Милая пленница

Александра содрогнулась; влажный холодный воздух почти без задержек проникал сквозь пеньюар. Позади нее открылась дверь… послышались тяжелые шаги.

— Осмотрите все комнаты и оранжерею. Я загляну в погреб.

Он шел сюда! Прижав к губам ладонь, Александра скользнула в тень, чтобы спрятаться между каменной стеной подвала и стеллажом с бутылками. Гневные шаги прогремели по тому месту, где она стояла минуту назад, и их звуки эхом отдались от высокого сводчатого потолка.

Александра изо всех сил сдерживала дыхание, стараясь не производить никаких звуков. Шаги замерли. В дальнем конце подвала Александра вдруг увидела еще одну дверь и решила, что та скорее всего ведет в какую-нибудь дополнительную кладовую или подсобное помещение. И стала медленно, осторожно продвигаться в ту сторону.

Но длинный кружевной рукав ее пеньюара зацепился за металлическое крепление стеллажа. Александра дернулась, разорвав рукав, но тут же почувствовала, что и пола пеньюара тоже натянулась… Наплевав на осторожность, девушка яростно рванулась, потому что до нее уже доносилось тяжелое дыхание преследователя. Но она добилась лишь того, что крепление сорвалось, и стеллаж закачался.

— Да где ты там, черт тебя побери?!

В ответ послышался оглушительный грохот — деревянный стеллаж рухнул на каменный пол, и десятки бутылок разлетелись вдребезги.

Александра, в ушах которой звучали яростные проклятия, бросилась бежать между стеллажами, содрогаясь, когда ее лица касались липкие нити паутины. В дальнем конце подвала на полу лежал толстый слой пыли, и Александра, вздымавшая эту пыль босыми ногами, время от времени начинала кашлять. Но ее цель была уже рядом. Девушка вцепилась в ручку маленькой двери, но дверь не поддалась. С расширенными от страха глазами Александра повернулась и прижалась спиной к деревянной створке. Она слышала, как под башмаками герцога хрустело разбитое стекло; она ощутила сладкий запах пролитого вина…

— Ну, черт побери, когда я до тебя доберусь…

Сердце Александры отчаянно заколотилось, когда она увидела напряженное лицо Хоука. Его глаза горели серебряным пламенем.

— Сначала ты атаковала мою крышу, а теперь надумала уничтожить винный погреб? Ну, я тебя заставлю заплатить за каждую разбитую бутылку, черт побери!

— Не подходите! — закричала Александра неестественно высоким голосом.

Но Хоук не остановился. Впрочем, Александра на это и не рассчитывала. Она повернулась и в отчаянии дернула стойку ближайшего стеллажа, заполненного пыльными бутылками. Деревянная конструкция угрожающе покачнулась.

— Прекрати! Этим бутылкам сорок лет!

Стеллаж наклонился, и Хоук едва успел отскочить назад до того, как бутылки обрушились на пол. Стоя по другую сторону горы осколков и обломков, Хоук, сжав губы, смотрел на Александру.

— Ах ты, маленькая сучка, — мягко проговорил он, и эта мягкость показалась ей страшнее любых гневных криков.

Медленно, осторожно герцог перешагнул через груду стекла. Александра вжалась спиной в стену, снова пойманная в ловушку. Сильные руки обхватили ее талию и оторвали от стены.

— Да что же ты за чертова кошка? Да, Александра, я тебя заставлю заплатить за все, — хрипло сказал Хоук, и его огненный взгляд скользнул по узким плечам и тяжело вздымающейся груди девушки. — И это доставит мне почти такое же наслаждение, как хорошее вино.

Он грубо притиснул ее к камням стены, навалившись своей мускулистой грудью. Не отводя глаз от лица девушки, Хоук протянул руку и взял бутылку с одного из ближайших уцелевших стеллажей. Бросив короткий взгляд на этикетку, он сказал:

— 1776 год… плохой год для английского суверенитета, отличный год для бренди. — Прижав Александру бедрами к стене, он поднял бутылку и зубами выдернул пробку. — Попробуйте-ка, мисс Мэйфилд!

Когда он приблизил горлышко бутылки к ее губам, Александра смертельно побледнела.

— Да пей же, черт побери!

