Храм любви при дворе короля

– Мег, если твоя правая рука коснулась яда, который отравит все тело, отрежешь ты ее или нет?

Девушка молчала, но Томас ждал ответа.

– Да, папа.

– Ну, так вот. Телесные страдания ничто в сравнении с вечным проклятием души. Если, разведя огонь под ногами Лютера, мы вновь обратим его душу к Богу, то не лучше ли сжечь его заживо?

– Не знаю.

– Мег, смирять плоть, становиться нечувствительным к боли – великое дело. Такой плоти потом уже ничто не страшно. А раз тех, кто отвергает Бога, ждут вечные страдания, что такое для них несколько минут в огне?

Маргарет закрыла лицо руками. У нее мелькнула мысль: «Мы отдалились друг от друга».

Томас отвел ее руки от лица и улыбнулся; в его глаза вернулась прежняя мягкость.

Маргарет увидела, что он устал, хочет бежать от дворцовой жизни, вернуться к домашним тишине и покою.

Странно оказаться не во всем согласной с ним. И все же как она его любит! Теперь, обнаружив в нем какую-то слабость, даже больше, чем когда любила только за силу.

Девушка теперь жалела, что отец обучал ее так тщательно, приучил мыслить очень логично. Ей хотелось по-прежнему видеть в нем само совершенство.

Он просил ее вернуться к прежним отношениям. Хотел смеяться, веселиться.

– Ты мне все сказала, Маргарет, – заговорил Томас. – Задала массу вопросов, теперь недоуменно смотришь на меня, обдумываешь то, что услышала, и сомневаешься в разумности моих слов. Отлично, моя Мег. Вернемся к этому попозже. А теперь я должен сказать тебе кое-что. Не догадываешься, о чем?

– Нет, папа.

– Об Уилле.

– Уилле Ропере?

– Каком же еще? Он тебе нисколько не нравится? Девушка зарделась, и Томас, увидя это, улыбнулся.

– Нравится, папа.

– А он тебя очень любит. Он говорил мне.

– Лучше бы он не надоедал тебе своими глупыми чувствами.

– Любить тебя глупо? Тогда я глупейший человек на свете.

– Тут другое дело. Ты мой отец, и вполне естественно, что мы любим друг друга.

– И что Уилл любит тебя, тоже естественно. Он хороший человек. Он мне нравится. Очень. И видеть твоим мужем я не желал бы никого иного. Пусть он не так богат и красив, как наш веселый Эллингтон, пусть никогда не сделает тебя леди или герцогиней – от этого он не становится хуже.

– Папа, неужели ты думаешь, мне хочется быть леди или герцогиней? Я не похожа на твою жену, возгордившуюся, став леди Мор.

Томас засмеялся.

– Оставь ей, Мег, ее маленькие радости. Мы прощаем ей ее восхищение этими пустяками, правда? Однако вернемся к Уиллу; я знаю, что он тебе нравится.

– Как и остальные. Для меня он значит не больше, чем… любой из них.

– Мег, но он симпатичный, умный… привлекательный парень. Что ты ищешь в мужчине?

– Мне он кажется слишком юным.

– Уилл на семь лет старше тебя.

– И все же кажется юным. Ему недостает серьезности. Уилл не выдающийся ученый. Если бы он написал что-то вроде «Утопии», что-то, раскрывающее его идеалы, и… Папа, ты приучил нас к высоким меркам. Твоя дочь соизмеряет всех мужчин с тобой и, следовательно, находит в них массу недостатков.

Томас иронически засмеялся над ее словами, однако не смог скрыть удовольствия.

Теперь он вновь стал прежним, веселым, радующимся каждому мигу жизни. Вечером они соберутся все вместе; станут говорить по-латыни, как и раньше, Алиса будет ворчать на них, но беззлобно. Титул стал для нее чем-то вроде яркой побрякушки. Выражение ее лица, когда слуги обращаются к ней «миледи», вызывает у всех улыбку.

Приятно видеть отца снова дома, забыть его озлобленность еретиками, петь и веселиться, как прежде.

«Очевидно в том, что принимаешь за зло, всегда есть добро», – думала Маргарет. Она с тоской вспоминала те дни, когда отец был незаметным юристом и заместителем шерифа, вспоминала с легкой грустью прогулки по Сити, но взгляды ее разделяли не все члены семьи.

