужчина. Было в нём что–то особенное. Его друг разговаривал и смеялся, а он ехал молча, погружённый в свои собственные мысли, отстранённый.

Она не знала, что заставило её почувствовать его взгляд. Он находился ещё достаточно далеко, а она уже знала это. Ощущала.

Она старалась не замечать его, не смотреть в его сторону, не встречаться с ним глазами. Она чувствовала себя неловко с мужчинами в последнее время. Нелл посмотрела вверх, пытаясь обнаружить кусочек синего неба.

Даже маленький проблеск синевы стал бы обнадёживающим признаком, но и сегодня небо было таким же, как всю прошедшую неделю, – безжалостно серым и холодным.

Она намеревалась игнорировать его, а вернее их обоих, когда они проезжали мимо, как если бы их не было вовсе. Его друг проехал быстрой ровной рысью; подмигнул ей, весело поприветствовал возчика, и вот он уже далеко впереди.

Но незнакомец, привлёкший её внимание, замешкался, всё замедляя и замедляя ход лошади по мере приближения к ней, до тех пор, пока не приблизился настолько, что она почувствовала запах влажной шерсти его плаща. Она больше не могла притворяться, что его здесь нет.

Неохотно, почти против воли она посмотрела на него.

Его глаза были такими же серыми, как и небо, а пристальный взгляд опалил её огнем.

А затем он отдал ей свою шляпу.

И тогда она внимательно разглядела его. Твёрдое мужественное лицо, словно вырезанное искусным резчиком, прямой надменный нос, тонкие, прекрасно очерченные губы. Воплощение мужской красоты.

Это был один из тех моментов, когда время замедляется и тянется целую вечность, а заканчивается мгновенно.

Всё общение длилось около пяти минут. Он произнёс несколько слов, но она ничего не ответила. На этот раз её острый язычок подвёл её, и она сама не знала, почему. На развилке он ещё раз окинул её горящим взглядом и пустил свою лошадь галопом.

Она не понимала, что произошло между ними, кроме того, что он вручил ей шляпу и перчатки и произнёс нескольких скупых слов, но она никогда не забудет это лицо и эти холодные серые глаза.

Её онемевшие от холода пальцы слегка покалывало по мере того, как они отогревались. Перчатки оказались тёплыми – от меховой подкладки и от его горячих сильных рук. Они согрели её замёрзшие ладони.

Они согрели и её раненную душу. Доброта незнакомца была неожиданна и трогательна.

Нелл, цепляясь за борта трясущейся телеги, нетерпеливо наблюдала за медленно проплывающей мимо неё местностью, которая с каждой милей становилась всё более знакомой. Ей нужно попасть домой. Она должна действовать. Это неторопливое путешествие предоставило ей слишком много времени для горестных размышлений.

Она подняла глаза и посмотрела на верхушки деревьев, почти лишённых листьев, которые резко выделялись на сером небе. Зима пришла. Мир вокруг неё умирал.

Нет, нет, это не так. Ничего, никто не умирает. Умер только папа. Только папа. Она должна быть сильной. Она едет домой. С ней всё будет в порядке. Она соберёт деньги и вернётся в Лондон. И на этот раз она отыщет Тори …

Говорят, пока дышу, – надеюсь.

Листья, багровые и золотые, медленно падали вниз и ложились в грязь. И вопросы, на которые не было ответов, не давали ей покоя.

Почему, папа, почему? Почему ты не сказал мне, что намереваешься сделать? Почему ты делал вид, будто веришь мне, и действовал за моей спиной?

Недомолвки, ложь, тайны – всю её жизнь. А теперь, когда важнее жизни для неё была правда, стало уже поздно. Знание ушло с отцом в могилу, и остались только вопросы.

Почему, папа, почему?

Дождь превратился в лёгкую морось и капал с полей её шляпы, но лицо оставалось сухим, плакать она уже не могла.

Когда в прошлый раз она приезжала домой, лето набирало силу, мир зеленел и был полон жизни. Сейчас летние цветы увяли, зима возвращалась, и всё умирало вокруг неё.

Нелл чувствовала болезненную пустоту в сердце. Скорее бы добраться до дома, там она смогла бы более ясно всё обдумать и решить, что делать дальше.

