Мятежный восторг

– Не злите его – хуже будет! – прошипел он ей на ухо, а своему сообщнику сделал знак отойти.

Бормоча грязные ругательства, Жак ушел, но вскоре вернулся – с мехами и корзинкой.

– Устроимся поудобнее, раз уж мы здесь, – заявил он, многозначительно глядя на девушку. – Генри прав: злить меня не стоит. Он ведь не всегда будет поблизости, чтобы прийти тебе на помощь, малышка!

С этими словами он повернулся и ушел. Только тут Жанетта заметила жалкую лачугу. Это что же, и есть место их назначения? Ее новая тюрьма? Это невозможно!

От пощечин Жака лицо горело, но она сочла ниже своего достоинства обсуждать это с Генри и вообще задавать какие-либо вопросы. Ответ вряд ли порадовал бы ее, а поскольку пока путей к спасению не было, оставалось молча вынести то, что уготовила ей судьба. Она решила, что будет держать ухо востро и воспользуется первым же шансом.

– Жак от, природы таков, – мрачно объяснил Генри, подтолкнув ее к хижине. – Гнусный он тип, что и говорить, а уж с вашей сестрой – чистый дьявол. Так что сама понимаешь…

– Что это вы перешептываетесь? – подозрительно осведомился Жак, высунув голову в дверь. – Учти, Генри, если что – я первый! Давай веди ее сюда.

Жанетта едва сумела подавить дрожь. Этот человек пугал ее, как дикий зверь.

В лачуге было холодно и грязно. Всю обстановку составляли грубо сколоченный стол и такой же стул. Она огляделась с чувством глубочайшего уныния. Как ей хотелось убежать отсюда! Подальше от этих грубых животных! Но она не могла рисковать, зная, что в случае неудачи ее ждут побои и скорее всего жестокое изнасилование. Она продрогла до костей, но ждать огня не приходилось: он мог выдать их присутствие.

Корзинка с остатками еды и вином уже стояла на столе рядом с тусклой плошкой, меха валялись в углу.

– Это твоя постель, – буркнул Жак и добавил с гнусной ухмылкой: – Может, погреть тебе ее?

Девушка гневно сверкнула глазами. Он разразился скрипучим смехом, взял бутылку и начал лезвием ножа ковырять пробку. Ей оставалось только устроиться в ворохе мехов подальше от него.

– Я посторожу первым, – сказал Генри. – Не вздумай выпить все вино в одиночку, дай немного мадемуазель, чтобы согрелась. И на мою долю оставь.

– Как?! – вскричала Жанетта в ужасе. – Вы уходите? Вы же не оставите меня с ним наедине?

– Немного доброго вина – и весь ваш страх как рукой снимет, – ответил он с кривой усмешкой и вышел.

– А ночь-то выдалась холодная, – как бы между прочим заметил Жак. – Как насчет винца? Сядем рядком, угреемся, слово за слово…

Его глубоко посаженные глазки зашарили по телу Жанетты. Она опустила голову и натянула мех почти до самого носа, чтобы прикрыть свой чересчур легкомысленный наряд.

– Нет, спасибо, обойдусь, – ответила она отчужденно. Она быстро согрелась, но не отваживалась и думать о том, чтобы сомкнуть глаза. Это было все равно, что предложить себя Жаку. Она решила дождаться, когда его сморит пьяный сон. Что, если тихонько выудить нож у него из кармана, выбраться наружу, проскользнуть мимо Генри…

Дальше мечты зашли в тупик. Куда идти? Ведь она понятия не имеет, где находится. Одна в пустынной местности, без одежды, холодной ночью! И все же Жанетта знала, что попытается убежать, если представится возможность.

Время шло. В щели между бревнами проникал ночной холод, и приходилось плотно кутаться в меха, чтобы сохранить тепло. Жак уничтожил остатки пищи, обильно запивая их вином. Пил он шумно и жадно, как животное на водопое. Вино разгорячило его, запах немытого тела наполнил хижину. Когда в бутылке убыло на три четверти, Жак пьяным голосом негромко затянул песню. При этом он нетерпеливо возился на стуле и обегал глазами хижину, как человек, ищущий развлечений. Рано или поздно дело должно было дойти до Жанетты, и когда мутный взгляд остановился на ней, она окаменела.

Жак поднялся и неверным шагом, двинулся к ней. Девушка приготовилась сопротивляться до последнего.