— И не подумаю, вы, самонадеянный… — Она задохнулась, потому что в ее рот хлынул обжигающий спирт. Девушка отчаянно закашлялась и схватилась за грудь. В ее ноздри проник острый запах, она покачнулась…

Неожиданно герцог убрал бутылку.

— Ну-ну, не так жадно! Оставь и мне немножко. — Хоук с легкостью захватил обе руки Александры и зажал между их телами. Потом осторожно поднес бутылку к своему рту и начал пить, остановившись лишь тогда, когда на дне осталось жидкости не более чем на дюйм.

— Напрасно тратите отличный бренди, сэр, — прошипела Александра, беспомощно вертясь в попытках освободиться. Но ей не оттолкнуть было его массивное тело.

Да еще в этой борьбе пеньюар соскользнул с плеча девушки, обнажив бледную выпуклость ее груди.

Глаза Хоука засветились при виде нежной плоти цвета слоновой кости.

— Ничего подобного, прелестная чертовка. — С холодной решимостью он наклонил бутылку и вылил остатки бренди на кожу девушки. И хихикнул, низко и хрипло. — Пожалуй, остатки лучше выпить из другого сосуда.

От проглоченного бренди у Александры закружилась голова, подвал поплыл перед ее глазами. Фонари, подвешенные к потолку через равные интервалы, заплясали безумный танец. И тут Александра ощутила на груди горячие губы Хоука — он впивался в нее, слизывая капли бренди.

— Прекратите! — задыхаясь, выкрикнула она. Но губы герцога двинулись вниз, нащупывая сквозь тонкое кружево темный бутон. — Прошу… — простонала она. Но он в ответ впился в ее сосок, и Александра на мгновение забыла обо всем, захваченная изысканной, сладостной пыткой…

«Я не должна сдаваться, — бешено думала Александра. — Только не этому гнусному самонадеянному дьяволу!» Он мог вынудить ее, но никогда она не уступит по собственной воле…

— Вам не удастся ничего, вы не заставите меня… Все ваши деньги вам не помогут!

Его пальцы крепче сжали ее плечи. А зубы Хоука захватили край глубокого выреза пеньюара и спустили его еще ниже…

— Не поговорить ли нам об этом, дорогая? Так сколько тебе предложил Телфорд? Сотню фунтов… две сотни?

Он втягивал губами напряженный сосок, и Александре казалось, что сквозь эту точку в ее тело влетают сверкающие молнии…

— Нисколько… — прорыдала она. — Я не знаю никакого Тел форда!

Она содрогнулась, услышав его хриплый хохот.

— Ну, значит, три сотни… а может быть, заодно он попользуется твоим нежным тельцем? — Ответ Хоука не интересовал, он снова прижался к Александре губами, продолжая мучительную ласку.

Огонь сжигал ее разум, но она все же сумела осторожно освободить одну руку и протянула дрожащие пальцы к стеллажу.

— Мне не нужны ваши деньги! А свои удовольствия можете получать…

Он поднял голову, и Александра умолкла, испугавшись, что он заметит ускользнувшую руку. Хоук скривил губы.

— Лгунья! Я же слышу, как бьется твое сердце. Ты чувствуешь то же самое, что и я! — В его циничном взгляде не таилось и тени сомнений относительно исхода их стычки. — Ну, что скажешь, мисс Мэйфилд? Предпочтешь брата моей жены или доверишься мне?

В это мгновение пальцы Александры сжались на горлышке густо покрытой пылью бутылки. Александра глубоко вздохнула, в ней вспыхнула надежда.

— Что скажу, ваша светлость? — повторила она высоким дрожащим голосом. — Скажу, что даже хищникам нужно иногда отдыхать!

Мужчина, тискающий ее грудь, едва успел вопросительно поднять брови, как на его череп обрушилась тяжелая большая бутылка. Он изумленно уставился на девушку, и Александра перепуганно застыла, решив, что ударила недостаточно сильно. Ей бы следовало догадаться, что у этого придурка черепные кости куда толще, чем у нормального человека!

Однако герцог начал медленно сползать вниз. Он навалился на нее все своим весом, опускаясь на колени, голова его уперлась ей в живот, руки бессильно повисли. Он хрипло пробормотал что-то невразумительное…

Александра ликовала: она это сделала! И нельзя сказать, что это было так уж трудно. Мгновение-другое девушка просто не в силах была двинуться с места. Чтоб ему пусто было! Что же ей теперь делать с этим здоровенным болваном?