Тайная гавань

Его руки — вот она тайная гавань, недоступная страху, гавань любви.

Бофор продолжал целовать ее все крепче и настойчивее, и тогда она проговорила дрожащим голосом:

— Дорогой мой, через минуту сюда придут. Пожалуйста, не возбуждай меня… до вечера.

Глаза у Бофора горели, но он улыбался.

— До вечера? — переспросил он. — Зачем нам дожидаться вечера? После второго завтрака начнется сиеста, и я собираюсь рассказать тебе, моя чудесная, отважная, храбрая маленькая женушка, как я влюбился в изображение, но судьба подарила мне живую женщину, возбуждающую небывало глубокую страсть.

Он целовал и целовал ее, пока из сада не донеслись голоса.

То были голоса мужчин, громко переговаривавшихся на неродном для них языке.

Но для Грэйнии и Бофора существовал лишь один язык, понятный обоим и всюду остававшийся одним и тем же, — язык любви.

Маркизы были опущены, и в комнате, благоухающей жасмином, царил полумрак. Две головы на отделанных кружевом подушках тесно прижаты одна к другой.

— Je t'adore, ma petite! 10, чуть охрипшим от волнения голосом проговорил Бофор.

— Я люблю тебя… люблю тебя, милый.

— Повтори, прошу тебя, повтори!

— Я обожаю тебя…

— Я обожаю и боготворю тебя, но я хочу, чтобы ты желала меня, как я желаю тебя!

— Но как мне… выразить свои чувства словами? Я не в силах…

Голос Грэйнии звучал глухо и прерывисто. Руки Бофора ласкали ее, и она слышала, что его сердце бьется так же неистово, как и ее собственное.

— Je te desire, ma cherie, je te desire! 11

— И я хочу тебя… О, мой чудесный, прекрасный Бэу… люби меня!

— Дай мне себя.

— Я твоя… твоя…

— О да, ты моя, ты вся моя… теперь и навсегда! И была любовь, только лишь любовь в тайной гавани, предназначенной для них двоих и недоступной никому больше.