Любовь к шпиону

Капитан, открыв молитвенник, медленно и торжественно прочел слова, традиционно сопровождающие брачную церемонию. После того как маркиз и Симона произнесли клятву верности и маркиз надел свое кольцо с печаткой на палец невесты, капитан сказал:

— Властью, данной мне Ее Величеством королевой Викторией, объявляю вас мужем и женой. Да благословит Господь ваш союз!

На мгновение воцарилась торжественная тишина. Потом маркиз сказал:

— Большое спасибо, капитан. Теперь, надеюсь, вы, друзья, не откажитесь поднять бокалы за наше здоровье.

При этих словах стюард внес шампанское, и капитан произнес тост. Выпив и пожелав новобрачным счастья, гости покинули каюту. Молодожены взволнованно смотрели другу на друга.

— Мы... теперь... женаты, — тихо произнесла Симона.

—Да, ты моя жена, дорогая, и ни у кого нет такой очаровательной, умной, несравненной супруги!

— Надеюсь, ты всегда будешь так думать, — ответила Симона. — Ни у одной женщины нет более сильного, смелого и восхитительного мужа, чем ты!

Их губы слились в долгом и страстном поцелуе. Когда они разомкнули объятия, маркиз сказал:

— Капитан получил от меня приказ, и мы взяли курс на Средиземное море.

— Мы отправляемся в наше свадебное путешествие! — воскликнула Симона.

— Именно так! И позволь мне напомнить, дорогая, что прошлую ночь по известным тебе причинам мы провели без сна. Поэтому сейчас нам следует отдохнуть. Я сказал стюарду, что сообщу, когда мы захотим есть. Возможно, это будет поздно вечером.

Симона вопросительно посмотрела на мужа. Он взял ее за руку и повел в дальний конец коридора, где, как она полагала, была его каюта. Симона не ожидала, что она будет такой большой и красивой. Четыре иллюминатора были затянуты индийским коленкором, посредине стояла огромная кровать.

— Это теперь твоя комната, дорогая, — объявил маркиз.

— Но я не хочу отнимать ее у тебя, — запротестовала Симона.

Он улыбнулся.

— Я буду делить ее с тобой. Эта кровать — для двоих.

Симона вспыхнула.

— Как я уже говорил, мы не спали прошлой ночью, так что сейчас наверстаем упущенное, — сказал он и вышел, оставив Симону одну.

Девушка заметила, что кровать расстелена и на стеганом одеяле лежит ее ночная сорочка, отороченная кружевами.

Симона быстро разделась, сняла веночек из роз и бережно положила его на прикроватный столик.

Она чувствовала, что любовь к этому мужчине крепнет в ней с каждой секундой.

«Я люблю его! Я люблю его! — это единственное, чем полны были сейчас ее сердце и мысли. — Невероятно! Я вышла замуж за самого удивительного и прекрасного человека!»

Дверь открылась, и вошел маркиз. На нем был тот же темный халат, в котором Симона увидела его той ночью в доме барона, когда сообщила о заговоре.

Он сел на кровать и посмотрел на Симону.

— Когда я пришел разбудить тебя, чтобы ехать освобождать Уотсона, — признался он, — то подумал, что никогда прежде не видел женщины, которая бы выглядела такой очаровательной, утонченной и желанной! — Он взволнованно дышал, будто вновь переживая тот момент. — Я уже тогда знал, что ты создана для меня и что я не могу потерять тебя.

— Но ты... ничего не говорил мне, — с трудом вымолвила Симона.

— Тогда было слишком рано, ты могла не поверить мне. Я и сам с трудом понимал, что чувствую.

Она вопросительно посмотрела на мужа.

— Мои чувства к тебе так непохожи на то, что я испытывал по отношению к другим женщинам. Ты же понимаешь, что их было немало в моей жизни. Но я никогда не хотел жениться ни на одной из них. От женщины мне было нужно только легкое волнение и удовольствие.

—А чего... ты хочешь от... меня? — нервно спросила Симона.

— Мне нужна вся ты, без остатка, — ответил маркиз. — Не только твои сердце и душа, но и все твои мысли, вся твоя любовь! И, если Господь будет милостив, хочу, чтобы у нас были дети.

Симона что-то пробормотала и спрятала лицо у мужа на плече.

—Я хочу подарить тебе много сыновей, — прошептала она. — Они будут такими же красивыми, как ты, будут так же безупречно держаться в седле, будут такими же умными, как ты!

Маркиз рассмеялся.

— Ну, по крайней мере, мы можем попробовать. Он наклонился и поцеловал жену. Ей захотелось обвить руками его шею, поэтому он быстро разделся, забрался под одеяло и заключил ее в свои объятия.

Маркиз понимал, что Симона молода и невинна и ему следует быть с ней особенно нежным.

И еще он понял, что никогда не чувствовал себя таким счастливым, таким восторженным, как в этот момент.

Именно о таком чувстве, о таком счастье он молился, но не надеялся когда-либо его обрести.

Он целовал и целовал Симону и был уверен, что до пика наслаждения они дойдут вместе.

Любовь, которую они питали друг к другу, могла быть ниспослана только свыше!