Наследство Уэстмера

– Роб, перед тобой твой друг, – закричал Джордж, отступая и вытирая нос, из которого текла кровь. – Если хочешь выместить свое плохое настроение, найди кого-нибудь еще.

– Прости, Джордж, я забылся.

– Что случилось? Дама оказалась не козырной?

– Что? – вначале не понял Роберт, а затем рассмеялся. – А, ты имеешь в виду маму и мои пустые карманы. Я не могу у нее просить – она и так слишком потратилась последнее время, выводя в свет мою маленькую кузину.

– Рад это слышать. Какова она, эта твоя кузина? Сколько ей лет? Толстая или худая, темная или светловолосая? Умная или скучная?

– Вот уж точно не скучная. Она может извести кого угодно.

– Понятно, – усмехнулся Джордж. – Слышишь, Дезмонд? Наш Робби наконец-то влюбился.

– Не будь ты моим другом, тебе попало бы на орехи, – огрызнулся Роберт.

– Когда же мы с ней познакомимся?

– Твои родители пригласили ее и мою маму в театр на следующей неделе. Ты пойдешь?

– Теперь пойду. А ты?

– Нет, если смогу отвертеться, – твердо заявил Роберт.

– Послушай, а почему бы нам всем не пойти? – предложил Дезмонд. – У меня есть на примете две девушки, которые будут очень рады побывать в театре.

– Но только не в ложе моей мамы, – предупредил Джордж.

– Мы возьмем другую ложу и сможем наблюдать издали за совсем не скучной, надоедливой кузиной.

– Белла будет вне себя, если узнает об этом.

– Белла? Хорошенькое имя. А она хорошенькая?

– Да, но совсем юная. – Роберт старался говорить безразличным тоном, но это ему не удалось.

– Значит, юная. Ох, Роб, ты меня удручаешь. Придется тобой заняться.

– А я все еще не раздумал выставить тебя на кларет, – сказал Роберт. – И нечего мной заниматься. Юная леди – моя троюродная сестра, внучка графа Уэстмера, а поскольку родители у нее умерли, она находится под покровительством моей мамы, которая взяла на себя труд вывести ее в свет. Удовлетворен?

– Я пока не стану высказывать свое мнение, – заявил Джордж. – В настоящий момент я страшно голоден. Может, прервемся и поедим?

– Ты говорил о графе Уэстмере? – спросил Дезмонд, когда они направились из клуба Джексона в ближайший трактир.

– Да, он мой двоюродный дед. А почему ты заинтересовался?

– Я слышал о нем. В молодости он прослыл повесой и постоянно попадал в переделки, так что его отец был просто в отчаянии. Мой отец его знал. – Дезмонд был старше друзей на несколько лет и к тому же поздний ребенок. Он частенько рассказывал пикантные истории из жизни предыдущего поколения. – Он старше моего отца, но ты ведь знаешь, как это бывает – дурная слава долго тянется. Ходили слухи, что он наградил жену отцовского управляющего ребенком и она исчезла. Говорили, что ее убили.

– Это выдумка, – рассмеялся Роберт. – Никогда ничего подобного не слышал.

– Откуда тебе знать? Такие вещи в семье обычно скрываются. Но в этом году старый Джон… извини, Роберт, твой дед умер, и вместе с ним похоронена правда. Мой отец вспомнил об этом, когда прочитал некролог. Он сказал, что, несмотря на свое богатство, старый нечестивец не преуспел в жизни и не оставил наследника. Он имел в виду графа, конечно, а не твоего деда.

– А что случилось с ребенком?

– Каким ребенком?

– Ну, тем, которым он наградил жену управляющего.

– Никто не знает. Если ее убили до рождения ребенка, то он так и не появился на свет. С другой стороны, с ним могло случиться все что угодно – его могли усыновить, он мог стать богатым или бедным, уважаемым человеком или преступником…

– Если ребенок выжил и оказался мальчиком, то это повлияло бы на наследование? – спросил Джордж.

– Нет, разумеется, – сказал Роберт. – Ты же знаешь, что внебрачные дети не являются наследниками. Тогда было бы неизвестно, кто сидит в палате лордов. – Он засмеялся. – Или на троне.

– А что случилось с управляющим? – спросил Дезмонда Джордж.

– Выгнали, конечно. О нем, как и о его жене, больше не слышали.

