Не меньше чем леди (Истинная леди)

Позади коттеджа располагались конюшня для ее покладистого пони и огород, где она выращивала овощи и лечебные травы. Цветник перед домом был разбит просто потому, что Джулия твердо верила: цветы приносят радость.

Роуз-коттедж был совсем не тем местом, которое было ей предназначено по рождению, но та жизнь для нее не сложилась. Эта была намного лучше. Теперь у нее был собственный дом, друзья, и она оказывала необходимые услуги жителям этого отдаленного поместья. При полном отсутствии врачей в округе Джулия стала не просто повитухой. Она вправляла кости, обрабатывала раны и лечила легкие недомогания. Кое-кто утверждал, что она даже превосходит докторов в Карлайле. Но конечно же, ей до них было далеко.

Хотя ее поездка в Лондон в качестве компаньонки Марии несколько месяцев назад доставила Джулии немало тревог, в Хартли она по большей части чувствовала себя вполне довольной. У нее никогда не будет собственного ребенка, но здесь в ее жизни было много детей, как и уважения окружающих. Джулия гордилась тем, что упорным трудом сама сумела построить для себя эту новую жизнь.

Парадная дверь отворилась, и в комнату торопливо вошла молодая женщина с ребенком на руках и холщовой сумкой, свисавшей с ее плеча. Джулия улыбнулась при виде двух своих домочадцев.

 — Ты рано вернулась, Дженни. Как чувствуют себя миссис Вулф и Энни?

Дженни Уотсон просияла.

 — Здоровы и счастливы. С тех пор как я сама приняла Энни, всякий раз, когда ее вижу, я ощущаю такую гордость, словно это я создала младенца.

Джулия рассмеялась.

 — Мне знакомо это чувство. Помогая ребенку появиться на свет, ощущаешь огромную радость.

Дженни залезла в сумку.

 — Миссис Вулф прислала нам добрый кусок бекона.

 — Он неплохо сочетается с яйцами Элли Флинн.

 — Тогда я приготовлю нам полдник. — Дженни направилась в кухню и уложила дочку в колыбель возле очага. Молли, четырнадцати месяцев от роду, зевнула и, свернувшись калачиком, задремала.

Джулия с любовью наблюдала за ребенком. Дженни была не первой отчаявшейся беременной девушкой, появившейся на пороге домика Джулии. Но она единственная стала частью ее семьи. Дженни вышла замуж против воли своей родни. Семья отвернулась от нее, когда муж ее покинул. Ей сказали, что она сама выбрала себе крест и теперь должна безропотно нести его.

Чтобы не умереть с голоду, Дженни предложила Джулии работать у нее служанкой без всякой оплаты, только за еду и крышу над головой. Девушка оказалась умной и усердной работницей и после рождения Молли стала помогать Джулии в ее трудах. Она успешно осваивала мастерство повитухи, и теперь они с дочкой стали для Джулии настоящей семьей.

Едва Дженни успела объявить: «Наш полдник готов!» — как колокольчики на входной двери зазвенели.

Джулия недовольно поморщилась.

 — Хотела бы я получать шиллинг всякий раз, когда меня отрывают от еды!

Она встала — и тут же застыла от ужаса при виде троих мужчин, вторгшихся в ее дом. Двое были ей незнакомы, но их крепкого, дородного вожака со шрамом на лице она хорошо знала. Джозеф Крокетт, самый подлый мерзавец из всех, кого ей довелось повстречать в своей жизни, нашел ее.

 — Ну и ну! Выходит, леди Джулия и в самом деле жива, — с угрозой произнес он, вытаскивая сверкающий кинжал из ножен, скрытых под сюртуком. — Это можно легко исправить.

Усатик зашипела и метнулась на кухню, а Джулия попятилась назад, онемев от ужаса и охватившей ее паники.

После стольких лет спокойной жизни в убежище ей снова грозила смерть.

Симпатичная девушка, отворившая дверь Хартли-Мэнор, поспешно присела в реверансе, когда узнала прибывшего.

 — Простите, майор Рэндалл, но хозяев нет дома. Племянница миссис Таунсенд выходит замуж, они отправились на свадьбу.

Во время приятных двух недель, которые Рэндалл провел с другом Керклендом в Шотландии, его не оставляла мысль посетить семью Марии. Но он все не решался, пока не достиг дороги, проходившей по Камберлендскому побережью западнее Хартли. Рэндаллу нравились Таунсенды, и не было ничего плохого в том, чтобы навестить их, даже если он не собирался ухаживать за Сарой. А если ему выпадет случай повидать Джулию Бэнкрофт, возможно, это излечит его от давнего влечения к ней.

