На всю жизнь

— И у меня, милый. И у меня.

Они торопливо начали раздевать друг друга. Через несколько секунд короткий сверкающий розовый наряд женщины и одежда мужчины в беспорядке валялись на покрытом ковром полу. Обнаженные, они стояли в мягком свете лампы, прильнув друг к другу, жадно целуясь и шепча нежные слова.

Высокий худощавый мужчина собственнически прижимал к себе бледное, нежное тело миниатюрной женщины. Женщина стояла на цыпочках, обхватив его шею.

— А ты знаешь, — произнес он, глядя в ее сверкающие глаза, — что прошло уже почти двенадцать часов с тех пор, как мы последний раз занимались любовью?

Она по-девчоночьи хихикнула:

— Двенадцать часов и двадцать пять минут. Но кому понадобилось считать?

— Я люблю тебя, — произнес он. — Я так люблю тебя, что боялся, не дождусь, когда ты придешь домой.

— Я знаю, любимый, — выдохнула она, наклоняя голову и осыпая поцелуями его обнаженную грудь, — но сейчас я с тобой. Снова в твоих объятиях, где я и останусь.

— Да, — застонал он, прикрывая глаза.

Дрожа от наслаждения, мужчина осторожно отвел большими руками голову женщины назад. Взяв в ладони ее сияющее лицо, он снова заглянул ей в глаза.

— Обещай, что будешь любить меня весь остаток ночи, милая.

— Обещаю, — кивая, сказала она, — всю ночь. И каждую ночь.

Он наклонил к ней лицо. Она вытянулась на цыпочках, чтобы поцеловать его. Когда наконец они оторвались друг от друга, молодой человек, глаза которого искрились, произнес:

— Роуз, любовь моя. Моя Дикая Ирландская Роза. Я люблю тебя, Роуз.

— И я люблю тебя, — отвечала она еле слышным шепотом. Она с восторгом запустила пальцы в его густые волосы.

Вздыхая от избытка чувств, она захватила полные пригоршни огненно-рыжих кудрей, которые ей так нравилось трогать.

— Керли, — выдохнула она, — мой милый Керли.