Она могла бы даже поспать …

Боже, если бы она не уснула в ту ночь. Она смогла бы, она бы обязательно остановила его, но она спала – и потеряла всё.

С тех пор она не могла спокойно спать. Она так устала.

Девушка заставила себя сесть прямо:

– Мы почти приехали, и у меня снова будут деньги, а с ними всё возможно, не так ли, Пятнашка?

Спаниель стукнул хвостом, поднялся и облизал лицо Нелл.

– Спасибо за доверие, – девушка погладила собаку. Что бы она делала без Пятнашки? Та стала большим утешением и верным другом.

Пятнашка, обрадовавшись вниманию, с интересом обнюхала новые перчатки. Она с такой надеждой посмотрел на Нелл, что та улыбнулась:

– Нет, эти перчатки не для тебя.

Пара жалобных коричневых глаз перемещалась с Нелл на перчатки и обратно, выражая непереносимое желание вперемежку с тоскливым упреком.

На этот раз Нелл рассмеялась:

– Да, я знаю, они пахнут восхитительно, но перчатки не для собак. Ага, смотри, вот и колокольня святого Иоанна. Через двадцать минут мы будем дома.

К удивлению Нелл, главные ворота оказались закрыты. Сколько она себя помнила, они никогда не закрывались. А сейчас цепи были пропущены через решётку и скреплены висячим замком. Озадаченная этим зрелищем, она пошла вдоль изгороди туда, где, как она помнила, находилась дыра в стене, образованная выпавшими камнями. Пятнашка прыгнула во двор сквозь дыру, и Нелл последовала за ней.

Она шла по подъездной дорожке. Дождь прекратился, но никого не было видно. Что–то не так. Чем ближе она подходила к дому, тем сильнее крепло это ощущение. Девушка поднялась по ступенькам и потянула за шнур дверного колокольчика. Она слышала, как он зазвенел внутри, но никто не торопился ответить.

Нужно пойти к задней двери, по крайней мере, кухонная дверь никогда не закрывалась.

– Хм? Чем могу помочь?

Голос испугал её, и она, вздрогнув, обернулась. Вопрос задал мужчина, которого она никогда прежде не видела. Он был невысокого роста, лет тридцати, опрятно, даже несколько вычурно одетый в чёрные брюки и сюртук, зауженный в талии, с большими накладными плечами. Его редеющие тонкие волосы были зачёсаны вперёд в неудачной попытке подражать Бруту, в руке он держал портфель.

– Кто вы? – спросила она, он был похож на поверенного.

– Меня зовут мистер Педлингтон.

Он смерил её взглядом с головы до ног так, будто она была ничтожеством, и презрительно фыркнул:

– Здесь нет для тебя никакой работы.

Нелл знала, что выглядит довольно потрёпанной, ведь она много миль шла пешком, и потом ещё этот дождь и грязь.

– Я не ищу работу, – сказала она с улыбкой, – я здесь живу, мое имя Нелл Фреймор.

Его глаза широко распахнулись.

– Фреймор? – воскликнул он. – Вы имеете в виду – э, последний …

– Да, я его дочь.

Педлингтон выглядел смущённым.

– Я представляю компанию «Фрейзер и Шоу». – Он сделал паузу, как будто она должна узнать это название.

Она не узнала и ждала его объяснений.

Он прочистил горло:

– Никто не сказал вам?

– Сказал мне что?

– О, Боже, – он оттянул пальцем туго повязанный шейный платок.

Его поведение раздражало.

– Что мне нужно знать?

– Ох, этот дом, собственность.

– Да?

– Э–э, дом… – он делал беспорядочные жесты.

– Я знаю, чей это дом. В конце концов – он мой.

Он сглотнул:

– Нет, уже не ваш. Моя компания имеет поручение продать его.

– Продать? Вы не можете продать его, он мой. – Он, казалось, не понимал её, поэтому она добавила – Дом принадлежит мне.

– Боюсь, что нет… ваш отец… – Педлингтон колебался. – Он проиграл его в карты.

– Он не мог, – произнесла Нелл и, увидев, что поверенный собрался что–то пояснить, добавила: – конечно, я знаю, что он всегда проигрывал в карты и потерял почти всё, что имел, но этот дом он не мог проиграть, потому что он не принадлежал ему. Он отписал его мне несколько лет назад…