Импульсивные действия редко ведут к успеху. Рэндалл протянул свою визитку служанке.

 — Пожалуйста, дайте им знать, что я заезжал.

Девушка хмуро взглянула на карточку.

 — Сейчас уже поздно, сэр. Мистер и миссис Таунсенд будут очень недовольны мной, если вы не проведете ночь в доме как почетный гость.

Рэндалл колебался всего мгновение. Чуть дальше, в деревне, была вполне приличная маленькая гостиница, но он уже порядком устал, нога его болела, и он путешествовал один с тех пор, как его слуга и бывший денщик Гордон отправился повидаться со своей семьей. Рэндалл, как и его лошади, очень нуждался в отдыхе.

 — Миссис Бекетт все еще заправляет на кухне?

Служанка лукаво улыбнулась:

 — Конечно, сэр. И она будет безмерно рада накормить голодного гостя.

 — Тогда я с благодарностью принимаю ваше любезное приглашение.

Рэндалл спустился с крыльца, чтобы отвести свою легкую походную коляску и лошадей за дом в конюшню. Раз уж ему не удалось повидаться с Сарой Таунсенд, наверняка правила хорошего тона требуют от него нанести утром визит вежливости миссис Бэнкрофт, перед тем как продолжить свой путь на юг.

Полезная вещь — правила хорошего тона.

Джозеф Крокетт подступил ближе и приставил острие кинжала к горлу Джулии. Когда она застыла, гадая, суждено ли ей умереть прямо здесь и сейчас, он прогремел:

 — Вам придется отправиться с нами, ваша светлость! Вы знаете, кто ждет вас в конце пути. — Он сильнее надавил на кинжал, так что острие проткнуло кожу. Когда капля крови скатилась по ее шее, он добавил: — Постарайтесь вести себя хорошо, иначе я перережу вам горло. Никто не станет меня винить, если мне придется прикончить убийцу.

Испуганный возглас донесся из кухни, и появилась Дженни, привлеченная голосами. Крокетт грязно выругался и повернулся к ней, замахнувшись кинжалом.

 — Нет! — Джулия вцепилась ему в запястье. — Во имя Господа, не трогайте ее! Дженни не причинит вам вреда.

 — Она может поднять тревогу после того, как я увезу вас, — пророкотал он.

Из кухни, неуверенно переступая ножками, показалась Молли. Ее круглое личико сморщилось от испуга. Она крепко ухватилась за юбку матери. Дженни подхватила ребенка на руки и попятилась в кухню. В глазах ее застыл ужас.

 — Держите ее! — отрывисто приказал Крокетт.

Младший из его спутников бросился к Дженни и схватил ее за руку, не позволяя ей убежать.

 — Убийство матери и ребенка наверняка вызовет возмущение и погоню, — сказал он. — Я могу связать ее, так что ей не удастся освободиться до завтра. Мы успеем уйти далеко, прежде чем кто-либо хватится ее.

После мучительно долгой паузы Крокетт нехотя произнес:

 — Ну ладно, свяжи девчонку. Мы уедем сразу же, как ты закончишь.

Не вполне твердым голосом Джулия сказала:

 — Поскольку я уже не вернусь сюда, я хотела бы написать письмо, что оставляю коттедж и все его содержимое Дженни.

 — Леди, как всегда, щедра, — грубо сказал Крокетт. — Поторопитесь с этим.

После того как Джулия нацарапала пару строк, ставших ее завещанием, Крокетт внимательно просмотрел бумагу, чтобы убедиться, что она ни словом не обмолвилась о своей судьбе. Удовлетворенный, он бросил письмо на ее рабочий стол.

 — Захватите свой плащ. Нам предстоит долгое путешествие.

Джулия сделала, как он сказал, достав свой потрепанный теплый плащ и капор. Может, ей следовало взять с собой что-то еще?

Хотя женщине, обреченной на смерть, ничего не нужно. Не обращая внимания на Крокетта, Джулия подошла к виндзорскому креслу, к которому привязали Дженни, и крепко обняла подругу.

 — Я оставляю тебе мой коттедж и все остальное. — Она наклонилась и поцеловала Молли, прятавшуюся за юбкой матери. — Ты стала опытной повитухой, Дженни. Не беспокойся обо мне. Я... я прожила гораздо больше счастливых лет, чем рассчитывала.