– Я оставил тебе немного выпивки, малышка. Ох и винцо попалось! Сроду меня так не забирало. На, держи!

Он ткнул девушке откупоренную бутылку. Она отшатнулась.

– Ну-ну, нечего артачиться. Я только хочу, чтобы ты согрелась.

– Пей сам! – крикнула она, ощутив, как подкатывает тошнота при мысли о том, что к горлышку прижимались эти мокрые отвислые губы.

– Брезгуешь, значит?

Не успела Жанетта и глазом моргнуть, как Жак схватил ее за волосы, запрокинув голову, и влил вино в рот, широко раскрытый для крика. Против воли она глотнула пару раз, потом закашлялась, и темная жидкость потекла по шее и груди, пропитывая одежду.

Все это ужасно развеселило Жака. Он скорчился, хохоча и хлопая себя по ляжкам. Жанетта воспользовалась этим, чтобы кинуться к двери. Снаружи царили мрак и холод. Мокрая сорочка льнула к телу, как корка льда. Пару секунд девушка вглядывалась в темноту, потом сделала шаг вперед.

– Ты куда это? – раздался резкий окрик, и в бок уперлось дуло пистолета.

– Этот… Жак… он насильно влил мне в рот вино и…

– Видать, мало влил. Назад! Мне приказано стеречь тебя, и уж будь уверена, я устерегу!

Дуло с силой ударило ей в ребра. Жанетта вскрикнула и схватилась за бок от мучительной боли. «Эти двое безумцы, каждый по-своему», – подумала она и вернулась в хижину. Голова казалась странно легкой, желудок сводило. Опасливо оглядевшись в поисках Жака, девушка обнаружила его на полу, с пустой бутылкой в руке. Очевидно, он так напился, что заснул, потому что лежал совершенно неподвижно. Жанетта бесшумно перенесла свою постель в другой угол, свернулась клубочком и закрыла глаза. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

Глава 14

Разбудил ее упавший на лицо солнечный луч. Медленно и неохотно она приоткрыла веки. Вдруг к горлу подступила тошнота и рвотный позыв заставил ее вскочить, разметав меховое гнездо, в котором она провела ночь. Прижимая ладонь ко рту, Жанетта пулей вылетела из хижины и упала на колени прямо у порога. Ее выворачивало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось. Полуживая от изнеможения, она со стоном опустилась прямо на холодную землю. Отчаянно хотелось пить, но не было сил даже пошевелиться. Когда поблизости хрустнула ветка, она лишь вяло приподняла голову. Это был Генри с пистолетом в руке.

– Я так и подумал, мадемуазель, что вы уже проснулись, – сказал он насмешливо.

– Воды! – простонала она.

– Что такое? – удивился Генри.

– Мне плохо…

– Да, похоже на то. Будет вам вода.

Через пару минут он вернулся с черпаком, поднес к губам Жанетты и дал ей отпить глоток. Чуть погодя, видя, что рвотных спазмов не последовало, он позволил ей напиться вволю.

– Скоро вам станет лучше.

В самом деле, тошнота мало-помалу утихла. С помощью Генри девушка поднялась, но была так слаба, что тут же повисла у него на плече.

– Я отведу вас в хижину. Ложитесь и не вставайте, пока не вернутся силы. Не знаю, сколько нам еще тут оставаться, но уже недалеко до заката, а там опять похолодает. В первую очередь вам бы надо согреться.

Жанетта попыталась идти сама, но колени подогнулись, и она чуть не упала. Генри втащил ее внутрь, вышел и захлопнул дверь. Лачуга была пропитана вонью. Жанетта нашла в себе силы присесть возле неподвижного тела Жака, остававшегося в той же позе, в которой уснул. Это казалось странным. Превозмогая отвращение, девушка дотронулась до тела и сразу ощутила, какое оно каменное и ледяное. Жак был мертв. Вопль ужаса рванулся из горла.

Дверь распахнулась, вбежал Генри и, оттолкнув Жанетту, склонился над трупом. С минуту он изучал своего сообщника, потом выпрямился, пожал плечами и пнул его носком грубого ботинка. Жанетта не могла отвести взгляда от трупа. Это был первый мертвец, которого она видела за свою жизнь. Генри пришлось как следует встряхнуть ее, чтобы привести в чувство.

– Откинул-таки копыта, – озадаченно заметил он. – Я знал, что когда-нибудь он допьется до ручки!