Контрабанда, шпионаж и любовь

Вдова с удивлением взглянула на нее:

– Что же особенного могло произойти, если ты о них такого нелестного мнения?

Георгия вспыхнула:

– Я не могу вам рассказать. Просто я считаю, что все они отвратительны, злы и похотливы.

– Сильно сказано! – заметила вдова. – Это относится также к моему внуку Перегину и его другу Трайдону?

– Что вы!… – смутилась Георгия. – Я не имела в виду капитана Каррингтона, который был так добр ко мне, и мистера Рейвена. Я говорю о других.

– О ком же в таком случае? – осторожно полюбопытствовала вдова.

Георгия отвернулась.

– Мне бы не хотелось говорить об этом, – дрогнувшим голосом ответила она.

Леди Каррингтон была мудрой женщиной и решила не настаивать, к тому же они подъехали к Беркли-сквер.

– Капитан Каррингтон уже здесь? – спросила леди Каррингтон дворецкого.

– Да, миледи. Он ждет в библиотеке.

Вдова сказала Георгии с видом заговорщицы:

– Послушай, девочка. Я хочу увидеть, какое лицо будет у моего внука при твоем появлении. Тогда я буду точно знать, удалось ли мне сделать из тебя светскую красавицу. Подожди здесь немного, а потом смело входи в библиотеку.

Весело хохотнув, она оставила ее одну.

Георгия понимала, что вдова считает чудесной происшедшую в ней перемену. Взглянув на свое отражение в зеркале, висевшем над изящным столиком с мраморной столешницей, девушка наконец решила, что ей не стоит притворяться перед самой собой: выглядит она просто великолепно. Но пальцы ее были холодны, как лед, а губы дрожали. Георгия волновалась вовсе не потому, что боялась не понравиться капитану Каррингтону. Входя в холл, она заметила на вешалке две высокие касторовые шляпы – Перегин находился в библиотеке не один.

А вдруг второй джентльмен будет разочарован, увидев ее? Если после всех хлопот, которые взяла на себя леди Каррингтон, мистер Рейвен все-таки решит, что ей нельзя появляться в Карлтон-хаусе? Хотя Трайдону наверняка безразлично, как она выглядит, подумала девушка. Она нужна ему лишь для того, чтобы опознать француза. Какое значение имеет для него ее внешность? До тех пор, пока они не выловят шпиона, ему придется всюду таскать ее за собой. А как только задача будет решена – отправит ее за ненадобностью обратно в поместье.

Возбуждение постепенно прошло – гордость помогла преодолеть страх. Георгия направилась в библиотеку с высоко поднятой головой. Но как только лакей распахнул перед ней двери, сердце девушки снова учащенно забилось.

В дальнем углу библиотеки, у камина, стояли Перегин, Трайдон и леди Каррингтон. Три пары глаз одновременно устремились на нее.

Мистер Рейвен тоже переоделся в другой костюм. Впервые за все время их знакомства Георгия видела его таким щеголем. Темно-зеленый сюртук с атласными отворотами, казалось, делал могучие плечи еще шире. В панталонах, плотно облегающих стройные ноги, и элегантном жилете с золотой цепочкой он совсем не походил на того человека, с которым она прибыла вчера в Лондон.

Георгии почудилось, что все это происходит во сне и она попала в какой-то совершенно неведомый ей мир. Леди Каррингтон, увешанная драгоценностями, с перьями на шляпе, мужчины в высоких ботфортах и белоснежных галстуках казались ей персонажами волшебной сказки, которые она любила сочинять в своем родном поместье. Первым пришел в себя Перегин.

– Боже милостивый! – воскликнул он. – Это невероятно! Бабушка, ты гений!

Георгия весело рассмеялась. Хотя мистер Рейвен ничего не сказал, однако именно такое выражение в его глазах она надеялась увидеть. Георгия протянула руку Перегину и от смущения не сразу повернулась к его другу. Но, даже не поднимая глаз на Трайдона, девушка чувствовала, что он оценил и ее изящное платье, и стройную фигуру. В ней проснулась настоящая женщина, и она была рада, что ее загорелые руки скрыты бирюзово-голубыми перчатками.

– А ты что скажешь, Трайдон? – спросила пожилая леди.