Айли со счастливым блеском в глазах вошла в классную комнату, где Маргарет сидела над книгами.

«Какая красивая, – подумала Мег. – И еще больше похорошела от сознания, что она член столь выдающейся семьи».

Айли стянула с волос сетку, в которую они были уложены. Волосы, рассыпавшись по плечам, спустились до талии.

– Мег, какая новость! Я выхожу замуж. Миледи Эллингтон! Что скажешь?

– Значит, твой жених – Джайлс?

– Я первая в семье нашла себе жениха.

– Меня это не удивляет.

– Честно говоря, Мег, меня тоже. Джайлс говорит, хорошо, что наш отец написал для короля эту книгу и стал при дворе важной персоной. Его отец не мог не дать согласия на союз сына с падчерицей сэра Томаса Мора. Маргарет, разве не восхитительно, какие замечательные события происходят благодаря таким мелочам? Написана какая-то книжица, и я становлюсь леди Эллингтон!

Маргарет рассмеялась. Айли часто смешила своими выходками и ее, и отца. Хоть она эгоистично воображала себя центром мира, это был очаровательный крохотный мирок, и не любить ее, такую хорошенькую, славную, было невозможно.

– Айли, ты уедешь от нас, потому что жить здесь Джайлс не захочет.

– Ему, конечно, придется бывать в своих владениях. Однако я настою на частых визитах к моей любимой семье, не сомневайся.

– Я уверена, что визиты будут частыми. Ты и будучи леди Эллингтон сумеешь добиваться своего не хуже, чем Алисой Миддлтон.

– Поэтому, дорогая Мег, не расстраивайся. Мы будем видеться часто. Я стану рассказывать тебе, что носят дамы, какие танцы танцуют… и обо всех придворных делах, которых отец не замечает. Мег, а затем настанет твоя очередь… твоя или Мерси. Интересно, кто из вас раньше найдет жениха.

Маргарет отвернулась, но Айли лукаво поглядела на нее.

– У нас часто бывает мастер Клемент. Ты обратила внимание, что он первым делом ищет взглядом Мерси? Я не особо удивлюсь, если наша серьезница скажет когда-нибудь, что намерена стать мистресс Клемент.

– Мерси так увлечена своими занятиями, что не думает больше ни о чем.

Айли рассмеялась.

– Мерси увлечена и занятиями, и Джоном Клементом. Они сидят, сблизив головы, и разговаривают о лекарствах, о болезнях. Иногда при виде их я чуть не умираю со смеху. Правда, Мег. Я говорю Джайлсу: «Ты ведешь разговоры о моей красоте… о моих очаровательных манерах… и это наилучший способ ухаживания. Но есть и другие способы, я знаю о них, потому что живу в очень странном доме. Некоторые влюбленные обмениваются не записками, а рецептами, и говорят о внутренних органах больных, а не о ресницах возлюбленных».

– Айли, оставь свои сплетни.

– Не оставлю. Странное дело, Мег, когда девушка находит жениха, она желает того же всем своим близким, как бы ни были они серьезны и образованы, я желаю им тоже найти женихов.

Айли принялась танцевать с воображаемым партнером, запрокинув голову и улыбаясь ему в лицо.

– Мег, это новейший придворный танец. Меня обучил ему Джайлс. О, как мне хочется бывать при дворе, танцевать в больших залах под музыку королевских музыкантов! У меня будут роскошные платья, Мег, драгоценные камни… я стану самой счастливой в мире… и все потому, что отец заслужил уважение короля, иначе, Мег, вряд ли отец Джайлса так легко согласился бы на наш брак.

– Айли, ты думаешь только о себе. Может, отец предпочел бы жить дома.

– Как он мог это предпочесть? Джайлс говорит, король так же привязан к нему, как к мастеру Вулси… а то и больше… потому что кардинал всеми силами старается угодить королю, а отец добивается этого без усилий; кардиналу приходится быть льстецом, а отцу просто самим собой. Нет, Мег, мы возвышаемся. Все больше и больше. Отец добьется еще почестей, и многие будут готовы – нет, будут стремиться обвенчаться с его дочерьми. Но кое-кто из его дочерей, могу поклясться, не желает смотреть дальше своего дома.

Айли хитро поглядела на Маргарет, и та сказала: – Хватит. По-моему, на этой неделе твоя очередь быть домохозяйкой, и не пора ли приступать к своим обязанностям?