Они пришли в трактир, и разговор перешел на другие темы, а эту историю Роберт выбросил из головы.

Генриетта пригласила на вечер столько народу, что ее маленькая гостиная не вместила всех, и гости с бокалами вина вышли в коридор. Белла, проведя с Питером Коллисоном минут десять и слушая, как он разглагольствует про антиквариат, который являлся его страстью, поняла, что Роберт был прав. Потом Коллисон перешел к дебатам в парламенте о качестве и ценности мрамора, приобретенного лордом Элджином, когда он был послом в Константинополе.

– Эти экспонаты выставлены в частном музее в саду лорда Элджина на Пиккадилли, – сообщил он Белле. – Вы окажете мне честь, если согласитесь, чтобы я сопровождал вас туда.

– Мне казалось, что было решено сделать их общественным достоянием, – сказала Белла, вспомнив статью, которую она читала деду. – Разве они еще не в Британском музее?

– Я не знаю, назначена ли дата, когда их будут переносить. – Питер был удивлен, что она столь осведомлена. – Я сам знаток этого. Во время последней поездки в Грецию я привез несколько скульптур из храма, посвященного Бахусу.

– Богу виноделия, – уточнила Белла.

– Вам это известно? – с удивлением спросил Питер. – Я поставил его в беседке из роз в моем загородном доме. Вы должны приехать и сами это увидеть. Общество античности считает, что это прекрасная скульптура и лучше, чем мраморные экспонаты Элджина, поскольку у моей целы все детали.

– Вы о чем? – спросил подошедший Роберт. Он увидел, что Белла внимательно слушает, и ему захотелось поскорее узнать, о чем разговор. Перед друзьями он мог изображать равнодушие, но на самом деле был далек от этого. Чем чаще он видел свою хорошенькую кузину, тем тревожнее себя чувствовал.

– Мистер Коллисон рассказывал мне о своих путешествиях в Грецию и о статуе Бахуса, которую он привез домой, – сказала она. Белла улыбалась, но сердце у нее готово было выскочить из груди, и она знала, что это из-за появления Роберта. Она не представляла, как проживет следующие несколько недель. Ей хотелось, чтобы Роберт находился около нее, потому что в его присутствии она оживала, но ради ее же спокойствия надо было, чтобы он ушел. – Полагаю, что вся одежда Бахуса состоит из виноградных листьев.

– И закрывает нужные места? – Роберт насмешливо приподнял бровь.

– Конечно. – Молодой человек разозлился на него: Роберт прервал его в тот момент, когда он завладел, как ему казалось, вниманием маленькой наследницы. – Я не стал бы оскорблять мисс Хантли проявлением дурного тона.

– Рад это слышать, поскольку мисс Хантли, как вам известно, находится под покровительством моей мамы, и под моим, кстати, тоже.

– Роберт, не будь таким высокопарным, – вмешалась Белла. – Наш разговор о греческой античности совершенно приличен.

– Я не стану высказывать свое мнение о людях, которые увозят бесценные предметы культуры для удовлетворения своей алчности.

– Сэр, ни я, ни мисс Хантли вашего мнения не спрашивали, – заявил Коллисон.

– Именно так, Роберт, – сказала Белла. В душе она была с ним согласна, но ни за что на свете не даст ему это понять.

– В таком случае простите, что я вам помешал. – И Роберт с поклоном удалился.

У Беллы упало сердце, так как она была рада этому вмешательству. Мистер Коллисон уж чересчур пристально на нее смотрел – словно раздевал взглядом. Белла увидела Генриетту в противоположном конце комнаты и, сказав Коллисону, что хозяйка дома зовет ее, с извинением отошла от него, прежде чем он успел повторить приглашение полюбоваться на его скульптуры.

Генриетта была занята разговором с толстым джентльменом в старомодных панталонах и чулках со стрелками. Чтобы не рассмеяться, Белла вышла в коридор. До нее донеслись голоса из библиотеки, так как там была приоткрыта дверь.

– Нет, Шарлотта, это невозможно. Его светлость не изменит своего решения. Он мне так и сказал.

– Значит, ты его спрашивал? – Естественно.

– Другими словами, он хочет, чтобы ты женился на этой маленькой мышке – кузине, – в ярости произнесла мисс Меллиш.