Герцог смотрел на Георгию, не в состоянии вымолвить ни слова. Смущенная его молчанием, она взволнованно произнесла:

– Прошу вас, скажите свое мнение. Вы все еще стыдитесь меня?

– Я вас никогда не стыдился. Просто потрясен тем, как вы изменились. Я привез в Лондон наивную провинциальную девочку, а теперь передо мной светская дама. Даже не знаю, нравится ли мне это…

– Да ну тебя, Трайдон! Все удовольствие испортил, – воскликнула леди Каррингтон. – Девочка так надеялась, что ты сделаешь ей комплимент. Или, ты думаешь, она его не заслуживает? Мадам Бертин – а уж на ее мнение всегда можно положиться – считает, что скоро весь Лондон будет у ее ног.

– Только этого не хватало! – недовольно проворчал герцог.

– Вот-вот. Я ей то же самое сказала, – подхватила леди Каррингтон. – Тем не менее мадам говорила чистую правду – ты сам должен признать, что малышка выглядит просто очаровательно.

– Не могу прийти в себя от изумления! – вмешался в разговор Перегин. – Я знал, что бабушка способна творить чудеса, но такого даже я не ожидал. Миссис Бейли, отныне я ваш покорный слуга.

Он отвесил Георгии низкий поклон, а она, смеясь, сделала реверанс.

– Спасибо вам, мистер Перегин, – сказала она. – Я со страхом ожидала вашего приговора, волнуясь, словно деревенская молочница, впервые приехавшая в Лондон. Кстати, моя мачеха частенько меня так и называет.

– Мачеха? – удивленно вскинула брови леди Каррингтон.

– Это долгая история, – поспешил вмешаться герцог. – Давайте отложим ее до следующего раза.

– Ну конечно, – ответила пожилая дама. – А сейчас пойдемте в столовую. Я умираю от голода.

С этими словами она направилась к двери, и Перегин поспешил предложить ей руку. Георгия смущенно взглянула на герцога.

– Вы недовольны мной? – спросила она, и в голосе ее прозвучало беспокойство.

– Ну что вы, конечно доволен. И очень рад, что старания ее сиятельства увенчались грандиозным успехом. Боюсь только, что великолепные перышки поднимут вас в воздух и вы улетите от меня.

Он произнес это таким тоном, что Георгия, окончательно смутившись, потупила взор и, взглянув на него из-под опущенных ресниц, тихо промолвила:

– Уверяю вас, в данный момент у меня нет никакого желания улетать куда-либо, разве только к Элмаку.

– Как раз Элмака я и подразумевал.

– Правда? Тогда обещаю вам, что не улечу никуда, пока вы сами меня не отпустите.

– Именно этих слов я от вас и ждал.

– Хотя, конечно, – продолжала Георгия, – мы можем найти француза уже сегодня. И тогда все кончится, не так ли?

– Только вы вправе ответить на этот вопрос.

Георгии показалось, что в словах, которыми они обменялись с Трайдоном, был заключен некий тайный смысл. Но она еще не понимала, почему во время разговора ее охватило такое странное волнение, почему на щеках ее вспыхнул румянец.

– Вероятно, без приключений жизнь была бы весьма скучной и неинтересной, – многозначительно сказала она, выходя в холл.

И тут же подумала: «Что со мной происходит? Сама себя не узнаю. Кокетничаю. Наверное, оттого, что чувствую себя привлекательной и хорошо одетой. Да я ли это?»

Все утро герцог читал похищенные у Каролины письма. Потом, запечатав их в конверты, отослал авторам. Он хорошо понимал, что многие молодые люди, имевшие несчастье попасть в лапы Каролины, теперь вздохнут с облегчением.

Наконец остались только два письма. Первое – признание брата Георгии, Чарльза, написанное крайне неразборчивым почерком, – без сомнения, писавший его находился в почти бессознательном состоянии. Просмотрев второе, герцог отложил его в сторону, чтобы потом снова перечитать.

«28 марта 1809 года, Уайт-клуб, Сент-Джеймс.

Дорогая леди Грейзбрук!

Самый благоприятный день для приема, о котором мы говорили с вами вчера вечером, – 3 апреля. Я дал указание Филиппу подготовить кареты.

Ваш покорный слуга Ревенскрофт».

Поначалу герцог решил, что речь идет об очередной вечеринке, устраиваемой Каролиной и Ревенскрофтом, но тут же его внимание привлекло имя, Филипп.